Из двух зол

- Нет, - сказала она, открыв их снова. - Этим занимается другой отдел. Я не могу изменить название.

- Стоит только изменить, и новое название останется, - убеждал ее Маркус. - Я не постою за деньгами, только сделайте. Стоит ему попасть на карту, и никто уже ничего не скажет. Даже если кто-нибудь и заметит, он будет знать лишь одно: существует разночтение между старым и новым изданиями. Кто захочет выяснить вопрос до конца, тот обратится к первоисточнику. А первоисточник - это мы. Хлоя мимолетно улыбнулась.

- Так дела не делаются. По-вашему, кто-то отправится за девятьсот световых лет узнавать, как правильнее - Врежу-в-Харю или Режихау? - Она закинула ногу на ногу; ноги были красивые. Должен найтись Джо Эйнзуорт.

- Ничего не выйдет, - сказала Хлоя. - Я не могу изменить название сама и не могу сунуть взятку, чтобы изменил кто-нибудь другой. - Она заметила, как он подавлен, и коснулась его руки. - Не отчаивайтесь. Есть другой путь. Инопланетным он никогда не придет в голову: ведь они не знают, что происходит за кулисами.

- Я-то насмотрелся, мне теперь все ясно.

- Не думаю. Вы заметили, что, когда вы наводите справки, вам всегда отвечает человек? И наверняка заметили, что он ничего не знает. Он должен проконсультироваться с роботом, а потом сообщить вам полученную информацию.

Об этом Маркус не подумал. Вездесущая вертикальная картотека на самом деле была роботом - запоминающим устройством. Отчего бы не наделить робота голосом и не уволить бесчисленных мужчин и женщин? Когда Маркус посмотрел на Хлою, этот вопрос был написан у него на лице.

- Роботы знают только логику, ничего больше, - пояснила Хлоя. - На большинство вопросов нельзя ответить просто "да" или "нет", необходим посредник, который учитывал бы ограниченные возможности искусственного мозга и переводил его слова широкой публике.

- Не понимаю, какой мне от этого толк, - сказал Маркус.

- Вы все время пытаетесь попасть к чиновнику, который должен убедиться в вашей правоте и изменить название. Забудьте о таком пути. Чиновник никогда в жизни не затруднит себя. Подайте письменное прошение.

- Мы писали прошения сорок лет подряд. Потому-то я и здесь. Хлоя опять улыбнулась.

- За год правительство получает астрономическое количество писем. Впрочем, может быть, это не так уж много, если учесть, сколько людей во Вселенной. Как бы там ни было, письма с других планет никто не вскрывает, потому что со стороны невозможно судить, какие из них важные и какие нет. Их превращают в полужидкую массу и подают к гидропаническим водоемам как питательное вещество. Маркус с сомнением кивнул.

- Понятно. Кто полагает, что его дело важное, тот приедет на Землю... как поступил я. И если ему откажут, он будет действовать через голову того, кто отклонил прошение. Этих бумаг тоже будет много, но все-таки гораздо меньше, и их можно рассмотреть в обозримый срок.

- Именно. И если вы правильно сформулируете свое прошение, вероятность того, что оно будет удовлетворено, очень высока, каким бы дурацким оно ни было.

- Оно не дурацкое. - Маркус потер руки. - У меня собраны все факты. Я даже во сне могу изложить их на бумаге.

- Кому нужны факты? - удивилась Хлоя. - Самое худшее, что можно придумать, - это оперировать фактами. Неужто вы не поняли, что я вам пытаюсь объяснить?

- Нет, - с глубоким вздохом признался Маркие.

- Начнем сначала. Мать Режихау открыл планету и назвал ее своим именем. Важно ли это? Ничуть. Важно ли, что Врежу-в-Харю из-за своего названия будет медленнее заселяться? Опять-таки ничуть. Поселенцы, которых потеряет Врежу-в-Харю, осядут на тысяче других планет. Робот отклонят прошение, основанное на фактах, и с государственной точки зрения будет прав.

- Но вы же сами сказали, что роботы не рассматривают прошений.

- Не рассматривают, когда проситель обращается лично. Отказ робота вы бы сочли проявлением высокомерного бюрократизма. Но ведь вы не видите, кто обрабатывает письменные прошения. А на таких операциях государство применяет роботов, потому что они более исполнительны.

