Проклятие королей

– Не сделать, - отозвался я.

Это не было похоже на бусинки, нанизанные на серебряные нити. Это напоминало облако, большое грозовое облако в пустыне. Когда Лако стал поворачивать его в свете, проходившем через пластиковый потолок, оно заиграло розовым и зеленоватым. Необыкновенная красота.

– Однако сугундули могут делать вот что, - сказал Лако, повернув пряжу другой стороной ко мне. Там она была сплющена и выглядела, как ровная серая масса. - Носильщик Санда уронил ее, когда выходил из гробницы.

Лако осторожно положил раритет в гнездо из пластикового пузырчатого материала, закрыл и заклеил лентой ящик. Подошел к моей клетке и сказал:

– Они закроют планету. Даже если удастся вырвать сокровища из рук Санда, Комиссии потребуется год или два года, чтобы принять решение.

– Выпусти меня, - еще раз повторил я.

Лако повернулся, открыл двойные дверцы холодильника и отступил на шаг, чтобы мне было видно содержимое.

– Электричество отключается то и дело. Иногда на несколько дней.

С момента, как я перехватил приказ Лако, меня не покидала уверенность, что происходит событие века. Кожей это ощущал. Так и оказалось.

В холодильнике была статуя девочки, почти ребенка. Лет двенадцати, не больше. Она сидела на стульчике чеканного серебра; платье белое с синим, длинная бахрома по подолу. Сидела, склонившись к задней стенке камеры, опустив одну руку и склонив голову на другую, словно сраженная горем. Лица я видеть не мог.

Черные волосы перетянуты той же материей, из которой было сделано серебряное облако, шею обнимает ожерелье из синих фаянсовых бусин, оправленных в серебро. Одна нога чуть выдвинута, и виден серебряный башмачок. Она была сделана из воска, белого и мягкого, как кожа, и я знал, что если бы она могла обратить ко мне печальный лик и взглянуть на меня, то я увидел бы лицо, о котором мечтал всю жизнь.

Я вцепился в проволочную сетку, едва дыша.

– Бейская цивилизация была весьма развитой, - пояснил Лако. - Искусство, науки, бальзамирование… - Я недоуменно поднял брови, а он улыбнулся. - Это не статуя. Перед нами бейская принцесса. Процесс бальзамирования превратил ткани в нечто, напоминающее воск. Гробница помещалась в пещере, где действовало естественное охлаждение, но нам пришлось привезти ее из Спайни сюда. Хауард послал меня вперед, чтобы разыскать оборудование, регулирующее температуру. Это все, что мне удалось найти. На бутылочной фабрике. - Лако приподнял сине-белую бахрому длинной юбки. - Мы не трогали ее до последнего дня. Слуги Санда стукнули ее о дверь гробницы, когда выносили, - закончил он.

Воск на ноге был ободран, обнажилась чуть ли не половина черной кости бедра.

Неудивительно, что первое слово, которое сказала мне Эвелин, было «быстро». Понятно, почему Лако только смеялся, когда я заверял, что Комиссия сумеет сохранить богатство. Расследование займет год, если не больше, мумия будет находиться здесь, а электричество то и дело выключается.

– Мы должны вывезти ее с планеты, - прохрипел я и вцепился в сетку - проволока едва не рассекла кожу.

– Да, - подтвердил Лако таким тоном, что я все понял.

– Санд не выпустит ее с Колхиды, - сказал я. - Побоится, что Комиссия отберет у него планету. - А я-то передал статью о Комиссии именно затем, чтобы его напутать… - Эти люди ничего не смогут сделать. Не решатся доверить Колхиду компании детишек, которые тащат в рот все, что ни попадя.

– Я знаю, - согласился Лако.

– Он отравил археологов, - сказал я и обернулся посмотреть на принцессу, на прекрасное лицо, которого до сих пор не видел и которое, наверное, омрачала древняя печаль.

Санд убил археологов, а когда вернется с севера со своим войском, то убьет и нас. И уничтожит принцессу.

– Где твой передатчик? - спросил я.

– У Санда.

– Значит, он знает, когда прибудет корабль. Мы должны увезти ее отсюда.

– Да, - согласился Лако. Выпустил из пальцев сине-белую бахрому и захлопнул дверцы холодильника.

