Страница 38 из 133
После получения известия о нападении Германии на СССР чиновники государственного департамента провели сутки в непрестанных дебатах. В заявлении американского дипломатического ведомства говорилось, что "коммунистическая диктатура" так же недопустима, как и "нацистская диктатура". В заявлении не было никаких патетических слов по адресу жертвы агрессии, но заканчивалось оно выводом, что США помогут русским, поскольку Германия представляет собой большую угрозу.
Через два дня президент подстраховался указанием на то, что официально советское правительство ни о чем еще не просило, и главным получателем американской помощи остается Англия. Когда на этой пресс-конференции 24 июня один из журналистов спросил Рузвельта, будет ли оказана помощь Советскому Союзу, если его самооборону признают существенно важной для обороны Соединенных Штатов, Рузвельт ответил уклончиво: "Задайте мне какой-нибудь другой вопрос".
Два главных соображения стояли на пути предоставления американской помощи Советскому Союзу. Первое исходило из прежнего антисоветизма и заключалось в том, что конфликт идет между "сатаной и люцифером", в котором Соединенные Штаты не должны принимать участие. Хотя три четверти американского населения желало победы России, все же в правящей элите еще продолжительное время господствовала точка зрения, что помогать Советскому Союзу таким же образом, как Англии, не следует. Второе препятствие отсутствие уверенности в том, что Советский Союз выстоит перед германским наступлением. В данном случае на мнение Рузвельта влияла оценка высшего военного руководства американских вооруженных сил, рассчитывавшего, что максимальный период, в течение которого Советский Союз способен сопротивляться германскому наступлению, - три месяца. Да и сам Рузвельт полагал, что "русские могут не выстоять этим летом".
И все же, с точки зрения интересов Соединенных Штатов, Советскому Союзу следовало помочь. Ведь в этом случае реализация германской экспансии, по крайней мере, осложнялась. Соединенные Штаты получали необходимое время для военных приготовлений. Рузвельт решил начать предоставление помощи Советскому Союзу, хотя и в относительно небольших объемах. Если даже СССР и не выстоит, то его сопротивление должно поглотить значительную часть людских и материальных ресурсов Германии. Поэтому уже через два дня после начала войны, а именно 24 июня 1941 года, американское правительство "разморозило" 39 миллионов долларов советских фондов в США, а на следующий день объявило, что американские корабли могут вести необходимые товары в неоккупированные советские порты.
В первую неделю войны Советский Союз запросил американцев о предоставлении военных товаров на сумму 1 миллиард 800 миллионов долларов. Предполагалось, что Советскому Союзу будет дан пятилетний кредит. Примерно 8 июля 1941 года Рузвельт принял важное для себя решение о том, что СССР должен получить помощь не только как знак расположения Соединенных Штатов, но и как существенную для длительной обороны против агрессии. Несмотря на то, что немцы продвинулись исключительно глубоко на территорию Советского Союза, Рузвельту и его окружению становилось все более ясно: Красная Армия не рухнет в первые дни, Советский Союз готов сражаться, используя свои ресурсы, и Германия не сможет быстро завершить кампанию здесь. Именно в эти дни бывший посол США в Советском Союзе Джозеф Дэвис говорил президенту, что Красная Армия еще "изумит весь мир".
Дж. Дэвис написал спустя две недели после нападения Германии на СССР меморандум: "Сталин - восточный человек, он холодный реалист, он стареет. Не исключена возможность, что он может снова "прельститься" миром с Гитлером как меньшим из двух зол. Он считает, что Россия окружена капиталистическими врагами. В 1938 - 1939 годах он не доверял ни Англии, ни Франции. Не верил он и в способность демократических стран эффективно противостоять Гитлеру. Тогда он ненавидел Гитлера и боялся его точно так же, как и сейчас. Он пошел на заключение пакта о ненападении с Гитлером не столько по идеологическим мотивам, сколько по практическим соображениям, так как это было его наилучшей надеждой на сохранение мира для России - на спасение его режима.
