Страница 50 из 133
Большой интерес представляют конкретные проблемы, обсуждавшиеся на этой конференции, получившей название конференция "Аркадия". Речь шла о выборе стратегии, о том, как будет осуществляться союзное командование, кто и как будет создавать стратегические ресурсы и как они будут распределяться.
Одно из наиболее острых опасений Черчилля касалось выбора основного противника. Он опасался, что президент Рузвельт будет настаивать на приоритете обращения к азиатскому члену "оси". Немалое число людей в США считали первостепенной задачей наказание Японии, ориентацию на тихоокеанский бассейн. Черчилль боялся этого как ничего другого. Взятые в отдельности английские силы были, с его точки зрения, недостаточны для энергичных действий против половины Европы, оккупированной Германией. Однако уже через несколько часов обсуждений Черчилль успокоился. Рузвельт в своей глобальной стратегии исходил из той идеи, что США должны принять первоочередное участие в боевых действиях там, где в конечном счете определяется мировой расклад сил, т. е. в Европе. Победа или поражение именно Германии решали судьбу Америки - этого принципа Рузвельт придерживался твердо. Но если принцип и был определен, то оставалось крайне неясным, как он будет реализован. К обсуждению данного вопроса оба лидера приступили уже в первый вечер своей встречи.
На этом этапе дискуссий (когда Рузвельт пригласил, помимо Гопкинса, еще Хэлла и Уэллеса, а ряды англичан пополнили Бивербрук и Галифакс) Черчилль был в превосходной форме. За дни перехода через Атлантику он проиграл с группой своих помощников немало вариантов, и теперь его красноречие покоилось на основательном знаний предмета. С точки зрения английского премьера, если немцы стабилизируют советско-германский фронт, они постараются усилить "крепость Европу". Возможна оккупация Испании и Португалии, а также выход на североафриканские рубежи. Следовало подумать о реакции западных союзников на подобное смещение центра внимания Берлина. Черчилль предложил свой вариант действий англо-американцев на этот случай. План назывался "Джимнаст", и он предполагал высадку десанта американских войск в Марокко, в районе Касабланки. Англичане же синхронно начали бы наступление в Северной Африке с востока, со стороны Египта, и оба союзника, в случае удачи, встретились бы в Тунисе.
К определенному удивлению Черчилля, впервые имевшего возможность долго и без помех обсуждать с американцами наиболее насущные проблемы мировой войны, президент Рузвельт не нуждался в помощи, разъяснениях, советах. Было ясно, что вопросы союзной стратегии обдумываются им давно и серьезно. Исходя из своего анализа, Рузвельт высказал мнение (полностью разделенное Черчиллем), что "жизненно важным является остановить немцев в северо-западной Африке и на островах, выходящих в Атлантический океан". Именно эти территории, полагали оба лидера, мог Гитлер взять под прицел в любой момент, и именно они осложняли Соединенным Штатам возможности подойти к европейскому континенту с юго-запада.
Но Рузвельт не останавливался на важности Северной Африки. Как убедился Черчилль, Рузвельта интересовала прежде всего судьба Европы как таковой, а не маргинальные успехи на периферии. На второй день обсуждений, заручившись экспертными мнениями военного министра Стимсона и начальника штаба американской армии Маршалла, он призвал не уходить "на обочину", а держаться ближе к жизненным центрам Европы. Рузвельт предложил оккупировать американскими войсками Северную Ирландию, освобождая тем самым английские войска для действий, реально затрагивающих боевую мощь вермахта и его сателлитов. Было видно, что Рузвельта беспокоит главное направление удара. Президент не хотел бросать американские войска в зыбучие пески Ливии. Черчилль аргументировал свой план тем, что в антигитлеровскую коалицию войдут французы Северной Африки, что рухнет согласие между Берлином и вишийским режимом.
Однако на американцев эти аргументы производили уже слабое впечатление.
