Страница 36 из 60
Бесконечная колонна войск потекла на юго-восток. Конн не торопился. Ему надлежало следовать с главными силами; улучив минуту, молодой король уединился в своих личных покоях - в последний раз собраться с мыслями перед первым в его жизни настоящим большим походом.
Просторная комната, где он стоял, была обставлена очень просто, если не сказать бедно. Конн не жаловал роскошь. В углу, под грудой медвежьих и волчьих шкур - широкое жесткое ложе; по стенам развешаны мечи, копья, кинжалы, в другом углу находилась койка, где Конн читал. Подобно своему отцу, он оказался способным к языкам и легко осваивал новые наречия.
В дверь осторожно постучали. Конн нахмурился - он совсем недавно приказал начальнику стражи не пускать к нему никого - даже Анстранию, любимую наложницу.
Стук повторился. Теперь он уже был чуть настойчивее, словно стучавший имел право и веские основания беспокоить короля, отнимая у него последние минуты отдыха перед выступлением.
Конн досадливо хлопнул ладонью по столу и встал, чтобы отпереть засов.
- Дексиеус! - Конн не скрывал удивления. Поспешно отступив на шаг, он учтиво пригласил почтенного старца войти.
- Прости меня, сын мой, что я побеспокоил тебя, - мягко произнес жрец. В больших, умных глазах старика застыла непроходящая боль. - Прости, но дело не терпит отлагательств. Я пришел сюда потому, что не хотел говорить при всех - к чему пугать людей лишний раз! Но ты должен узнать обо всем, ты король и сын великого короля... Скажи, тебе не показалось очень странным начало этой войны? - внезапно прозвучал заданный в упор вопрос.
- Странным? - Конн приложил палец ко лбу. - Конечно. Чтобы все наши соседи в один миг стали злейшими врагами - такое случается нечасто. Но что делать, очевидно, кто-то оказался куда хитрее наших шпионов и сумел организовать этот грандиозный поход!
- Да, - кивнул жрец. - И мне кажется, что этот "кто-то" не человек и, во всяком случае, не правитель одной из сопредельных стран.
Конн невольно вздрогнул. Где-то глубоко-глубоко в сознании еще коренился древний, унаследованный от диких предков-варваров страх перед сверхъестественным. От богов сын Конана предпочитал держаться подальше одного видения Сета в мрачной зембабвейской столице ему хватило на всю жизнь.
- Дексиеус, неужто против нас вновь выступил сам Сет? - мрачно вымолвил молодой король. Никого страшнее он и представить себе не мог. - И что мы можем сделать? Что говорят тебе твои солнечные боги? Если все так, то нам неплохо было бы заручиться и их покровительством в дополнение к нашим мечам!
- Посылаемые Митрой видения смутны и неясны, - с досадой произнес жрец. - Я не могу сказать этого никому, кроме тебя, властитель Аквилонии но тебе поведать просто обязан. Я бы сказал - что тот, кому я служу, сейчас явно... - голос Дексиеуса упал до еле слышного шепота, - явно растерян.
- Как такое может быть? - опешил Конн. - Светлый Митра - растерян?!
- Это слово жжет мою душу хуже раскаленного металла, - тяжелые веки жреца опустились, скрывая наполнившую взоры муку. - Однако это - чистая правда. Светлый Митра счел нужным донести свою растерянность до нас, ничтожных, - и это значит, что дело тут не в кознях Сета.
Конн досадливо поморщился.
- Так что же ты можешь посоветовать мне, о высокоученый Дексиеус? - в голосе Конна сквозило раздражение. Он не понимал, зачем верховный жрец говорил ему все это. Митра растерян! Что с того? Броситься на меч, подобно проигравшемуся сыну изнеженного аристократа? Кулаки короля сжались. Да затрясись от ужаса хоть все боги хайборийских земель, как это скажется на его войне? Враг оставался врагом, и никакого иного пути остановить вторжение, кроме как разгромить вторгшихся, Конн по-прежнему не видел.
- Я бы посоветовал тебе выступить навстречу не самой сильной армии врага... а навстречу самой... странной, что ли, - промолвил слуга Митры. Проницательные глаза в упор смотрели на короля.
- Странной? - удивился Конн. - Что ты хочешь этим сказать?
- Светлые Боги хайборийцев в растерянности. Это значит, что произошло нечто совершенно неожиданное, непредсказуемое и не подчиняющееся обычным законам. Вторгшиеся в пределы Аквилонии армии - это зло обычное, как бороться с ним, известно. Если бы дело было только в этом, вряд ли мне стали бы ниспосылаться подобные видения. Нет, мой король, Боги предупреждают нас в этом вторжении есть еще какая-то тайна - и нам нужно разгадать ее.
