Ожидание обезьян

Мы захохотали, и англичанин не понял над чем.

- Мне другое смешно, - сказал он, обводя рукою свой роскошный, на

наш взгляд, номер. - В России так много леса...

Мы проследили за его рукой, словно он показывал нам на рощу.

Номер и впрямь был весь обшит деревом, вернее, такой импортной, как раз скорее финской, чем русской, фанерой под дерево.

- И вот я не могу понять... Столько леса - и ни одного шкафа. Некуда ту пут клос...

Наши куртки были свалены посреди его безбрежной кровати, на ней же мы и сидели.

- Это как раз понятно, - сказали мы.

-Уай??

- Сметы не хватило. .

- Чего-чего? - сказал англичанин совершенно по-воронежски.

- Ну, средств, денег.

- На дерево хватило, а на шкаф не хватило?

Он закружил по комнате, стукаясь о стены. Они отзывались звуком пушечного выстрела... '

- Зачем столько?!

- Фонды.

- Фонды? Вы имеете в виду ваш план? Что, вам прислали больше фанеры, чем денег? Но ведь лишняя фанера - это ваши деньги!

Мы опять смеялись, и англичанин не мог понять над чем. Как мы могли объяснить, что не над его непониманием нашей экономики. А над тем, что "фанера" на жаргоне и означает деньги.

- Фанера - это капуста, - пробовал пояснить кто-то, но это был неудачный перевод.

- Фанера - это фанера.

Перевод был уточнен, и словно в доказательство этой высшей точности она вдруг гулко взорвалась, выстрелила и смолкла.

- Что это, что это! - Англичанин вскочил в испуге, указывая на потолок.

Кто-то снова пробежал по нему, издавая цепкий грохот. Мы не стали

разъяснять ему, что это была крыса, а может, и кошка. Мы сказали "мышка". Не стали позорить державу.

- Зачем тогда такие низкие потолки?

- Фанеры не хватило.

- В смысле денег?

- Нет, в смысле фанеры. ,

- Это русский юмор?

- Нет, экономика. Из фанеры сделали деньги.

- То есть из фанеры фанеру?

- Вы схватываете на лету. Вы же, в отличие от нас, знаете, что такое город третьей категории.

- О, Воронеж!.. - Англичанин мечтательно завел глаза. Мы выпили за Воронеж. Согласитесь, это роднит наши просторы, когда англичанин пьет в Сухуме за Воронеж. Сплачивает империю.

- Летс кол ит икспириенс, - сказал англичанин.

Значит, так. Англичанин приехал в Советский Союз, чтобы собрать материал для диплома (тут мы так и не выяснили, что у них диплом, а что диссертация: то, что у нас диссертация, у них диплом, или наоборот). Он приехал изучить наш опыт, потому что у них в Британии есть тоже некоторый такой опыт. Опыт содержания обезьян в не близких им климатических зонах в близких к природным условиях. Иначе, на воле. Он много слышал об обезьяньем питомнике в Сухуме и считал, что именно там может быть накоплен этот некоторый опыт. Но ему сказали, что такой опыт широко распространен не только в Сухуме, но и по всему Союзу. Что разведение обезьян есть уже прэктис, а не опыт (по-видимому, что англичанин понял уже в Воронеже, они путали понятия "икспириенс" и "эксперимент"). По-видимому, и прэктис они перепутали с практикой (в смысле студенческой) и так направили его на практику в Воронеж, где однажды, риалли, был поставлен эксперимент с обезьянами, живущими в близких к воронежским условиях, но обезьяны подохли через неделю, так что эксперимент, может быть, и был, но экспириенса практически не было, о чем он тут же и рапортовал в Москву с просьбой перевести его все-таки в Сухум. Он рапортовал и рапортовал, продолжая жить в студенческом общежитии (о, вы не знаете, что это в городе третьей категории!), пока не вышел срок его стажировки, и тогда он решил просто проверить, есть ли такое место, как на карте, Сухум, и, он хиз оун икспенсиз, то есть на свои собственные, добрался сюда, что было тоже не очень просто - получить разрешение, поэтому ему удалось это только через "Интурист", как частное лицо, и вот теперь, когда он встретил мистер Драгамащенка (вот как,оказывается, звали сотрудника - еще и украинец в нашей компании...), и вот Сухум правда, риалли, есть, и мистер Драгамащенка обещал, что постарается сделать все возможное... но вот они встречаются уже третий день, а он не может так долго платить за отель, будто это пять звездочек, а шкафа нет...

