Страница 123 из 126
Визирь покряхтел, разминая больные, ноющие суставы, и снова уселся за стол. Ему предстояло выполнить еще очень многое, и ни одно из дел не терпело отлагательства.
Агатияр готовился к войне.
- Там! Там! Ваше величество, там! - Церемониймейстер Шардон, обычно величаво-спокойный и торжественный, ворвался в кабинет правителя Сонандана с неподобающей его должности скоростью.
- Что? - спросил Тхагаледжа, смирившийся с горькой своей судьбой. Каждый день в Сонандане что-нибудь происходило. Это что-нибудь сильно отличалось от событий в других королевствах Варда своей небывалостыо, неожиданностью. И владыка Сонандана понял, что лучший способ остаться в своем уме и здравой памяти - это воспринимать все таким, какое оно есть.
- Гонец с Шангайской равнины имел сообщение к моему повелителю. Я не хотел беспокоить повелителя, - задыхаясь, стал докладывать Шардон (тут уж Тхагаледжа позволил себе двусмысленно улыбнуться), - и поднялся на башню, чтобы проверить истинность сообщения, а там... Там! - Похоже, церемониймейстера основательно заклинило именно на этом слове.
Повелитель Сонандана спокойно поднялся со своего места и с сожалением бросил взгляд на незаконченный рисунок. Он был великолепным рисовальщиком и иногда позволял себе отдохнуть и расслабиться, занимаясь любимым делом. На листе плотной голубоватой бумаги была изображена Каэ под руку с Тиермесом. Тхагаледжа добился полного сходства с оригиналами, но ему никак не давалась легкая, ускользающая улыбка Жнеца, и он второй час бился над этой деталью.
Тихий голос подсказал ему, что теперь он не скоро вернется к прерванному занятию.
Выйдя в коридор, Тхагаледжа увидел, что верховный жрец Нингишзида, который в своих разноцветных одеяниях напоминал трепещущего над радугой мотылька, уже торопится к нему навстречу из дальних покоев. Оба повелителя перебрались из Храма Истины в Салмакиду совсем недавно. Они надеялись немного передохнуть перед тем, как вернется Каэ и колесо жизни снова замелькает с невероятной быстротой. Нингишзида сразу по прибытии заперся в своих апартаментах, свирепо музицируя на лютне, до которой был большой охотник, а Тхагаледжа занялся живописью.
- Кажется, у нас ничего не вышло, - весело приветствовал правитель своего несчастного друга.
- Что у них могло стрястись? - страдальчески вопросил Нингишзида.
- Может быть, ничего особенного? - сказал Тхагаледжа.
Двое мужчин быстрым шагом миновали почетный караул, вытянувшийся при их приближении, немного попетляли по необъятному дворцу Тхагаледжи, в котором - по глубокому убеждению последнего - без карты было невозможно обойтись, и наконец, в сопровождении Шардона и человек пяти-шести наиболее смелых вельмож, поднялись на смотровую площадку, расположенную на верхушке самой высокой башни дворца.
Оттуда как на ладони была видна вся Салмакида, тающая в утренней розовой дымке, лазурные воды Охи и необъятное пространство Шангайской равнины, обычно изумрудно-зеленое в ярких пятнах полевых цветов, упирающееся на горизонте в горы Онодонги...
Изумленным наблюдателям предоставилась редкая возможность увидеть на противоположном берегу Охи рыжее, немного волнующееся море. Впрочем, с башни было видно не очень хорошо.
- Что это? - указующим перстом Нингишзида уперся в рыжий ковер. - Кто это притащил?
- Велите седлать коней и готовить армию. Трех полков хватит, но на всякий случай прикажите объявить общую готовность тем, кто находится в Салмакиде. Одни боги знают, чем это все закончится.
Тхагаледжа спустился по винтовой лестнице, выбежал во двор и легко вскочил в седло только что подведенного коня. Могучие сангасои уже строились за его спиной в бесконечные ряды, и он почувствовал себя намного уверенней. Рядом со своим повелителем уже сдерживал горячего скакуна верховный жрец Храма Истины.
- Это опасно? - тихо спросил у него правитель.
- Я знаю не больше вашего, владыка. Правда, сангасоям никакой враг не страшен. На худой конец, позовем союзников - они же обещали нашей Каэ охранять покой Сонандана. Только нужно узнать, что это еще за напасть такая - рыжая.
- В серые пятна, - добавил Тхагаледжа.
- Я не разглядел. А что это меняет?
- Ничего.
Они неслись во весь опор по улицам утреннего, умытого, звенящего фонтанами и птичьими голосами города. Шелестели деревья, заботливо политые садовниками, ярко-зеленая, праздничная аллея парка гостеприимно махала ветками жасмина и сирени. Нарядные домики хлопали ставнями, распахиваясь навстречу солнцу. Повсюду смех, гомон, радостные люди, торопящиеся по своим делам.
- Представляете себе, только вчера Астерион сказал, что наша Каэ возвращается, и вдруг новая неприятность. Это просто невозможно, - снова заговорил Тхагаледжа.
- Постараемся все решить сами. И еще успеем выехать ей навстречу, успокоил его жрец.
- Император уже тронулся в путь.
- Откуда вы знаете?
- Агатияр прислал гонца. Бедняга добрался до Салмакиды среди ночи и повалился спать прямо во дворе.
- Аиту можно понять. Он молод, влюблен... Вы слышите эти звуки?
Последняя фраза прозвучала немного невпопад, но Тхагаледжа сразу понял, о чем шла речь. Слишком уж странные крики, шумы, звон, грохот, шипение, скрип, словом, невообразимая какофония буквально оглушила его. А производил ее рыжий ковер, закрывший собой всю Шангайскую равнину.
- В мире есть только одно существо, способное так голосить. Но...Тхагаледжа не договорил. Все равно его догадка была слишком смелой и невозможной.
Однако, когда они подъехали к берегу Охи и остановились у кромки воды, вытягивая шеи и невольно жмурясь от шума и гомона, повисшего в теплом воздухе, им навстречу двинулись два крохотных меховых столбика - хортлаки. И вид у них был самый потешный.
По меркам своего племени эти хортлаки были настоящими богатырями. Они доходили до бедра взрослому воину, а их мохнатые лапки были в состоянии поднять даже ведро с водой.
- Привет тебе, владыка Сонандана. Мы пришли на помощь нашим братьям! гордо возвестил один из них.
- Мы хорошо известны вашей богине. Наш соплеменник Момса из рода могучих и прекрасных Момс зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, отдав за нее жизнь в степях Урукура.