Гарпагониада

Захватив тетрадку, Юлия сказала:

- Идемте!

Остановилась:

- Знаете что, идемте в соседнюю комнату.

- Нравы здесь очень простые, - сказал Локонов и подумал об окне, о воображенном любовнике Юлии.

- Да, Торопуло чудный человек - ответила Юлия Сергеевна, - у него чувствуешь себя, как дома.

Юлия зажгла в темной комнатке лампочку.

- Здесь лучше, неправда ли, - сказала она. - Вот, садитесь. Знаете что, я сыграю на пианино. Что вы хотите, чтобы я сыграла вам?

- Да, я, право, и не знаю.

- Ну ладно, что придет в голову.

- Вот "Песня без слов", - сказал, перебирая ноты, Локонов, - а вот "Времена года".

- Давайте "Песню без слов".

Юлия играла, подчеркивая чувствительные нотки, особенно отчетливо выделывая все арпеджиандо и трели, местами произвольно замедляя темп, местами помещая два такта в один.

Локонов смотрел на семнадцатилетний профиль. На улице, по-видимому, шел дождь. Локонову стало жаль, что ему, собственно ж не о чем говорить с милой девушкой. Локонов думал:

" - Вот мы уединились, а говорить не о чем, а завязать разговор необходимо."

- Хотите, я еще сыграю? - спросила Юлия.

- Скрывает, - подумал Локонов, - притворяется.

- Скажите, любили ли вы когда-нибудь? - неожиданно для себя сказал он. Девушка улыбнулась.

- Ого, какой вы, а я думала - вы скромник. Локонов покраснел.

- Лучше вы расскажите о своей первой любви, - предложила Юлия.

- Это невозможно, - почти крикнул Локонов.

- Нет, я никого не любила, - заметив смущение собеседника, - сказала Юлия.

- Но молодой человек в этом зеленом доме! - сжег свои корабли Локонов. Он часто вас провожает по вечерам.

- Ах, вот вы про что, - рассмеялась Юлия. - Да ведь это член-корреспондент этого общества. Какой вы ехидный - ведь ему уже под шестьдесят лет. А провожает меня, потому что у меня есть много благотворительных значков, он хочет их прикарманить.

- Покажите мне его, - попросил Локонов.

Юлия встала, подвела Локонова к дверям.

- Вот он, - сказала она, указывая на диван.

На диване рядом с Торопуло сидел стройный бритый старик с лицом, слегка попорченным оспой и абсолютно голым черепом.

- Неужели, - спросил Локонов.

- Конечно, - ответила Юлия.

- Объявляю общее собрание открытым, - раздался в соседней комнате голос Торопуло.

Сегодня на повестке: доклад д-ра Шеллерахера.

1) Опыт введения в изучение действия сновидений о еде на отделение желудочного сока.

2) Чтение сновидений о еде: Локонов.

После общего собрания концерт.

3) Романсы о еде в исполнении Анны Кремер.

4) "Свадебный обед" сюита Гаха в исполнении квартета.

После концерта чай и танцы до утра.

Локонов слушал сюиту. Звенели и пели рюмки, как голоса детей. Раздавалось разнообразие человеческих голосов, отдельные голоса и как бы произносились речи. Возникал смех и как бы охватывал весь стол, все время приглушенно, как отдаленный аккомпанемент звучала нежная и строгая музыка, служившая как бы фоном для звукового свадебного стола.

Затем Торопуло прочел свои стихи:

Тают дома. Любовь идет, хохочет

Из сада спелого эпикурейской ночи.

Ей снился юный сад

Стрекочущий, поющий,

Веселые, как дети, голоса

И битвы шум неясный и зовущий.

Как тяжела любовь в шестнадцать лет.

Ей кажется: погас прелестный свет,

И всюду лес встает ужасный и дремучий,

И вечно будет дождь и вечно будут тучи.

Локонов внимательно слушал. - "Уж не стихи ли это о Юлии - обеспокоился он.

ГЛАВА 6 ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ ЖУЛОНБИНА

Жулонбин отправился к Пашеньке.

Пашенька служила в булочной.

Она женихов искала.

По вечерам они приходили, с ногами ложились отдыхать на ее кровать, покрытую пикейным одеялом, беседовали друг с другом.

Однажды женихи решили удивить жильцов. Пришли с инструментами и перевернули старинное деревянное сиденье в уборной.

Пашенька все же надеялась, что если она будет покорной и услужливой, то ее возьмут замуж. Берут же других женщин замуж. Но мужчины приходили, охотно проводили с ней вечера, играли с другими мужчинами в карты, пили водку, орали песни, но не проявляли никакого желания жениться.

В толпе женихов иногда появлялся Жулонбин. Он играл с женихами в очко, курил и пил приносимую женихами водку.

- Славная ты девушка, Пашенька, - добрая, гостеприимная. Пожалуй, пропадешь. Это ведь все шпана к тебе ходит. - Говорил он про угощавших его людей. - Надо тебе вырваться из этого омута.

Наверху круглая луна, внизу сотни фонарей, аллеи Елагина острова. По аллеям мчатся пони, быстро быстро перебирая ногами и распушив по ветру свои длинные хвосты. В санях Ираида и девочка с Мишкой - берлинской игрушкой, позади них карапуз пытается джигитовать на санках. Около лыжной станции какой-то любитель лошадей в шутку уверяет свою спутницу, что у лыж тоже бывают разные масти - не даром здесь на станции собраны самые разнообразные лыжи - от универсальных "муртома", горных лыж "телемаркен" не говоря уже о лыжах-маломерках специально для детей. На станции собрано три с половиной тысячи пар лыж говорят они.

Бесчисленные лампы так упрятаны в рефлекторы, что их совсем не видать, и все заснеженное пространство в 200 метров длиной в 70 шириной, покрыто яркими бликами неизвестно откуда исходящего света. Получается полная иллюзия, что освещение идет снизу из-под земли. В озеро света, заливающего ледяное пространство, вливаются струи цветных прожекторов. Это каток-гигант. На коньках катается Жулонбин. Он учит булочницу кататься. Здесь волейбол на коньках. Там баскетбол с противниками, летающими со скоростью ветра по гигантскому простору ледяного поля. В отдалении теннис.

Вот сидят они, отдыхают и слушают разговоры.

Обыкновенно наши суда не останавливаются в Индии, останавливаются на Цейлоне. Тут - случайность - Трансбалт почему-то зашел в Калькутту. Может быть, для пополнения запасов угля или для срочного ремонта. На борту судна было две коровы в качестве живой провизии. Судно стояло в порту, к капитану на корабль явилась делегация от одного храма и заявила:

" - У вас на борту имеется корова, которая для нас священна. Стали они просить капитана продать им корову. Говорят, будут ее содержать во храме. Капитан растерялся от такой небывалой просьбы: продашь корову - поощрение религиозных предрассудков, не продашь - невнимание к угнетенной нации. Предсудкома тоже не мог решить. Созвал партийное собрание. На нем этот вопрос жарко обсуждали и решили эту корову подарить.