Страница 160 из 204
Людендорф был нехарактерно осторожен. Германских ресурсов хватит лишь на одно крупномасштабное наступление. Обязательны три условия.
Первое. Наступление должно начаться как можно раньше, "прежде чем Америка сможет бросить свои силы на весы борьбы". Не позже конца февраля или самого начала марта. Второе. Удар следует нанести по англичанам. Третье. Местом нанесения удара должна быть Фландрия, где-то в районе Сен-Кантена{916}.
Именно из этих мест было совершено стратегическое отступление к "линии Гинденбурга" годом ранее. Здесь много оставленных окопов, а река Сомма сама зовет выйти к морю, сбросить туда англичан. Названная "Операцией Михель" эта операция была окончательно утверждена Людендорфом 21 января 1918 года. Людендорф лично инспектировал армии, которым предназначалось осуществить "Михель". Гинденбург начертал: "Атака должна начаться 21 марта. Прорыв первой линии противника в 9 часов 40 минут утра"{917}.
Необходимо было пробить оборону и идти вперед не размышляя о флангах. Постоянной артиллерийской поддержки ожидать не следовало. В движении вперед ориентироваться на самого быстрого, а не на самого медленного{918}.
Германскому командованию удалось дезориентировать западных союзников, имитируя удар на южном участке Западного фронта/ Как мы знаем, подлинный удар готовился севернее - против англичан, в том месте, где они соприкасаются с французским участком фронта. Следовало сокрушить британский фронт на реке Сомме, расправиться с английским экспедиционным корпусом, сокрушить французский фронт на реке Эн и совершить бросок к Парижу. Главной жертвой была избрана самая слабая - пятая армия Хейга, более других пострадавшая во время наступления при Пашендейле и еще не восстановившая свои силы. Напомним, что экспедиционный корпус англичан во Франции насчитывал в 1918 году 615 тысяч человек и больше Хейгу не давали ("чтобы не увеличивать потери"). В Англии в качестве резервов было всего 100 тысяч человек{919}. При этом китайцы и прочие призванные рабочие еще не завершили создание линии глубоких окопов для ожидающих своей судьбы англичан.
Март 1918 г. на Западе начался активизацией войны в воздухе. Австрийские самолеты бомбили прекрасные итальянские города, а новые немецкие бомбардировщики "гигант" обрушили смертоносный груз на Лондон, Париж и Неаполь. В воздухе работала не только бомбардировочная авиация. Радиоволны несли активный пропагандистский заряд. Немецкое коротковолновое радио передало отчет о допросе пленных американцев. "Эти крепкие молодые люди не имеют особого желания сражаться. Они полагают, что все происходящее инициировано нью-йоркскими финансистами. Они ненавидят англичан, но испытывают по отношению к ним своего рода уважение. С французами они в хороших отношениях. У них нет ни малейшего представления о том, как должны проводиться военные операции, кажутся недалекими и фаталистически настроенными по сравнению с привыкшими к боевым действиям французами. Они были рады избежать дальнейших боев"{920}.
Сообщения с Востока радовали германский слух. 11 марта германские войска оккупировали Одессу. Даже Наполеон, пишет английский историк М. Гилберт, не владел контролем от Балтийского до Черного моря. В Николаеве немцы захватили российский линейный корабль и нетронутые, готовые к любому строительству доки. Гогенцоллернам представилась лестная миссия поисков правителей новых владений. Кайзер решил не делать Латвию германским герцогством, а превратить Курляндию, некогда принадлежавшую тевтонскому ордену, в германский протекторат. Но все приятности в конечном счете зависели от умения Людендорфа быстро и эффективно перебросить войска с Восточного фронта и нанести решающий удар на Западном фронте до того, как Америка в военном смысле станет своего рода заменой России. Контуры своей судьбы Запад увидел в начале марта, когда германская штаб-квартира сочла момент подходящим.
Все прежние наступательные операции в условиях траншейной войны вели западные союзники - Сомма, Пашендейл, Камбре - и не имели решающего успеха. Могут ли добиться его немцы? Это великая неизвестность царила на ощетинившемся фронте. 8 марта 1918 г. германская артиллерия начала массированную пристрелку к позициям противника. Между Ипром и Сен-Кантеном встала завеса мощного артиллерийского огня - немцы начали с горчичного газа и фосгена. Но не это было главным в планах Людендорфа. Свое подлинное наступление немцы начали позже.
