Страница 11 из 73
кожи, я житель Луизианы или Джорджии,
Я лодочник, пробираюсь по озеру, или по заливу, или вдоль
морских берегов, я гужер, я бэджер, я бэкай,
Я - дома на канадских лыжах, или в чаще кустарника,
или с рыбаками Ньюфаундленда,
Я - дома на ледоходных судах, я мчусь с остальными
под парусом.
Я - дома на вермонтских холмах, и в мэнских лесах, и на ранчо
Техаса.
Я калифорнийцам товарищ и жителям свободного Северо-Запада,
они такие дюжие, рослые, и мне это любо,
Я товарищ плотовщикам и угольщикам, всем, кто пожимает мне
руку, кто делит со мною еду и питье,
Я ученик средь невежд, я учитель мудрейших,
Я новичок начинающий, но у меня опыт мириады веков,
Я всех цветов и всех каст, все веры и все ранги - мои,
Я фермер, джентльмен, мастеровой, матрос, механик, квакер,
Я арестант, сутенер, буян, адвокат, священник, врач.
Я готов подавить в себе все, что угодно, только не свою
многоликость,
Я вдыхаю в себя воздух, но оставляю его и другим,
Я не чванный, я на своем месте.
(Моль и рыбья икра на своем месте,
Яркие солнца, которые вижу, и темные солнца, которых не
вижу, - на своем месте,
Осязаемое на своем месте, и неосязаемое на своем месте.)
17
Это поистине мысли всех людей, во все времена, во всех странах,
они родились не только во мне,
Если они не твои, а только мои, они ничто или почти ничто,
Если они не загадка и не разгадка загадки, они ничто,
Если они не столь же близки мне, сколь далеки от меня, они
ничто.
Это трава, что повсюду растет, где есть земля и вода,
Это воздух, для всех одинаковый, омывающий шар земной.
18
С шумной музыкой иду я, с барабанами и трубами,
Не одним лишь победителям я играю мои марши, но и тем, кто
побежден.
Ты слыхал, что хорошо победить и покорить?
Говорю тебе, что пасть - это так же хорошо;
Я стучу и барабаню, прославляю мертвецов,
О, трубите мои трубы, веселее и звончей.
Слава тем, кто побежден!
Слава тем, у кого боевые суда потонули в морях!
И тем, кто сами потонули в морях!
И всем полководцам, проигравшим сражение, и всем
побежденным героям,
И несметным безвестным героям, как и прославленным, слава!
19
Это стол, накрытый для всех, это пища для тех, кто
по-настоящему голоден,
Для злых и для добрых равно, я назначил свидание всем,
Я никого не обижу, никого не оставлю за дверью,
Вор, паразит и содержанка - это и для вас приглашение,
Раб с толстыми губами приглашен, сифилитик приглашен;
Не будет различия меж ними и всеми другими.
Вот - робкое пожатие руки, вот - развевание и запах волос,
Вот - прикосновение моих губ к твоим, вот - страстный,
призывный шепот.
Вот высоты и бездонные глубины, в них отражено мое лицо,
Я погружаюсь в раздумье и возникаю опять.
По-твоему, я притворщик, и у меня затаенные цели?
Ты прав, они есть у меня, так же как у апрельских дождей
и у слюды на откосе скалы.
Тебе кажется, что я жажду тебя удивить?
Удивляет ли свет дневной? или горихвостка, поющая в лесу
спозаранку?
Разве я больше удивляю, чем они?
В этот час я с тобой говорю по секрету,
Этого я никому не сказал бы, тебе одному говорю.
20
Эй, кто идет? пылкий, бесстыдный, непостижимый, голый,
Как добываю я силу из мяса, которое ем?
Что такое человек? и что я? и что вы?
Все, что я называю моим, вы замените своим,
Иначе незачем вам и слушать меня.
Я не хнычу слюнявым хныком, как хнычут другие,
Будто месяцы пусты, а земля - это грязь и навоз.
Жалобы и рабья покорность - в одной упаковке с аптечным
порошком для больных, условности - для дальней родни,
Я ношу мою шляпу, как вздумаю, и в комнате и на улице.
Отчего бы я стал молиться? и благоговеть, и обрядничать?
Исследовав земные пласты, все до волоска изучив,
посоветовавшись с докторами и сделав самый точный
подсчет,
Я нахожу, что нет мяса милей и дороже, чем у меня на костях.
Во всех людях я вижу себя, ни один из них не больше меня и не
меньше даже на ячменное зерно,
И добрые и злые слова, которые я говорю о себе, я говорю
и о них.
Я знаю, я прочен и крепок,
Все предметы вселенной, сливаясь воедино, стекаются отовсюду
ко мне,
Все они - письма ко мне, и я должен проникнуть в их смысл.
Я знаю, что я бессмертен,
Я знаю, моя орбита не может быть измерена циркулем плотника,
Я не исчезну, как исчезает огнистый зигзаг, который горящею
палочкой чертят мальчишки в потемках.
Я знаю, что я властелин,
Я не стану беспокоить мою душу, чтобы она за себя заступилась
или разъяснила себя,
Я вижу, что законы природы никогда не просят извинений
(В конце концов я веду себя не более заносчиво, чем отвес, по
которому я строю мой дом).
Я таков, каков я есть, и не жалуюсь;
Если об этом не знает никто во вселенной, я доволен,
Если знают все до одного, я доволен.
Та вселенная, которая знает об этом, для меня она больше всех,
и эта вселенная - Я,
И добьюсь ли я победы сегодня, или через десять тысяч, или
через десять миллионов лет,
Я спокойно приму ее сегодня, и так же спокойно я могу
подождать.
Мои ноги крепко вделаны в пазы гранита,
Я смеюсь над тем, что зовется у вас распадом,
И я знаю безмерность времен.
21
Я поэт Тела, и я поэт Души,
Радости рая во мне, мучения ада во мне,
Радости я прививаю себе и умножаю в себе, а мучениям я даю
новый язык.
Я поэт женщины и мужчины равно,
И я говорю, что быть женщиной - такая же великая участь,
как быть мужчиной,
И я говорю, что нет более великого в мире, чем быть матерью
мужчин.
Я пою песнь расширения и гордости,
Довольно унизительных попреков,
Величина - это только развитие.
Ты опередил остальных? ты стал президентом?
Ничего, они догонят тебя, все до одного, и перегонят.
Я тот, кто блуждает вдвоем с нежной, растущей ночью,
Я взываю к земле и к морю, наполовину погрузившимся в ночь.
Ближе прижмись ко мне, гологрудая ночь, крепче прижмись
ко мне, магнетическая, сильная ночь, вскорми меня своими
сосцами!
Ночь, у тебя южные ветры, ночь, у тебя редкие и крупные