На данном этапе и возникает различие двух стратегий. Американцы, а среди них в этом плане наиболее активны были Стимсон и Маршалл, стремились сосредоточить силы против эпицентра мощи Германии. Все прочие действия американская сторона рассматривала как отвлекающие внимание, как побочные и нежелательные. Американцы помнили еще авантюру Черчилля в Дарданеллах во время первой мировой войны. Они желали концентрации сил на решающем рубеже. Это сразу определяло Европу как главенствующий театр (что англичане одобряли), но в Европе американцы стремились направить силы именно против жизненных центров рейха (этому англичане противились).
Рузвельт и его окружение чувствовали критическую значимость переживаемого времени. Только сейчас, а не ранее (но и не позже) США предоставлялась возможность создать тесный союз с Великобританией и зарезервировать для себя главенство в нем. По мнению Рузвельта, строить такой союз было проще, начиная с тихоокеанского бассейна - здесь американские позиции и интересы выглядели заведомо предпочтительнее, чем в Северной Атлантике, где Англия вела войну уже два с половиной года. На совещании высших военных представителей (происходившем в здании Федеральной резервной системы одновременно со встречей на высшем уровне) генерал Маршалл заявил своим английским коллегам, что потрясающие японские военные успехи на Тихом океане не будут остановлены, если не возникнет эффективный союз антияпонских сил: "Я убежден, что должен быть назван единый военачальник для всего театра военных действий, которому подчинялась бы авиация, наземные силы и флот".
Маршалл не исключал того, что таким главнокомандующим мог стать англичанин (все же англичане участвовали в конфликте крупными силами), но этот главнокомандующий должен был отчитываться перед контрольным органом, перед военным советом в Вашингтоне.
Мы подходим к моменту, когда президент Рузвельт начинает заниматься непосредственно мировой стратегией, и на данном этапе важно определить тот стиль, который, сложившись в эти недели, станет доминирующим на все последующие годы военного конфликта. Нужно сказать, что компетентность и способности президента поразили всех. Так, заместитель государственного секретаря и наиболее доверенное лицо президента в госдепартаменте С. Уэллес указывает на исключительную "инстинктивную" способность Рузвельта к "восприятию принципов геополитики".
Отметим, что президент встал на путь личной дипломатии. Он получал информацию от многих людей, но главные решения принимал сам, без детального обсуждения, без привлечения специалистов, без диспутов и столкновений мнений. Президентский стиль на конференции "Аркадия" уже проявился достаточно отчетливо. Был ли Рузвельт готов к этой миссии? Годы учений, годы службы в военно-морском министерстве, исключительная образованность в истории и географии способствовали выработке естественных качеств лидера во внешнеполитической сфере. Здесь мы видим резкий контраст с его стилем в сфере внутренней политики. Когда Франклин Рузвельт подходил в 30-е годы к экономическим и социальным проблемам, он много и охотно учился, широко пользовался советами специалистов - экономистов, историков, социологов, и никогда не скрывал этого. Но в начавшейся в декабре 1941 года выработке глобальной стратегии своей страны он уже не обращался к "учителям". Круг посвященных был здесь чрезвычайно узок, принятие решений замыкалось на президенте.
Если Рузвельт в определенном смысле и учился, то его учителем в эти месяцы и дни являлся Уинстон Черчилль.
Когда У. Черчилль прибыл в Вашингтон на конференцию "Аркадия", он захватил с собой часть карт из знаменитой подземной "комнаты карт", которую можно назвать нервным центром Британской империи. Рузвельт проявил к "мини-комнате карт" чрезвычайное внимание и после отбытия английского гостя создал на первом этаже западного крыла Белого дома свою "комнату карт". На ее двери было написано "вход воспрещен", и действительно, здесь хранились самые большие американские секреты. Например, послания Черчиллю, Сталину и Чан Кайши направлялись через армейские службы связи, а ответы поступали через военно-морские каналы. Только в "комнате карт" содержался полный текст этой важнейшей переписки. Рядом лежала книга, называемая Рузвельтом "книгой магии" - послания противника, прочитанные американскими дешифровалыциками. Секретарь президента Г. Тьюли писала, что босса нельзя было оторвать от карт и сводок, он был к ним привязан "как утка к воде". Президент охотно посещал эту комнату, где быстро переставлялись флажки и где направление ударов на всех фронтах обозначалось, по меньшей мере, дважды в день.