Страница 33 из 61
Мы же, не будучи дикими, - во всяком случае, таковыми себя не считаем ухитрились уничтожить даже не чужое - свое собственное. До какой же беспощадности доходим мы в вечной своей борьбе за светлое будущее!
Во всем добром Божьем мире, когда заходит речь о чем-то из культурного наследия - о приметах памяти народной - собирают высококвалифицированнейшую комиссию, или жюри, или собрание мировых имен, знатоков, и эти мировые имена решают: строить, например, Центр Бабура в Париже или нет. Не мэр, не товарищ Гришин, или товарищ Ульянов, или товарищ, там, я не знаю кто - это решают специалисты. Мы же со своей чиновничьей дикой безоглядной ратью решали просто: это убрать, это сломать.
Вот наш замечательный памятник Гоголю. Андреевский. Замечательный... Винтом поверну-тый человек. Он - как птица раненая. Но... не "нравился" вождям нашим. Его - на задворки куда-то. А на Гоголевском бульваре поставили этот "карандаш".
Сегодня точат зубы: как бы снести Мавзолей Ленина. Кто будет это решать? Говорят, надо придать Красной площади исторический облик. Снова вопрос: Москва стоит более восьмисот лет. Когда у ее Красной площади был самый, что ни на есть, исторический облик? Может, когда там самые первые постройки появились? Деревянные? Или когда первый булыжник положили? Или до Ивана Грозного, до храма Василия Блаженного?
И еще вопрос: Мавзолей - не историческая веха истории нашей? Или она маловыразитель-на? Или не напоминает о безжалостной, твердой руке большевиков его красный гранит и жесткие грани? Или нам не нужна эта память? Не к лицу?
А вот, между прочим и кстати сказать, в Румынии под Фокшанами стоит памятник Суворову, нашему Александру Васильевичу. Там был большой бой. Суворов разгромил турецкий корпус. Там и поставили ему памятник. Холм насыпали - как гора, не настоящая гора - так, метров пять-шесть, но с обрывом. А на обрыве - вздыбленный конь со всадником - с Суворовым. Поразительная экспрессия! Русские. Румыны. Антонеску. Жизнь. Война. Сколько событий пронеслось. Сколько перемен случилось... А он остался. Прекрасный памятник.
Очень нравятся мне памятники Грузии. В Гурджаани поставили памятник погибшим на войне землякам. Ну, как везде ставят. Там же взяли как бы кадр из фильма "Отец солдата", где отец бежит с автоматом: такой пожилой крестьянин, поневоле ставший солдатом. Отец, защитник... И вот такую фигуру просто поставили на горе. Прекрасно... Кстати, фигура эта абсолютно похожа на замечательного грузинского актера Сергея Закариадзе.
И еще один памятник такого рода - в память о погибших на войне незабываем. Стилизо-ванная фигура женщины-матери, с ней двое голых малышей, еще пухлых таких, и они держат огромный, непосильной тяжести меч, а мать благословляет их на их непосильный ратный труд...
У нас в России... Прошло пятьдесят лет, пятьдесят тяжелейших лет, как выиграли мы войну с фашизмом, и - ни одного памятника нашим победоносным военачальникам. Ни Рокоссовскому, ни Василевскому. Только Ватутину в Киеве, как освободителю столицы Украины.
Герои войны... Все они разные по своим масштабам, по значимости, по своим человеческим качествам, но давно их нет, и до сих пор, за столько лет, наша память о них, наша благодарность им не овеществлена в памятниках. Ну и что можно сказать по такому поводу? Только то, что мы - народ, не уважающий себя...
Зато до сей поры сохраняем в Мавзолее труп человека, разве это не свидетельство, если вра-зумиться как следует, чудовищного варварства и чудовищного язычества? И это в христианской стране... Дело вовсе не в почтении к вождю, - оставить мавзолей как памятник эпохи, для которой этот вождь был знаменем, факелом, кумиром - это совсем другая материя,. - дело в документе, свидетельстве времени. Где, в какой цивилизованной стране могли дойти до мысли, что надо сохранять тело вождя - не облик, запечатленный в камне, в бронзе, в картинах и т. д. и т. п., а именно тело - на века и века? И чтоб к нему ходили на поклон...
