Страница 8 из 61
За завтраком он поделился своими проблемами с матерью. С отцом он поговорить не успел, потому что Дорэн ушел из дома на рассвете: один из его кораблей отплывал рано утром, и он хотел убедиться, что весь груз доставлен на борт.
- Ты можешь стать кем только захочешь. - Фалеа Фигуристая налила себе чашку чая. И добавила, прежде чем Думери успел возразить: - Путь тебе заказан только в магию.
Он мрачно посмотрел на мать:
- Но я не знаю, кем я хочу стать. Десса прыснула. Думери смерил ее суровым взглядом, и она отвернулась, не в силах стереть с лица ухмылку.
- Оглядись вокруг. - Фалеа Фигуристая поднесла чашку ко рту. - Может, что и найдешь.
- Где оглядываться? - спросил Думери. Его мать поставила чашку на стол, на ее лице отразилось недоумение.
- В Гавани я и так все знаю, - пояснил Думери.
- Гавань - это не все. Город-то большой. Почему бы тебе не сходить на рынки?
- На рынки? - Предложение заинтересовало Думери.
А Фалеа тут же встревожилась. Она вспомнила, может, чуть позже, чем следовало, что на Рынке в Гавани набирают желающих поучаствовать в безумных авантюрах, а Рынок на улице Нового канала - центр работорговли.
Не для того ее младший сын покинет отчий дом, чтобы участвовать в свержении какого-нибудь узурпатора трона в одном из Малых Королевств или записаться в ученики к работорговцу. К работорговцам она относилась настороженно: едва ли они добывали свой товар законным путем, да и обращались с ним более чем жестоко, хотя власти и клялись, что работорговля находится под их неусыпным контролем. Будучи женой купца, она знала, сколь легко подкупить чиновника в Гавани, и не сомневалась, что и другие чиновники едва ли откажутся от взятки.
А тут еще ореол романтики, которым окружены любые авантюрные приключения, даже покупка и продажа рабов. Ореол, который может привлечь двенадцатилетнего мальчика. Особенно мальчика, которого интересовала магия, а не более приземленная и надежная профессия. Фалеа решила, что следует отговорить Думери идти на эти рынки. Если он запишется в команду, отправляющуюся в дальние страны... Думери ведь такой упрямый, отговорить его практически невозможно.
- Почему бы тебе не сходить на Рынок у Западных ворот? - предложила Фалеа. - Посмотришь на тамошних торговцев, горожан и тех, кто приезжает из других мест. Может, что-то тебя и заинтересует.
Думери знал о том, что на Рынке в Гавани набирают рекрутов для дальних и опасных экспедиций, и даже подумал, а не это ли имела в виду его мать. Но потом понял, что она сознательно упомянула Рынок у Западных ворот, чтобы отвлечь его от таких мыслей.
А почему, собственно, туда не сходить? У Западных ворот он не был давно, может, пару лет. Он помнил лишь фермеров, пахнущих навозом, но скорее всего не заметил многого другого. Тогда он был еще маленьким и не думал, к кому идти в ученики. Теперь он посмотрит на все другими глазами.
- Хорошо, - кивнул Думери, - схожу. - Положил в тарелку вторую порцию яичницы и принялся уплетать ее за обе щеки.
Мать улыбнулась, довольная, что отвлекла его от похода на Рынки в Гавани и на улице Нового канала, полагая, что у Западных ворот он не найдет ничего интересного для себя. Она сама на этом рынке бывала редко, заглядывая туда лишь за свежими овощами, если урожай на огороде оставлял желать лучшего. И ей казалось, что мальчик едва ли попадет там в серьезную передрягу. Во всяком случае, ни работорговцев, ни вербовщиков у Западных ворот она не видела.
После еды Думери поднялся в свою комнату и надел башмаки. Посмотрел во двор, где мать кормила кур и судачила с соседкой.
Будь я таким же богатым, как родители, подумал Думери, я бы нанял слуг или купил рабов, чтобы они кормили кур. Но его матери, похоже, нравилось это занятие. Думери же не сомневался, что он никогда и близко не подойдет к домашней живности.
Он спустился вниз, вышел из дома. Пройдя два квартала, повернул направо, на Плотницкую улицу, запруженную толпой. На углу улицы Морских капитанов он обо что-то споткнулся и едва не упал. Что-то маленькое и зеленое выскользнуло из-под его ног. Когда же он повернулся, странное существо внезапно исчезло.
Думери уж подумал, не его ли он видел в доме Тетерана, но точно сказать не мог, потому что неведомое создание как сквозь землю провалилось.
Мальчик пожал плечами и двинулся дальше.
Двадцать минут спустя Стеновая улица привела его к северо-западному углу Рынка у Западных ворот, где под лучами солнца ярко блестели разноцветные тенты полусотни лотков. Фермеры в одежде из серой или коричневой домотканой материи густо перемешались с горожанами, отдающими предпочтение синему, черному и золотому. Свежий ветер с моря раздувал тенты.
- Лучшая ветчина в Гегемонии! - крикнул мужчина чуть ли не в ухо Думери, когда он проходил мимо фургона с пологом в красно-белую полосу. На мгновение запах копченого мяса перебил запахи пыли и пота.
- Абрикосы, сладкие абрикосы! - рекламировала свой товар женщина с соседней телеги.
Думери прошагал мимо. Он не собирался становиться ни фермером, ни мясником, считая подобные занятия ниже собственного достоинства.
Рынок не поражал размерами, не шел ни в какое сравнение с Рынком в Гавани, но народу толпилось много, так что Думери потребовался не один час, чтобы обойти его.
Он проходил лотки, с которых торговали яблоками, грушами, сливами, фасолью и капустой, говядиной и свининой. Тут же продавали масло и сыры, по уверениям продавцов, свежайшие, только что доставленные с ферм. Торговали шерстяной и хлопковой пряжей, фетром и бархатом, шелком и сатином. Купец, говорящий с незнакомым Думери акцентом, утверждал, что его ткани - лучшие в Этшаре, а цены вполне приемлемы.
Думери ему не поверил. Он знал, что лучшие ткани продаются в Старом Купеческом квартале, а не на рынках.
В основном у Западных ворот торговали продукцией местных ферм. Все, что привозилось издалека, прямиком шло на рынки в квартале Пряностей и в Гавани, а также на Новый рынок. Те же товары, что могли полежать, отправлялись в бесчисленные городские лавки. И этот купец-иностранец был скорее исключением, чем правилом. Вероятно, он прибыл из одного из Малых Королевств в надежде обойти монополию торговых картелей Этшара. На рынке у Западных ворот он мог найти простаков, но не профессию на всю жизнь.