Конн уже открыл рот, чтобы ответить, но тут за дверью его покоя вновь раздался шум. Басовитые голоса стражников внезапно перекрыл высокий и негодующий девичий крик: "Я должна его увидеть! Во что бы то ни стало!"
Конн невольно покраснел. Неужто какая-то из его многочисленных возлюбленных решила устроить трогательную сцену прощания? Король украдкой бросил взгляд на Дексиеуса, однако деликатный жрец, конечно же, сделал вид, что ничего не слышит.
Дважды звякнул звонок над дверью - это значило, что начальник караула счел необходимым потревожить своего короля. На подобное он решился бы лишь в случае появления врагов под стенами самой Тарантии. Конн досадливо дернул щекой. Капитан Черных Драконов знал свое дело и никогда бы не пропустил какую-нибудь зареванную девчонку.
- Что там, Аристобул?
Дверь распахнулась и в ее проеме показалась закованная в металл спина стражника. Он совершил немыслимый пируэт вокруг собственной оси, ухитрившись при этом с достоинством отсалютовать своему повелителю мечом.
Отпихнув чинного Аристобула, в покой ворвалась растрепанная черноволосая девушка, почти девочка, с еще детскими ямочками на щеках и ребячьей округлостью щек. Ее грубый плащ был весь заляпан дорожной грязью, лицо исцарапано; глаза блестели, как у безумной. В руке она сжимала скомканный свиток.
- Моему королю! - что есть мочи выкрикнула она, бросаясь вперед и протягивая пергамент.
Аристобул и второй гвардеец молниеносно выхвати ли мечи, преграждая ей путь - уж слишком резким показалось им ее движение, а свиток вполне мог служить лишь прикрытием для кинжала или стилета.
- Остановитесь! - поднял руку Конн. - Что ты хотела сказать мне, девочка? Почему ты решил пропустить ее, Аристобул?
- Прошу прощения моего повелителя, - прохрипел капитан стражи, - но она говорила такое... я не мог пренебречь ее словами. Ну же, пуантенка, повтори королю то, что начала рассказывать мне!
- Ты из Пуантена? - голос Конна отвердел. Дексиеус незаметно подошел к нему и остановился за правым плечом короля, пристально глядя на странную гостью.
- Истинно так, мой повелитель, - девушка сделала неуклюжую попытку поклониться. - Я из Пуантена и прихожусь троюродной племянницей нашему молодому графу, Гонзальвио. Меня звать Орстерой, с позволения Вашего Величества; я дочь барона Трастуса, владетеля замка Траст, что в двух днях пути от аргосской границы... Мой отец повергает к твоим стопам, повелитель, это письмо.
Девушка упала на одно колено, склонив голову, и протянула Конну пергаментный свиток.
- Встань, - нахмурился король. - Почему твой отец не послал обычного гонца? Не слишком-то осмотрительно отправлять тебя одну через всю страну в такое время!
- Мой отец мертв, - ровным голосом отвечала Орстера, глядя в одну точку сухими глазами, - его последней волей было, чтобы я передала тебе, о Король, это послание.
На скулах Конна вспухли желваки. Он резким движением сломал печать и развернул свиток.
"Мой повелитель! Я, Трастус, барон, владетель замка Траст, пишу тебе, чтобы известить об ужасном. Пуантенские ополчения разбиты. Аргоссцы взяли все пограничные крепости. Полагаю, через день-два они вырвутся к Хороту. Но даже не это главное. Мы сдерживали врага, медленно отступая, однако у него появился новый страшный предводитель. Обликом он - да простит мне король эти слова! - обликом он неотличим от твоего отца, Конана Великого, когда тому было примерно столько же лет, сколько сейчас моему повелителю. Мы небезуспешно обороняли Гарас, и тут во главе штурмующих появился этот призрак. Называю его так, хотя он, увы, не бесплотный дух. Нет, это человек из плоти и крови, и неотличимый, как я уже писал, от твоего отца, повелитель. Он возглавил атаку; его вид придал штурмующим храбрости и уверенности, и они смогли сломать ворота. И Призрак ворвался в город, однако, открыв путь своим войскам, он пошел дальше. Доканчиваю это письмо и отправляю его с дочерью моей, Орстерой; молю моего повелителя не оставить ее, потому что мы с моей дружиной готовимся дать последний бой и хоть как-то задержать аргоссцев. Прощай, мой повелитель. Трастус, барон".