Поэтому чрезвычайно важно, чтобы Сталину было внушено сознание того факта, что он не "таскает каштаны из огня" для союзников, которые сейчас в нем нуждаются и которые будут такими же врагами после заключения выгодного для себя мира, как и немцы в случае своей победы. Извлекши урок из прежних ошибок, Черчилль и Иден, по-видимому, поняли это и обещали России поддержку "всеми силами".
Я не забываю, что в нашей стране есть значительные группы людей, ненавидящие Советы до такой степени, что они желают победы Гитлера над Россией. Гитлер играл на этой струне в Европе последние шесть лет, извлекая большие выгоды для себя и подрывая "коллективную безопасность". Он снова будет играть на ней, если сможет, и снова использует ее до предела при всяком зондировании нового мира со Сталиным. Это следует нейтрализовать, если возможно. Попыткам Гитлера может быть дан хороший отпор, если Сталин получит какое-то заверение, что, невзирая на идеологические разногласия, наше правительство бескорыстно и без предубеждения желает помочь ему разгромить Гитлера".
Хотя основной линией стратегии Рузвельта было держать оборону на Тихом океане и укреплять свои силы на Атлантическом, все же тихоокеанские события в период 1940 - 1941 годов привлекали самое пристальное его внимание. Ведь именно здесь в это время японцы возобновили свои активные действия против Китая и начали подготовку к более широким, более масштабным захватам. Часть событий была настолько исключительна по значимости, что невольно "путала карты" президента.
Отметим специально, что осенью 1940 года националистическое правительство Китая дало знать Вашингтону, что его силы быстро убывают, что способность противостоять Японии зависит от быстрой и значительной помощи со стороны Соединенных Штатов. Чан Кайши писал Рузвельту, что закрытие бирманской дороги в июле 1940 года поставило Китай в чрезвычайно тяжелое положение. Внутренняя ситуация в стране - неукротимая инфляция, состояние гражданской войны, слабость экономики - вела к тому, что Китай становился все более бессильной жертвой японской агрессии. В конце своего письма Чан Кайши просил американского президента поставить 500 военных самолетов на протяжении следующих трех месяцев (письмо было отправлено Рузвельту 18 октября 1940 года). Чан Кайши хотел бы видеть прибытие не только самолетов, но и американских пилотов. "Лишь только эти новые авиационные силы, отмечал он, - могли бы позволить китайцам противостоять бесспорному господству Японии в воздухе и, прежде всего, выполнить основную задачу: защитить заново открытую англичанами бирманскую дорогу".
Для того, чтобы увеличить притягательность своего предложения, Чан Кайши писал, что создание нового авиационного флота в Китае позволило бы в конечном счете сделать уязвимыми военно-морские базы Японии на захваченных японцами островах. В случае конфликта Японии с США или намерения Японии выступить против США такая способность поразить основные жизненные военные центры Японии могла бы подействовать сдерживающим образом. Это была приманка, которую Чан Кайши приберег в кульминационном абзаце своего послания президенту Рузвельту.
В ноябре 1940 года Чан Кайши пошел еще дальше. Он предложил рассмотреть возможность создания тройственного союза Соединенных Штатов, Англии и Китая. Если вступление в этот союз окажется для американцев невозможным, то от них требуется хотя бы официальная поддержка англо-китайского союза. Чан Кайши просил продать Китаю тысячу самолетов в счет кредита и при этом доставить от 200 до 300 самолетов до конца 1940 года.
Хотя Рузвельт, как уже говорилось, был намерен сконцентрироваться на Северной Атлантике, он не мог допустить полной потери Китая. В тот день (30 ноября 1940 года), когда Токио признал марионеточный режим, созданный им из китайцев-коллаборационистов в Нанкине, Рузвельт заявил о том, что он рассматривает возможность предоставления правительству Чан Кайши кредита в 100 миллионов долларов. Министру финансов Моргентау Рузвельт прямо сказал: "Для нас это вопрос жизни и смерти". Речь шла о том, что японцы, быстро добившись успеха в Азии, станут неуязвимым противником для Соединенных Штатов. Это сразу резко ослабило бы положение США в мире. Рузвельт не мог допустить такой ситуации, когда Америка становилась своего рода островом, когда и со стороны Тихого океана, и со стороны Атлантики ей грозило бы враждебное окружение.