Страница 42 из 54
— Первая, с тех пор как я проснулся. Я выпил еще пива, но совсем немного.
Я сделал глоток бурбона. Отличная вещь.
— Да, у меня то же самое, — сказал Скип. — Бывают дни, когда я не пью. Бывают даже такие, когда я и пива не пью. Ты знаешь, что это значит? Когда мы определяемся, что и сколько пить? Это наш выбор.
— Временами, особенно по утрам, я сомневаюсь в том, что сделал правильный выбор.
— Господи, можешь мне об этом не рассказывать. Но даже в этом случае это наш выбор. В этом-то и разница между мной и тобой и такими, как Билли Киген.
— Ты так думаешь?
— А ты нет? Мэтт, этот парень всегда пьет. Возьми прошлую ночь. Мы все, ладно, мы — еще те выпивохи, но прошлой ночью мы почти не пили, верно? Потому что иногда нужно воздержаться. Я прав?
— Думаю, да.
— Потом — совсем другое дело. После всего произошедшего нужно успокоиться и расслабиться. Но Билли Киген, ради бога, он был пьян еще до того, как мы все собрались.
— Но он оказался героем вечера.
— Да, так и вышло. А те номера, ты...
— Угнана.
— Вот дерьмо. Что ж, мы это предполагали.
— Конечно.
Скип сделал еще глоток скотча.
— Кигену приходится пить. Что касается меня, то я могу остановиться в любой момент. Но не останавливаюсь, потому что мне нравится то, что приносит мне выпивка. Но я могу остановиться, и, думаю, ты тоже.
— О, я так не думаю.
— Конечно можешь. А Киген, ну я не знаю. Мне не хочется называть его алкоголиком...
— Его нельзя так называть.
— Я с тобой согласен. Я не говорю, кто он такой, и Бог свидетель, как я люблю этого парня, но думаю, что у него проблемы с выпивкой. — Скип выпрямился. — К черту все. Будь он даже последним забулдыгой, все же как бы я хотел, чтобы машина не была угнанной. Давай пойдем в офис, сядем там, вытянем ноги и расслабимся немного.
Мы устроились в его офисе, поставив на стол две бутылки виски. Скип откинулся на стуле и положил ноги на стол.
— Ты проверил номер машины, — сказал он. — Я так полагаю, что ты начал разрабатывать этих ребят.
Я кивнул головой.
— Я и в Бруклин съездил.
— Куда? Не туда же, где мы были прошлой ночью?
— В церковь.
— Что ты надеялся там узнать? Думал, что один из них мог забыть на полу свой бумажник?
— Никогда не знаешь, что найдешь, Скип. Приходится хорошенько полазить вокруг.
— Наверное, да. Я не знал бы, с чего начать.
— Начать можно с чего угодно. И делать все, что придет в голову.
— Ты что-нибудь узнал?
— Не много.
— Например? А вообще, ладно. Я не буду стоять у тебя над душой. Но все же что-нибудь важное ты нашел?
— Не исключено. Иногда сразу трудно разобраться, что окажется важным, а что нет. Все, что находишь, нужно рассматривать как важное. Например, даже факт угона машины говорит о чем-то, пусть и не раскрывает сидящего за рулем.
— По-крайней мере, можно вычеркнуть из списка подозреваемых владельца. Теперь точно известно, что один из восьми миллионов не мог все это провернуть. А кто владелец? Какая-нибудь старая леди, которая ездит на этой машине только до игрового дома?
— Не знаю, но она была угнана с Оушен-Парквэй, недалеко от того морского бара, куда нас сначала направили.
— Это значит, что они живут в Бруклине?
— Или оставили здесь свою машину, припарковали ее и украли ту, что мы видели. Или приехали на метро или такси. Или...
— В общем, мы знаем не много.
— Пока что.
Скип снова откинулся назад, заложив руки за голову.
— Бобби еще раз позвонили по поводу той рекламы. Баскетбольный судья сражается с предрассудками? Завтра он пойдет к ним снова. Круг подходящих на эту роль сузился до него и еще четырех парней, они хотят посмотреть на них всех еще раз.
— Это здорово.
