Страница 69 из 133
Англичане в отличие от американцев предпочитали не рисовать перспективы до конца века, а сосредоточились на решении непосредственных задач, от которых зависела судьба испытывающей большое напряжение Британской империи. Для согласования конкретных действий Уайт-Холл вынужден был обращаться к союзнику, который все больше становился патроном. Но далеко не на всех направлениях Вашингтон видел эту готовность к сотрудничеству. Так, особую проблему для США представляло определение политики во "французском вопросе".
Напомним, что для правительства Соединенных Штатов Америки Франция как фактор мировой политической жизни, начиная с мая 1940 года практически потеряла свое значение. Майско-июньский разгром лишил ее положения мировой державы, компьенское перемирие фиксировало расчленение страны, режим Виши превратился в сателлита фашистской Германии. Жизнедеятельность обширных французских колоний была парализована; Индокитай стал призом тихоокеанского противника США - Японии. Французские организации, не сложившие оружия, до более поздней поры не принимались американским правительством в расчет. Франция, разделенная захватчиками, ослабленная внутренней борьбой, по мнению США, нуждалась для возникновения единого национального представительства во внешней - и прежде всего в американской - помощи.
Американское руководство искало соответствующих американскому курсу кандидатов на политическое лидерство во Франции, освобождение которой уже стало предметом разработок военных штабов. Такой лидер должен был отвечать следующему главному условию: признать недостаточность своих полномочий ввиду того, что его положение не закреплено законодательным и выборным порядком, и, соответственно, не посягать на политическое представительство Франции, взяв на себя решение чисто военных задач.
Где могли быть найдены отвечающие этому требованию вожди? Государственные деятели третьей республики были дискредитированы поражением, вишийский аппарат обрек себя на национальный позор сотрудничеством с оккупантами. Новые лица следовало искать в числе выдвинувшихся за период мировой войны. "Свободная Франция" и ее лидер не соответствовали вышеуказанному условию: де Голль "покушался" на политическое представительство французских интересов, кроме того, по американскому мнению, он находился в зависимости от Лондона. Именно поэтому не имевший политических амбиций генерал Жиро стал американским фаворитом. Накануне высадки американцев в Северной Африке после бурных дебатов с Эйзенхауэром Жиро отказался даже от своего "непременного" первоначального условия - обладания постом главнокомандующего всех союзных войск в североафриканском регионе. Он удовлетворился титулом командующего французскими силами в Северной Африке и верховного административного лица французских колоний.
На экстренном совещании в Гибралтаре стороны сошлись на следующем (текст протокола): "Генерал Эйзенхауэр указывает на то, что он получил от правительства Соединенных Штатов задание и средства, которые он не может разделить с кем бы то ни было. Но он готов признать за генералом Жиро всю полноту власти как главы гражданской администрации и как командующего французскими силами".
Претендент на французское лидерство, полагали в Вашингтоне, был готов. Предстояло лишь публичное оглашение его верховенства.
Выбор "более послушного" француза был связан с планами Рузвельта в отношении колониальных владений европейских держав. Хотя в это время Рузвельт не формулировал окончательно своего отношения к колониальному вопросу и к системе опеки, он никогда не гарантировал неприкосновенности французских колоний. Два месяца спустя, в Касабланке, президент упрекнет Мэрфи: "Вы немного перестарались, когда написали в одном из писем Жиро перед высадкой, что правительство Соединенных Штатов гарантирует Франции возвращение всех частей ее империи. Это письмо может повредить мне после окончания войны".
Вопрос об отношении правительства США к организации де Голля впервые возник в конце лета 1940 года, когда вся французская экваториальная Африка присоединилась к движению генерала. Прежний губернатор бежал из Браззавиля в Леопольдвиль, его пост занял эмиссар де Голля де Лармина. Тридцатого августа консул США в Леопольдвиле Меллон запросил госдепартамент, следует ли ему посетить с официальным визитом нового губернатора. Ответ К. Хэлла исчерпывающе характеризует позицию его и президента: "Департамент желает не поднимать вопрос о характере отношений между правительством США и комитетом де Голля так долго, насколько это возможно".
И в дальнейшем лондонский комитет безуспешно пытался установить деловые связи с Рузвельтом. Так, 24 мая 1941 года генерал де Голль обратился через посла США в Каире Кирка к американскому правительству с меморандумом, в котором описывал удобства африканских территорий в качестве плацдарма в борьбе против Германии и Италии. "Свободная Франция" предлагала помощь в оборудовании аэродромов и баз, взамен "свободные французы" просили оружие. Но американцы согласны были оснащать "Свободную Францию" оружием только как часть британских вооруженных сил через британское военное ведомство.
Восьмого июля 1941 года британский посол Галифакс передал С. Уэллесу еще одну просьбу А. Плевена, представителя "Свободной Франции" (его самого госдепартамент отказался принять), - о признании его организации. Плевен сообщил, что генерал Вейган, командующий войсками Виши в Северной Африке, готовится к походу на юг, чтобы возвратить под флаг Виши утраченные колонии. Английское правительство уже давно просило официально признать эти колонии находящимися под властью "Свободной Франции". Ведь безразличие к судьбе "Свободной Французской Африки" может быть воспринято в Виши как приглашение к действию. С. Уэллес ответил, что в случае, если голлисты получат признание в какой бы то ни было форме, Соединенным Штатам трудно будет ожидать урегулирования отношений с Виши и с североафриканской администрацией. Подразумевалось, что Соединенные Штаты больше ценят именно эти связи.
В октябре - ноябре 1942 года полным ходом шла подготовка к операции "Торч" - высадке союзников в Северной Африке. Личный представитель президента Мэрфи убедил (легко, впрочем, согласившегося) Рузвельта обойтись без де Голля. "Я очень опасаюсь, - писал Мэрфи, - отрицательного эффекта, который имело бы всякое вмешательство де Голля в связанные с высадкой дела и на наши обнадеживающие усилия привлечь французский африканский корпус на нашу сторону". Рузвельт проявил большую твердость в намерении не допустить де Голля к североафриканским делам.
Р. Шервуд, находившийся вблизи президента в эти дни, пишет: "Во время всех этих переговоров, предшествовавших операции "Торч", стало ясно, что большой вопрос о де Голле и сражающихся французах встанет снова. В этом вопросе Рузвельт был непреклонен. Он писал: "Я считаю необходимым не подпускать де Голля ко всему этому и не ставить его ни в чем в известность, независимо от того, сколько бы он ни раздражался сам и ни раздражал других". Генерал Маршалл предложил даже периодически снабжать сражавшихся французов фальшивой информацией, имея в виду, что эта информация может попасть к немцам. Рузвельту понравилась такая уловка, и он дал свое согласие".
По мысли де Голля, линия союзников базировалась на священном эгоизме. "Можно ли было принимать всерьез подчеркнутую щепетильность Вашингтона, который заявил, что держа на дистанции генерала де Голля, он поступал так якобы затем, чтобы предоставить французам свободу предстоящего выбора их правительства? Ведь этот же Вашингтон в то же самое время поддерживал официальные отношения с диктатурой Виши и готов был договориться с любым, кто откроет американским войскам ворота в Северную Африку!"
Седьмого ноября 1942 года Рузвельт по радио обратился к французскому народу. Президент говорил о целях американской армии: "Мы пришли разбить и изгнать ваших врагов. Верьте нашим словам... Мы заверяем вас в том, что, как только угроза вам со стороны Германии и Италии будет ликвидирована, мы тотчас же покинем вашу территорию".