Соревнуемся, стало быть, с египетскими мастерами мумий. Но ведь и египтяне - они, во-первых, когда жили? За тысячелетия до нашей эры. Да и сохраняли не сам труп, а мумию, и притом закутывали, забинтовывали ее пеленами и бинтами. А во-вторых, и, наверное, это самое главное их отличие от нас, - замуровав нетленного фараона в пирамиду, к нему уже никого не допускали...
И в древнем Китае - в древнем, заметьте! - была такая императорская династия Мин, основанная в XIV веке. Умершего императора этой династии тоже сохраняли нетленным: в горе рыли помещение и оснащали его дверьми так плотно - просто герметично - подогнанными, что воздух не мог просочиться ни туда, ни оттуда. И, поместив в этот склеп тело умершего, ставили там большой светильник с огромным запасом масла для поддержания горения, после чего закры-вали эти герметично подогнанные двери. Светильник выжигал в склепе весь кислород, следовате-льно, тело почившего императора сохранялось века нетленным. Ведь без кислорода невозможно гниение, разложение тканей. Остроумно... Только, повторюсь, когда это было! И тоже - не для показа народу этих важных останков. Народ добрался до этого мавзолея где-то уж столетия спустя. Добрался, проковырял дырку, щелку в неприступных дверях, забрался туда...
А нам надо бы тоже покончить с языческими, постыдными сегодня ужимками, и похоронить по-христиански тело вождя. Как он и сам завещал, и родные его хотели... А Мавзолей сохранить - это серьезный памятник эпохе... И самому Ленину.
Памятник Жукову, нашему Георгию Победоносцу, - так называют его старые фронтовики, все-таки встал в нашей столице. Поздно, конечно: в мае 1995 года, к серьезной годовщине Победы - к ее пятидесятилетию... Но лучше поздно, чем никогда.
Только вот тут опять: памятника еще не было, а суета уже, пожалуйста. В апреле 1994 года приходил ко мне генерал в отставке. Пришел ко мне как к исполнителю роли Жукова, стало быть, по его представлению, чем-то близкому знаменитому военачальнику. Так понял я его обращение именно ко мне.
Генерал стал звать меня в союзники по борьбе с кощунственной ситуацией, которая назрева-ет. Таковой он считал намерение поставить памятник маршалу Жукову как народному герою на Красной площади, напротив памятника Минину и Пожарскому, олицетворяя этим памятником и его положением роль маршала в спасении Отечества в войне 1941-1945 годов. От этого мой визи-тер был в ужасе. "Как же так, - говорил он, Жуков уничтожил столько людей. Он был жесток к солдатам..." В подтверждение своих слов он дал мне какую-то толстую книжку - сборник вос-поминаний о Жукове. Я ее, конечно, прочту, но мысль этого генерала и его сторонников мне и так понятна: раз Жуков жесток, раз не берег своих солдат, значит, не достоин памятника. Но от этого мое понимание роли Жукова, понимание его значения для Победы не изменится.
Да, Жуков - фигура сложная. А где возьмешь у нас фигуру однозначную, без огрехов? Разве только в фильме "Кавалер Золотой звезды".
Я и сам знаю, что Жуков был жёсток и даже жестОк. Но тем не менее это все-таки народ выб-рал его, в нем увидел олицетворение Победоносца, Георгия. Это народ знает, что маршал Жуков - освободитель.
И вот только представилась возможность, только руки дошли до памятника Жукову, тут же ринулись, целый отряд генералов ринулся защищать интересы России, интересы того самого народа. Они - знатоки истины, они открывают народу глаза: нет, знаете ли, Жуков - плохой, он - не герой.
Но если вооружиться их логикой, то и царя Петра Алексеевича надо лишить эпитета Великий: мало ли что он сделал для России, но он был чудовищно жесток, не жалел ни народа простого, ни солдат. "Жестокие, сударь, нравы в нашем городе, жестокие..." - поистине...
Слушал я того генерала, и стало мне как-то горько и обидно. Не за Жукова - я был уверен: в конце концов ему поставят памятник. И поставили. А за то обидно, что мы всегда стремимся уве-ковечить какое-то грандиозное событие, рубеж исторический, эпоху целую - вообще, без персо-налий. Вообще да, вообще - мы готовы. К примеру памятник солдату-победителю в Трептов-парке, в Германии. Такой памятник тоже необходим, прекрасен, но разве памятник "вообще" - достаточен?