— Так сразу и не скажешь. В этой профессии нужно постоянно хитрить и выдерживать конкуренцию, чтобы потом тебя показывали по телеку целых двадцать секунд. Знаешь, сколько нужно актеров, чтобы поменять перегоревшую лампочку? Девять. Один будет взбираться по лестнице и менять ее, а остальные восемь стоять вокруг внизу и говорить: «Там наверху должен был быть я!»
— Неплохо.
— Каждому свое. Эту шутку мне рассказал наш актер. — Скип допил то, что оставалось в бокале, и откинулся назад. — Мэтт, той ночью было что-то странное. Чертовски странное.
— В подвале церкви?
Скип кивнул.
— Эта их маскировка. Все, что им было нужно, — это маска с огромным носом, очками и усами, типа тех, что надевают дети. А их парики и бороды? Они выглядели какими-то нереальными, но смешными точно не были. Наверное, из-за пистолета.
— Зачем они так загримировались?
— Чтобы мы не смогли их узнать. Зачем еще?
— Ты бы их смог узнать?
— Не знаю, я ведь не видел их без париков. Кем мы там были, Эбботом и Костелло[33]?
— Не думаю, что они нас узнали, — продолжил я. — Когда я вошел в подвал, один из них назвал меня твоим именем. Там было темно, но их глаза уже должны были привыкнуть к темноте. А мы с тобой совсем не похожи.
— Я, например, симпатичней. — Скип прикурил сигарету и выдохнул клуб дыма. — К чему ты клонишь?
— Не знаю. Я просто не могу понять, зачем им так гримироваться, если мы их изначально не знали.
— Наверное, чтобы их было сложнее разыскать потом.
— Может быть. Но почему они решили, что мы будем их потом искать? Что мы им сможем сделать? Мы провернули сделку, обменяли книги на деньги. Кстати, что ты сделал с гроссбухами?
— Сжег их, как и обещал тебе. Как это «мы ничего им не можем сделать»? Мы можем убить их в собственных постелях.
— Конечно.
— Найдем нужную церковь, насрем на алтарь, а Доминику Тутто скажем, что это они. А что, в этом что-то есть! Подставим их и отправим на свидание с Мясником. Может, они загримировались по той же причине, что и машину угнали? Потому что они профессионалы?
— Они показались тебе знакомыми, Скип?
— За этими париками и бородами и не разберешь. Голосов я, во всяком случае, не узнал.
— Понятно.
— Было в них что-то знакомое, но я не могу понять что. Может, то, как они двигались. Точно.
— Думаю, что понимаю, о чем ты говоришь.
— Минимум движений. Они словно летали. — Скип рассмеялся. — Надо им позвонить и узнать, не пойдут ли они с нами на танцы.
Мой стакан опустел. Я плеснул в него немного бурбона, откинулся на спинку стула и стал медленно пить. Скип утопил бычок в кофейной чашке и сказал мне, как обычно, чтобы я при нем не проделывал с окурком такое. Я уверил его, что этого он не увидит. Он прикурил следующую сигарету, и мы погрузились в успокаивающую тишину.
Через некоторое время Скип сказал:
— Объясни мне кое-что, это не касается маскировки. Скажи мне, зачем они выстрелили в лампу?
— Чтобы легче было смыться. Это дало им фору в пару шагов.
— Думаешь, они предполагали, что мы рванем за ними? Что мы станем преследовать по дворам вооруженного парня?
— Может, они хотели темноты, потому что так чувствовали себя в выигрыше. — Я нахмурился. — Но все, что тому парню нужно было сделать, — это отступить один шаг назад и выключить свет. Знаешь, что самое худшее в выстрелах?
— Да, они пугают меня до смерти.
— Они привлекают внимание. Профессионалы знают, что не нужно делать того, что может привести полицию. Только в том случае, если без этого не обойтись.
— Наверное, они посчитали, что это того стоило. Это было предупреждением: «Даже не пытайтесь!»
— Может.
— Немного драматизма.
— Может.
— А ведь это было здорово драматично. Когда пистолет был нацелен на меня, я подумал, что меня сейчас подстрелят. На самом деле думал. А когда он пальнул в потолок, я даже не понял, то ли обосрался, то ли ослеп. В чем дело?
— Боже мой! — воскликнул я.
— Что?
— Он направил пистолет на тебя, а потом выстрелил дважды в потолок.
33
Бад Эббот и Лу Костелло — классики американской комедии.