Ранним утром в день весеннего равноденствия, 21 марта 1918 г., фронт заревел шестью тысячами тяжелых орудий - артподготовка немцев длилась жестокие пять часов. Британский генерал Хьюберт Гоуг (фаворит Хейга и тоже кавалерийский генерал; только заступничество Хейга сохранило Гоуга во главе армии, когда Ллойд Джордж пытался отправить его в отставку) "проснулся в своей комнате в Несле от звука канонады - такого устойчивого и ровного, что придавало ему характер всесокрушающей и буйной силы"{921}.
Западных союзников ожидали два миллиона снарядов с газовой начинкой. В небе 326 германских истребителей встретили 261 самолет союзников.
Людендорф бросил в решающее наступление 76 первоклассных германских дивизий против 28 британских на фронте в семьдесят километров. Густой туман смешался с хлорином, фосгеном и слезоточивым газом. Дозы были смертельные. Слезоточивый газ должен был заставить англичан снять маски противогазов. Газы перемежались с снарядами между 4.40 и 9.40 утра. Затем немецкие штурмовые войска бросились в специально созданные ниши и преодолев ничейную полосу, появились в британских окопах.
На пути немецкой пехоты лежали сокрушенные артиллерийским огнем остатки деревень и отдельные острова сопротивления Пятой армии Хейга, имевшей некомплект личного состава до 50% - 6 тысяч солдат в дивизиях вместо положенных 12 тысяч. Склонные к теоретизированию англичане уже пришли к выводу, что человек способен вынести три часа артиллерийского огня - не более. Затем люди деревенеют, становятся пассивными и безразличными ко всему. В течение часового броска вперед германская пехота завладела всей зоной британской обороны. Следующей ее задачей было преодоление "красной" линии обороны, ее немцы захватили после полудня.
Черчилль был на фронте и видел, как Людендорф в течение нескольких дней сделал то, что англичане и французы не могли сделать в течение нескольких лет, - значительно продвинуться вперед, беря десятки тысяч военнопленных и огромные военные склады. Уже в первый же день немцы прошли семь километров, захватив в плен 20 тыс. англичан. Англичане потеряли семь тысяч человек убитыми; потерпевшие первое столь очевидное поражение в окопной войне, они пытались контратаковать. Вперед на верную смерть пошел двадцать один танк - они были уничтожены почти мгновенно. То была несомненная германская победа, хотя число погибших с германской стороны было еще большим - 19 тысяч человек. С небес упали тридцать союзных самолетов. 23 марта три особых крупповских орудия начали обстрел Парижа с расстояния чуть более ста километров гигантскими снарядами, летевшими к цели примерно четыре минуты. Двадцать снарядов убили 256 парижан. Легко возбудимый кайзер после всего этого возвратился в Берлин со словами: "Битва выиграна, англичане полностью разбиты"{922}.
Худшими для западных союзников были третий, четвертый и пятый дни германского наступления (24-26 марта). Пришедшие на помощь пять французских дивизий были смяты и отброшены. Возникла вероятность рассоединения британских и французских войск. 24 марта Черчилль вместе с Ллойд Джорджем и новым начальником имперского штаба сэром Генри Уилсоном ужинали в прежнем парижском особняке Грея. "За все время войны я не видел большего беспокойства на лицах, чем в тот вечер".
Все островные резервы следовало бросить на континент, британские запасы предоставлялись в качестве компенсации потерянного. Наконец-то Запад избрал единого военного распорядителя - генералиссимуса Фоша.
Ллойд Джордж в этот день попросил своего посла в Вашингтоне лорда Ридинга объяснить президенту Вильсону, что при нынешнем состоянии дел с резервами "мы не можем поддерживать наши дивизии живой силой... и не сможем поддержать наших союзников, когда очередь дойдет до них... Вы должны призвать президента отбросить все вопросы интерпретации прежних соглашений и послать пехотные части настолько быстро, насколько это возможно. Ситуация, без сомнения, критическая, и если Америка замешкается, то она может опоздать"{923}.