Антиаслан сказал, что пять звездочек будут сейчас, и не успела по потолку пробежать новая крыса, тут же объявился с бутылкой коньяка. Англичанин пересчитывал звездочки на бутылке и не то смеялся, не то плакал.

- Сон, сон, сон! - провозгласил англичанин. - Вы меня заебучили. Сон есть кратчайшее расстояние между двумя пьянками.

Режиссера и мафиози уже не было.

Мистер Драгамащенка отвел меня под локоток: "Вы не могли бы меня выручить?"

Сами видите, в каком он состоянии... ("Ноу мор. Ту слип", - бормотал англичанин.) У нас по пятницам встреча с интересными людьми. Ну, собирается узкий крут сотрудников, свободная беседа... Можете говорить о чем хотите... Вас хорошо знают, сказал он убежденно, из чего я вывел, что он-то обо мне впервые слышит. Это, впрочем, меня не задевало (или я обучил себя не задеваться?). После встречи небольшой чай, там же в лаборатории...

Чай, конечно, менял дело. Это неплохо, чай из колбочек и пробирок. ОН меня толкал согласиться. Сами видите... Неудобно в таком виде... Иностранец все-таки... А соотечественника - удобно? Соотечественник - понятно, да и вы молодцом...

Молодцом... пятница... я думал, четверг. Я мог гордиться собою. Чем я не "интересный человек"? По крайней мере сегодня я очень интересный человек. Кто знает здесь, что один из нас (я подумал о себе в третьем лице) только что закончил ВЕЩЬ! Для меня все еще оставалась среда, когда я наконец-то, после месячных усилий, сел за машинку... Мне казалось, что прошла одна ночь, оказалось, две. О, это признак! Это вселяет надежду. Я еще не читал, что там оказалось написано, но раз не помню, то, может быть, и текст. Помню, что последнее, что описывал, был двор - в него я и вышел.

Я вышел из НЕГО. Я мог и ИМ сегодня гордиться. Шуточное ли дело - две бессонных ночи (может, я где-то и прикорнул часа на три, но в том же курятнике, не раздеваясь, как цыпленок на насесте), сорок страниц непрерывного текста, около двух поллитр уже, не считая шампанского, которое я выпил сам... Это не всякому, это не всякий...

А была уже пятница. И всего лишь полдень. Вчерашний день просвистел, как пуля у виска. Мы, то, что осталось от компании - Марксэн, Даур и я, ехали в "Запорожце" сотрудника Драгамащенка. От предстоящей мне ответственности я окончательно протрезвел, и кое-что прояснилось. С англичанином возникли сложности. Отказать ему, сами понимаете, неловко, но дорога к месту расселения обезьян пролегала мимо "объекта". Что это был за объект, сотрудник и мне не сказал, но я так понял, что англичанину обезьян не видать. А мне, сказал сотрудник, меня и имея в виду, если меня это интересует, можно это устроить. Они не могут заплатить мне за выступление, но вот это могут: хоть завтра возьмут институтский автобус и поедут, кстати и проверят, как идет подготовка к зиме, зима - главная для обезьян проблема, прошлая была тяжелая зима, много снега, трудно проехать и морозы до двадцати пяти доходили там, в горах, где обезьяны, и у них слегка подмерзли хвосты, а в остальном они выдержали, и раз они выдержали эту зиму, то выдержат и следующие, только, конечно, их надо поддерживать, у них есть домики от непогоды, и подкармливать их надо, а так они на воле, можно считать... Да вы сами увидите. Лучше ли им на свободе? Об этом не может быть и речи, вы бы только поглядели на этих красавцев! Какие гривы! Это же львы, а не обезьяны... Наличие живого чувства в устах обезьяньего, оказывается, сотрудника порадовало меня. Что-то зашевелилось там, на дне моей было опустевшей писательской утробы, и стало стремительно разбухать и распирать наподобие замысла. Советские обезьяны... Освобождение обезьяны... Русская обезьяна... Обезьяна, живущая на воле в условиях социалистического общества... Без клетки... Обезьянья воля... Республика обезьян... Обезьянья АССР... ОбзАССР... Так, нельзя - все обидятся. Обезьяны не обидятся. Главное, не обижать обезьянок. Их-то уж я не дам в обиду. Нет, это можно, нужно написать! "Дали свободу... разрослись гривы, зато подмерзли хвосты... нуждаются в подкормке..." Что-то в этом есть! Всегда я залетаю с первого раза... А потом годами не могу разродиться. Плод давит на плод. Масса начинает бродить. Вина уже не получилось - приходится гнать самогон.