Для Маркуса это было чересчур сложно. Роботы рассматривают письменные прошения, но не лично изложенные. Роботы знают логику и только логику, а потому их не убеждают доводы разума. Он судорожно глотнул и посмотрел на Хлою.

- Что я должен делать? - спросил он.

- Напирать на эмоции, - ответила она. - Роботам эмоции чужды. Но они умеют распознавать эмоцию - так они сконструированы. Такое пустячное дело, как у вас, надо перенасытить эмоциональным фактором.

Планету только укажите. А потом упирайте не на справедливость вашего требования, а на причиненные вам страдания. Не бойтесь сгустить краски нарисуйте картину бедствий, которые принесла и будет приносить злополучная ошибка. Если вы все изложите достаточно убедительно, робот откажется от рациональных методов я удовлетворит ваше прошение.

Вот теперь начинало проясняться. По мере того как возрастала численность и сложность государственного аппарата, по мере того как ослабевал контакт между управляемыми частями, приходилось все более полагаться на логику машин. Но нечего было надеяться, что машины когданибудь осмыслят всю нелогичность человека. Алогичные требования заставляли призадуматься. Алогична гордость, алогичны, как правило, людские горести.

Поэтому в том, что касается мелочей, правительство создало предохранительный клапан для алогичных прошений. Только в том, что касается мелочей; серьезные вопросы по-прежнему решали люди. Но при разборе бесчисленных мелких жалоб, ежедневно принимая незначительные решения, роботы переставали прибегать к логике, если различали сильную эмоцию.

- Пап, - проговорил Уилбур из угла, где он смирно прикорнул.

- Потом, Уилбур, - отмахнулся Маркус. - Ты, наверное, голоден. Мысленно он составлял прошение. Ничего подобного еще не выходило из-под его пера.

- По-моему, в кухне что-нибудь найдется, - сказала Хлоя, но Маркус поспешно отказался. Даже при высоком окладе яйца ей не по карману. Тут вошла Мари аллеи. Она удрученно сутулилась, плащ на ней обвис.

- Привет, сестренка, - сказала она с порога. Потом увидела Маркуса и мгновенно ожила. Она с разбегу прыгнула к нему на колени, обвила руками его шею.

- Марк, дорогой! - через его плечо она по-кошачьи заулыбалась сестре.

Маркус с сожалением вздохнул. Кто знает, что может сболтнуть матери его невинный отпрыск. Высвободившись из объятий девушки, Маркус объяснил цель своего визита.

- Значит, мы едем на Врежу-в-Харю?

- Через несколько месяцев, - сказала Хлоя. - Маркус хочет основать постоянный фонд помощи тем, кто не может оплатить свой проезд.

- О, я поеду. - Мари Эллен в упор посмотрела на Маркуса. - Но не надейтесь, что я там выйду замуж.

Маркус чуть заметно улыбнулся. Девушка преувеличивает. Она про него и не вспомнит, когда увидит, какой перед ней неограниченный выбор. Там все же есть Джо Эйнзуорт, если Маркусу не изменяет память, ему года двадцать четыре или двадцать пять. Он кажется старше из-за преждевременной седины. Эти двое составят чудесную пару. Значит, Джо Эйнзуорт не достанется Хлое, но для нее там найдется другой.

- Переодевайтесь, Мари Эллен, - сказал Маркус. - Пойдем обедать.

- Все?

- Безусловно, все, - сухо подтвердил Маркус, от которого не ускользнуло ее неодобрение.

Когда девушка вышла из комнаты, он стал советоваться с Хлоей о том, как лучше составить прошение. Очевидно, он уловил не все нюансы, так как ни до чего не договорился вплоть до возвращения Мари аллеи.

- Я готова, - объявила девушка и сделала пируэт, чтобы Маркус оценил наряд по заслугам. Она явно приготовилась не к тихому, скромному обеду.

- Накиньте-ка что-нибудь на плечи, - сказал Маркус. Девушка скорчила рожицу, но послушно вышла.

- А долго это будет тянуться? - спросил он у Хлои.

- От четырех до шести лет. Раньше очередь не подойдет.

- От четырех до шести? - недоверчиво переспросил Маркус. Он заподозрил, что лазейка, оставленная правительством, очень узка. Кто станет возиться, даже принимая свое дело близко к сердцу, если знает, что тут нужны долгие годы?