Страница 4 из 126
Внезапно Рогмо почувствовал, как кто-то тронул его за ногу, немного ниже колена, и от неожиданности чуть было не подпрыгнул на месте: он стал слишком нервным после памятной схватки с плотоядным растением-осьминогом, и тихие, вкрадчивые прикосновения ему не нравились. Он опустил глаза к земле. Холеная голубоглазая кошка с короткой кремовой шерстью требовательно глядела на него в ожидании угощения.
- Ничего нет, - развел руками Рогмо.
- Очень жаль, - раздался у него над ухом негромкий, приятный голос.
На мгновение полуэльфу показалось, что это ответила кошка, и он слегка опешил. А когда все понял и догадался посмотреть перед собой, то его друзья уже раскланивались с Ингатейя Сангасойей.
Она вышла им навстречу из своего храма, одетая словно в дорогу, абсолютно не похожая на бессмертное существо, далекое от земных дел. И была именно такой, как во сне.
Каэтана понимала, что чудес не бывает, во всяком случае таких. И все же не могла оторвать изумленного взгляда от маленького мохнатого человечка в коротких бархатных панталонах и кокетливой шапочке. Круглое лицо, круглые уши и круглые же глаза были удивительно знакомы, а также манера носить жилет и смешно растопыривать маленькие лапки. Она ни на что особенно не надеялась, когда обратилась к стоящему перед ней альву:
- Воршуд?!
- Да, Кахатанна.
- Из старинного и славного рода Воршудов?!
- Именно так, великая.
Каэ прикусила губу. Это был Воршуд, вне всякого сомнения. Только голос, голос у мохнатого человечка был другим - незнакомым и непривычным. Правда, таким же тонким и скрипучим, как у ее милого библиотечного альва.
А Номмо был потрясен тем, что великая богиня знает поименно всех жителей Арнемвенда, даже таких скромных и незаметных, как и он сам. Он весь так и напыжился от гордости и чувства собственной значимости, отчего густой мех на нем встал дыбом и маленький человечек чуть ли не в полтора раза увеличился в объеме за считанные доли секунды. Магнус коротко взглянул на него и рассмеялся.
Каэтана приветливо приняла и мага, и князя несуществующей ныне Энгурры, и старого Гайамарта, который не был в Сонандане со времен первой битвы между Древними и Новыми богами и почему-то ужасно волновался. Богиня Истины тоже вела себя несколько странно, то и дело разглядывая опешившего от такого внимания Номмо. Только Траэтаона чувствовал себя вполне в своей тарелке, а потому отправился на поиски верховного жреца Храма Истины - Нингишзиды, который совмещал свои основные обязанности с должностью самого многострадального человека по эту сторону Онодонги.
- Мы долго искали вас, - улыбнулась Истина. - Надеюсь, путь ваш был не настолько труден, чтобы отвадить от дальнейших странствий и приключений.
- Мы всюду последуем за тобой, - заявил Рогмо с юношеским восторгом. - И будем рады тебе служить.
Говоря это, он ни минуты не сомневался в том, что его товарищи полностью с ним согласны. Так оно, собственно, и было, но Магнус и Номмо предпочитали молчать, шагая по правую руку от богини, которая взялась сама показать им храмовый парк, а затем отвести в приготовленные для них апартаменты. Такая любезность с ее стороны превосходила всякие ожидания троих друзей, но разговор почему-то не клеился. Каждый думал о своем, не решаясь высказать эти мысли вслух.
- Может, - нерешительно спросила Каэ, - у вас есть вопросы ко мне или какие-нибудь пожелания? Если я смогу, то с радостью отвечу вам.
- Я... - робко обратился к ней Номмо, - я хотел бы узнать у вас об одной вещи, если не сочтете это дерзостью.
- Говори, Воршуд.
- Вы мне, видите ли, снились. Вас привел ко мне мой кузен... У меня был кузен, любимый, - пояснил Номмо жалобно. - Мы потерялись много-много сотен лет тому назад. Я вот попал к Гайамарту, а Воршуд - братец мой - неизвестно где сгинул после очередного нашествия трикстеров на Элам. Он был маленький такой, незаметный, очень несмелый и большой путаник. Я знаю, что его нет на свете, но все же хотелось бы хоть могилу, что ли, найти...
Номмо с надеждой смотрел на прекрасную девочку-богиню, понимая, что только она, если захочет, сможет помочь ему в этих безнадежных, по сути, поисках. Каэ подняла свои светлые, удивительные глаза на состарившегося вмиг Гайамарта:
- Как ты думаешь, он?
- Кому быть, как не ему, - ответил бессмертный. Он стоял перед ней, как некогда в Аллефельде, кутаясь без видимой на то причины в коричневый плащ, невзрачный, худой, пожилой человек. И она с еще большей остротой ощутила боль его недавней потери.
- Ты-то меня простишь? - спросила тихо.
- Никто не виноват, Каэ, дорогая. Только судьба. Но от этого никуда не уйдешь. Лучше отведи Номмо к брату.
Она наклонилась к маленькому альву:
- Пойдем, Воршуд из рода Воршудов, столь славных и прекрасных, что весь Сонандан почитает это имя. Пойдем к твоему брату...
Когда Истина, трое друзей и один уставший, старый бог пришли к священной роще Салмакиды, их ждали там. Гайамарт охнул и остановился, замерли от неожиданности Магнус и Рогмо, притих альв, вцепившись маленькой ручкой в протянутую руку Кахатанны. И только Каэ приветливо улыбалась своим друзьям. Она уже приходила сюда нынче утром, так что не было нужды даже здороваться.
Они стояли в сени деревьев. Первыми встретили гостей изваянные из серого нефрита волки-урахаги, огромные, мощные, бесконечно друг на друга похожие - с той лишь разницей, что у одного глаза были желтые, а у другого зеленые, полыхавшие сумрачным огнем, - близнецы-оборотни Эйя и Габия. Пройдя мимо них, друзья столкнулись лицом к лицу со сверкающей статуей эламского талисенны: она была отлита из чистого серебра - сущая малость по сравнению с тем, как должно было бы воздать Ловалонге за его жизнь и смерть, равно доблестные и честные. Джангарай и Бордонкай были изображены сидящими на берегу прозрачного ручья Салмакиды, который славился на весь Вард своей целебной водой. Оба воина смеялись над какой-то незамысловатой шуткой и казались настолько живыми, что никто бы не удивился, если бы они вдруг встали и двинулись навстречу.
Правда, Рогмо, Магнус и Номмо могли только оценить невероятную естественность рвущихся из камня и металла фигур, но они ничего не говорили им о тех, кто здесь находится. И только Гайамарт как-то подозрительно глубоко вздыхал, и руки у него дрожали, но он спрятал их за спину, так что этого никто, кроме Каэ, не заметил. Но вот по нескольким валунам они перебрались через поющий ручей, и тут Номмо остановился как вкопанный, сорвав с головы шапочку с кокетливым пером.