Страница 114 из 133
С первого же взгляда было ясно, что плоская эта чаша - черное озеро и что лед на нем лежит слишком тонким слоем над глубинами вулканического кратера и потому не кажется белым, но он все же достаточной толщины, чтобы от поверхности не было отражения. В дальнем конце озера сбились в кучу несколько невысоких строений - они выглядели темными пятнами на снегу, но когда вездеходы стали объезжать озеро, из группы зданий выделилось одно, стоявшее у самого края впадины и выступавшее над ним. Оно было из черного камня, с небольшими окнами, трехэтажное, и венчала его черная башня с рядом окон, идущим от основания до самого ее верха. Это массивное черное здание выглядело сурово, даже несколько мрачно, и как будто не принадлежало ни к какой эпохе: оно могло быть построено и в прошлом году, и тысячу лет назад. По мере того как вездеходы с трудом продвигались вперед, черное здание с башней казалось все более и более внушительным в своем угрюмом молчании - оно стало похоже на крепость, и все остальные дома вокруг выглядели как пристройки. Это и была научно-исследовательская станция - замок-крепость в поднебесных просторах на высоте трех миль над уровнем моря.
Вездеходы вползли в занесенный снегом двор и остановились. Ник вышел из кабины. Воздух был неподвижен, пронзительно холоден и почти невыносим для легких. Солнце ослепило Ника, и он лишь смутно различал тепло одетых людей, которые принялись разгружать машины. Кто-то схватил Ника за руку, повернул к себе, и он не сразу увидел сквозь слепящие золотые искры, что перед ним Валя. Лицо ее было обрамлено мехом парки. Валя была ошеломлена, растеряна, не знала, куда деваться от смущения, и в то же время вся дрожала от радости. Она смотрела на него не отрываясь, и взгляд ее был открыт и беззащитен.
- А вы не знали, что я приеду? - спросил Ник.
Она отрицательно покачала головой.
- Нельзя преподносить такие сюрпризы! А я уж думала, что никогда в жизни вас больше не увижу.
Голос ее срывался от волнения.
- Все решилось в последнюю минуту.
- Нельзя преподносить такие сюрпризы, - повторила Валя; казалось, она с трудом дышала. - Митя мне о вас и слова не сказал. А где же он сам?
Ник объяснил и затем добавил, что Гончаров приедет к концу дня или самое позднее завтра утром. Валя нахмурилась. Она посмотрела на небо. Облака неслись прямо на них - одни низко, над самой головой, другие еще ниже, где-то под ними. Ближайшие горные вершины сияли мягкой белизной под высоким ярким солнцем; горы, находившиеся в отдалении, видны были целиком - у подножия они были темные, а на самых верхушках снег начинал зловеще крутиться, поднимаясь туда, где в высоких, пронизанных солнечным светом слоях атмосферы бушуют невидимые ледяные бури. Суровые горные пики внизу, протянувшиеся на сотни миль холодной пустыни, уже покрылись тенью.
- Сегодня он не приедет, - сказала Валя. - Снегу насыпало еще больше. Она снова взглянула на Ника, но не успела сказать и слова, чтобы выразить хотя бы тысячную долю того, что она чувствовала в эту минуту, как к ним подошел Геловани. В отсутствие Гончарова и Когана обязанности начальника и хозяина ложились на него.
- Вам не приходилось работать в высокогорных условиях? - спросил он Ника.
- Я несколько лет работал на высоте в две тысячи метров, - сказал Ник. - Я чувствую себя отлично.
Но грузин только покачал головой.
- Здесь вдвое выше. Надо бы ему зайти в дом, - обратился он к Вале. Отведите ему комнату, пусть отдохнет с дороги, придет в себя.
- Совершенно незачем, - начал было Ник, но Валя его не слушала.
- Пойдемте, - сказала она, кивнув Геловани, и Ник последовал за ней. Они уже вошли в двери черного здания, а он все уверял Валю, что эти предосторожности совершенно излишни, но, когда ему пришлось подняться по невысокой лестнице, уже на четвертой ступеньке у него сильно заколотилось сердце, он задохнулся. Ему пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание.
Наконец-то он добрался туда, куда так давно стремился, но, судя по всему, что он видел, слышал и чувствовал, край этот был мало приспособлен для жизни людей.
Выстроенное в таком невероятном месте здание показалось Нику еще более фантастическим, чем целый транспорт "джипов", грузовиков и вездеходов, необходимых для обслуживания станции. Валя вела его по лестнице к жилой части дома - все комнаты там были просторны, пустынны и по своей безукоризненной чистоте и суровости обстановки похожи на больничные палаты. На пути они никого не встретили, никого не слышали. Мимоходом Ник заглядывал в открытые двери пустых белых спален, в каждой из которых могли бы ночевать человек десять. Затем они прошли мимо залитой солнцем библиотеки - там стоял ледяной холод и не было ни одного читателя - и мимо комнаты отдыха, где находился стол для пинг-понга и биллиарда, но шары там лежали неподвижно и на стульях никто не сидел. Везде царила полная тишина, а из окон видны были лишь величественные просторы неба и пустынные горы.
В конце коридора находилось несколько небольших комнат для руководящего состава. Стены там были выбелены, железные кровати выкрашены белой краской, и на каждой была постелена туго натянутая, без единой морщинки простыня и лежали две подушки. Но не было никаких признаков того, что в этих комнатах кто-либо ночует. Валя ввела его в одну из таких спален; кроме кровати, там стояли стул, столик и комод светлого дерева. Через окна с двойными рамами видно было только небо да скалистый обрыв, уходящий вниз почти на десять тысяч футов. Ник почувствовал головокружение, отошел от окна и сел на кровать. У него вдруг появилось ощущение странной легкости, словно он плыл по воздуху. Валя неуверенно стояла в дверях, наблюдая за ним. За те несколько минут, что истекли с момента его приезда, она успела взять себя в руки.
- Пройдет, - сказала она успокаивающе.
- Я знаю. Это пустяки. Есть у вас время поговорить со мной?
Мгновение она колебалась, потом коротко кивнула и вошла в комнату, оставив дверь открытой. Она села на стул, сложила руки на коленях и так сидела, точно внимательный, послушный ребенок в присутствии взрослого покорно и настороженно. Она положительно смущала Ника.