– Выпусти меня из клетки, - сказал я. - Я тебе помогу. Что бы ты ни собрался делать, можешь на меня рассчитывать. Лако изучал меня долгим, пристальным взглядом.

– Хорошо, - наконец сказал он. - Но не сейчас.

Задолго до того, как Лако меня выпустил, стало темно. Он бродил по палатке. В первый раз вытащил лопату из кучи инструментов. Во второй раз открыл холодильник, чтобы достать ампулы для инъекций. В третий добыл откуда-то моток электрических проводов. Я в это время бесился в клетке.

В конце концов Лако смилостивился и отпер клетку.

– Надо передвинуть холодильник, - сказал он. - Поставим к задней стене палатки, чтобы погрузить на корабль сразу же после приземления.

Я подошел к электрическим кабелям и принялся распутывать их, не спрашивая Лако, откуда они взялись. Один из них был похож на провод от аппарата искусственного дыхания Эвелин. Мы соединили их все в длинный шнур, и Лако отключил холодильник. При этом, зная, что он всего-навсего собирается присоединить к холодильнику длинный провод и снова включить его, что вся процедура займет не больше тридцати секунд, я изо всех сил вцепился в этот провод. Лако осторожно включил холодильник, опасаясь, что от этого вырубится свет, но лампы даже не мигнули.

Правда, свет слегка потускнел, когда мы с двух сторон подняли холодильник и потащили. Ноша оказалась легче, чем я предполагал. Когда мы пронесли холодильник через ближний ряд ящиков, я понял, чем занимался Лако без меня. Он передвинул столько контейнеров, сколько сумел, на восточную сторону палатки, выстроил их у стенки, оставив проход, достаточно широкий, чтобы пронести холодильник, и расчистил для него место. Еще он провел туда свет. Удлинителя не хватило, и нам пришлось поставить холодильник в нескольких метрах от стенки палатки - впрочем, довольно близко. Только бы корабль прилетел вовремя.

– Санд уже здесь? - спросил я.

Лако направился в центр палатки; я стоял и раздумывал, стоит ли идти за ним. Не хотелось снова сидеть в клетке и в конечном счете стать легкой добычей воинов Санда. Лако остановился и спросил:

– У тебя есть магнитофон? - Он смотрел на меня в упор.

– Нет, - ответил я.

– Мне нужно, чтобы ты записал свидетельские показания Эвелин, - объяснил он. - Они понадобятся, если того потребует Комиссия.

– У меня нет магнитофона, - повторил я.

– Я не стану больше запирать тебя, - пообещал Лако. Сунул руку в карман и бросил мне висячий замок от клетки. - Если не доверяешь мне, можешь отдать это бейе Эвелин.

– На переводчике есть кнопка записи, - сознался я. И мы пошли к Эвелин. Она сказала, что это было Проклятие, и я ей не поверил. И тогда появился Санд.

Казалось, Лако не беспокоило то, что Санд разбил лагерь на горном хребте прямо над нами.

– Я вывернул все лампочки, - сказал он, - и они не могут увидеть, что здесь делается. К тому же я положил на крышу брезент. - Он сидел спиной ко мне рядом с Эвелин. - У них есть фонари, но воины не отважатся спускаться с хребта ночью.

– А что будет, когда взойдет солнце? - спросил я.

– Думаю, корабль уже на подходе, - ответил Лако. - Включай магнитофон. - Он наклонился к Эвелин и сказал: - Эвелин, теперь у нас есть магнитофон. Ты должна рассказать, что случилось. Ты можешь говорить?

– Последний день, - сказала Эвелин.

– Да, - подтвердил Лако. - Сегодня последний день. Завтра утром прибудет корабль и заберет нас домой. Мы отвезем тебя к врачу.

– Последний день, - повторила она. - В гробнице. Выносили принцессу. Холодно.

– Я не расслышал последнее слово, - сказал Лако.

– Похоже, «холодно», - сообщил я.

– В гробнице было холодно, да, Эви? Ты это хочешь сказать? Она попыталась покачать головой.

– Кола, - сказала она. - Санд. Там. Наверное, хотели пить. Кола.

– Санд угощал вас колой? Кола была отравлена? Он таким образом отравил всю группу?

– Да, - сказала она, и ее «да» прозвучало, как вздох, словно именно это она все время пыталась нам сказать.