Западня

- Знаю.

Думья взглянула на свои руки, длинные, умелые руки.

- Это моя работа - печатная радиосхема. Но не я выбрала вас.

Понемногу он начинал разбираться. Вывеска фирмы "МЕДИЦИНСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ" была своего рода прикрытием. Настоящая же работа велась в полицейском госпитале. Вот почему у нее не было лаборатории. А сырой материал...

- Кто же?

- Полиция. Я брала то, что мне давали.

Напрашивались нежелательные выводы.

- Имелись и другие?

- Двое перед вами.

- Что с ними произошло?

- Они умерли.

Нет, ему не нравилась подобная участь. Рука сама собой скользнула к автомату в кармане.

- Быть может, это - и моя участь?

Она покачала головой.

- Это было бы нежелательно. Тогда они не смогут вас схватить. Говоря откровенно, вы - не преступник. Но я не успела познакомиться с вами до того, как вживила схему.

Почему бы нет? Разве не была и она автоматом, реагирующим на нажатие кнопки? В данном случае кнопка нажималась, так сказать, психологически.

Он устало вздохнул.

- Полиция хотела с моей помощью поймать Берлингэма. Правда?

Она кивнула.

- Я помогал им, не ведая, что творю. Теперь я ухожу. Даже объединись я с полицейскими, чего я делать не собираюсь, я не представляю для них больше ценности. Каждый преступник на Венере знает теперь, что я такое.

- Это только часть проблемы. Имеется и другое. Вы соединены с "думающей" машиной, но ни я, ни полиция не могут пользоваться ею безгранично.

Несомненно, полиция не желала ему добра. Полицейские обладали каким-то совершенным техническим устройством, используемым против банды преступников, но полисмены не могли его использовать все время, хотя в Жэдивере и находилась передающая печатная радиосхема. По-видимому, машина сама разбиралась в смысле и значении многого. Но подобный сорт логического мышления для него был смертелен.

- Я перенесу все, чем они меня наделили. Надеюсь, что это чертово состояние не продлится дольше нескольких лет. И вы сможете воспользоваться этим временем, чтобы вынуть из меня проклятую штуку. Но мне хотелось бы иметь какие-нибудь гарантии...

Она поднялась и встала перед ним, вся озаренная светом. "Сделано намеренно, - подумал он, - чтобы смутить меня". При других обстоятельствах так бы и случилось.

- Будь это короткая цепь, занимающая лишь часть вашего тела, я могла бы ее уничтожить. Но в том виде, в каком она существует, я не могу. Это убьет вас.

Она вновь продемонстрировала свое благородство. Но он все еще не понимал, что же она имела в виду, когда его рукой написала, что поможет ему.

- Я могу разрушить механизм, с которым меня связали, - сказал он. - Разве это не решение вопроса?

Она прислонилась к стене.

- Нет, не можете. И я не могу. Хотя это - мой механизм. Он находится в помещении полиции, и его все время сторожат. Кроме того, механизм может защитить себя caм.

Он взглянул на нее, не понимая. Сказанное звучало неправдоподобно. Он вспотел под гримом, часть которого начала таять.

- Тогда что же вы имели в виду, когда говорили о помощи? - спросил он. Вы обещали. Но что вы можете сделать?

- Я никогда не обещала помочь.

Это был ее стиль - делать вид, что она не понимает, о чем речь. Рука ее скользнула вниз.

Она лгала ему, лгала все время. Она никогда не намеревалась ему помочь, хотя и говорила, что поможет. Цель? Заманить его в ловушку. И ей это удалось. В гневе он смерил ее ненавидящим взглядом. И в этот момент увидел предмет, летящий из ее руки.

Предмет тяжело ударил его в голову, сбив часть грима; в тот же момент он выхватил автомат и выстрелил дважды, по ногам и по рукам.

Ее лицо все еще казалось очаровательным, хотя уже и не таким безразличным.

- Что вам нужно? - вскричала она. - Почему вы не оставите меня в покое? Я не в состоянии вам помочь, никто не в состоянии...

Она продолжала стоять, лишенная возможности двигаться, опутанная пластиковыми нитями.

Что касается Жэдивера, то теперь он, безусловно, должен был покинуть Венеру. Надо было только целиком сосредоточиться на этой задаче. Он сильно страдал из-за Думьи Филоне. Ему хотелось верить ей, потому что... ну, потому что...

- Я помогу, Жэдивер. Я помогу.

Голос звучал отчетливо.

Кто это сказал? Не Думья Филоне. Нитеподобные пули автомата здорово отделали ее. Она не могла говорить, даже если бы и пыталась. Серые ее глаза больше не казались пепельными, они приняли цвет слез.

Он оглянулся. Нет, это не Думья Филоне. Но и других людей не было в комнате.

- Полиция убрана, - произнес знакомый голос. - Я смогу защитить тебя и впредь. Еще есть время спастись. Но ты должен быстрее соображать. И не делать больше ни одной ошибки.

Строго говоря, это не был голос. Тогда это - радиосхема. Кто-то использовал передатчик для того, чтобы привести в действие непосредственно слуховой нерв. Вот почему ему казалось, что он слышит.

Жэдивер устал: мускулы грязного тела сокращались от непрестанного напряжения. Но если его неизвестный друг - все же реальность, он еще мог перехитрить целый батальон полицейских. Он подумал, что теперь справится и с управляющим им механизмом, который, возможно, и опознает его, но ничего уж не сможет поделать.

- Я знаю, что предпринять. Полиция не отказалась от своих намерений, сказал голос. - Я займусь ими. Не рассчитывай на дальнейшую связь со мною...

Нет, он не знал, кто это, несмотря на навязчиво знакомый звук голоса. Он не собирался себя обнаружить. Возможно, они никогда не встретятся. Жаль. Но достаточно знать, что у него есть друг.

Он рано оставил Думью Филоне, что было ошибкой. Следовало выстрелить еще раз по рукам. Когда он уходил, экран телевизора потрескивал, руки ее были свободны, и она еще могла поднять тревогу.

Ошибка была серьезной, но поправимой. К тому времени, когда там кто-либо появится, он надеялся спастись.

Жэдивер вышел позади дома и оглянулся в поисках воздушного такси. В этот час место выглядело пустынным: такси не мелькали на ближайших участках неба. Оставалось идти пешком; не имея достаточно времени, он направился к ближайшей главной улице. Она вела в противоположную сторону от места, куда ему нужно было попасть. Но он надеялся найти такси. Он шел быстро, и все же успел заметить свет, который зажегся в тротуаре под его ногами. Ну, конечно же ведь он выглядел наряшливо, и его спешка могла показаться подозрительной.