Город костей

- Я приеду, приеду, - согласился он. - Но сразу покинуть Чаризат не могу. У меня есть еще дела, которые нельзя бросить. Я догоню вас в пути.

Брови Сагая полезли на лоб, и Хет понял, что выдал себя. Однако его партнер сказал только:

- Что ж, для того чтобы добраться до Кеннильяра на парофургоне, надо всего три дня.

- Я смогу выехать завтра вечером. Если я вас не догоню, то приду прямо в дом твоего дяди в Кеннильяре.

Сагай все еще не был полностью убежден. Он указал на сверкающую кучку жетонов, лежавшую на столе.

- Половина из них твоя, - сказал он ровным голосом. - А если по праву, то твоим должно быть все. Если ты не приедешь, то сделаешь из меня вора.

Хет потер переносицу, делая вид, что окончательно побежден; он знал, что представление должно быть очень натуральным, чтобы убедить Сагая.

- Я понимаю, что должен уехать отсюда. Я не хочу иметь ничего общего ни с сумасшедшим Хранителем, ни с охотящимися на меня призраками. - Он забыл рассказать Илин о новом появлении призрака в доме Еказара, просто забыл об этом случае до этой самой минуты. Это странно. Наверняка он болен сильнее, чем думал. - Я не говорю что больше никогда сюда не вернусь, но к вам я приеду, как только смогу. Мы увидимся или на торговой дороге или в Кеннильяре.

Сагай все еще хмурился, все еще не верил Хету, но не настолько, чтобы назвать его в лицо лжецом. Но Мирам решительно прекратила дискуссию, объявив, что Хет нуждается в отдыхе, и тот послушно поплелся по лестнице в верхнюю комнату, где и свалился.

На крыше было бы прохладнее - даже в это время дня, - но Хет ощущал настоятельную потребность побыть в тихом, темном и замкнутом месте. Он проспал какое-то время и очнулся от сна, в котором он убеждал Илин в том, будто что-то не имеет смысла. Мысли, которые пришли ему во сне, сейчас улетучились, и Хет никак не мог вспомнить, что именно не имело смысла. Он полежал еще немного, частично в дреме, частично прислушиваясь к приглушенному плачу, доносившемуся из комнаты внизу.

Насколько он понимал, с рынка вернулась Нетта, услышала о решении Сагая и Мирам уехать, и у нее началась истерика. Планы Сагая и Мирам уже давно включали и Нетту. Ведь Нетта почти что подарила им свой дом, она всегда была готова оказать любую помощь, возилась с их ребятишками, а поэтому они намеревались забрать ее с собой туда, куда направлялись сами. У них были наготове доводы, способные убедить ее, и Хет слышал их голоса, говорящие то по очереди, то вместе: фоном им всем служил плач Нетты, а иногда сквозь него прорывались голоса ее дочери и других детей. Все было понятно. Она будет жить в доме Сагая и Мирам так долго, как захочет, и поскольку в Кеннильяре не существует предрассудков в отношении брошенных жён или вдов, как в Чаризате, то, может быть, она снова выйдет замуж. Нетту же пугала сама мысль о том, что она покинет город, в котором родилась, и ей трудно было поверить, что жизнь в Кеннильяре может оказаться для нее лучше. "Или, - подумал Хет, она так привыкла к тому, что ее бросают, что ей просто трудно поверить, что на этот раз все обстоит иначе".

Скоро дочка Нетты поднялась наверх, весело мурлыча песенку, и начала собирать свое тряпье; Нетта же все еще продолжала плакать внизу.

Потом Хет снова заснул, лежа лицом вниз на куче старых подстилок, и не просыпался до тех пор, пока не почувствовал, что над ним наклонилась Мирам.

- Не могу понять, почему ты такой горячий, - проворчала она, преимущественно обращаясь к себе самой. - Обычно ссадины такого результата не дают.

Хет сел, пригладил волосы и вспомнил вовремя, что спиной к стене прислоняться не следует. Была уже ночь, ему об этом говорило присущее крисам ощущение движения солнца. В комнате окон не было, а свет сюда еле-еле проникал сквозь вентиляционные отверстия в крыше и люке. Хет чувствовал себя лучше, во всяком случае, голова работала почти хорошо, а кожа уже не была такой чувствительной. Мирам выжидающе смотрела на него, и он сказал ей:

- Все это пустяки. Вы уговорили Нетту?

- В конце концов да. Ей было трудно усвоить мысль о переезде, но часть слез была от радости. - Она вздохнула. - Дом мы отдаем семье Риса. Они могут пробить стену и соединить комнаты. Либра и Сенасе останутся и будут жить у них.

- Ты никому не говорила, куда мы едем, правда?

- Сагай сказал им, что мы отправляемся в Денатру - к побережью. И если их кто-нибудь спросит, ответить есть что. - Она снова нахмурилась.

- Ты ведь поедешь с нами, правда?

- Я же сказал, что поеду.

- Кеннильяр действительно лучше этого города. Мы бы никогда оттуда не уехали, если бы не то, что жизнь вздорожала, а место в Гильдии стоит ужасно много. Сагай не хотел быть нахлебником у своего дяди.

Хет отвернулся, сознательно избегая ее взгляда.

- Я там был. Мне город понравился.

В Кеннильяре нет такого огромного числа иноземцев, как в Чаризате, там и о крисах знают куда меньше, чем здесь. Он привлекал слишком большое внимание, даже когда просто шел по улице.

- Там будет лучше, особенно раз рядом есть свои люди, да еще свой дом. Настоящий дом, я хочу сказать, даже с собственным фонтаном. - Мирам окинула взглядом комнату, еле различимую в слабом мерцающем свете единственной свечи, горящей в глиняном сосуде. Плетенки, обычно стоявшие в углу, сейчас были вытащены на середину комнаты, приготовленные для укладки; стопка циновок сдвинута, старые тряпичные куклы собраны в кучку. - Сагай отправился в доки еще до темноты и оплатил проезд в караване, уходящем утром.

- Он не назвался своим именем?

- Нет, он теперь Атрам-сельва - торговец бусами и красками, который переезжает с женой, сестрой и детьми в Кеннильяр. - Ее взгляд вернулся откуда-то издалека, и она перестала думать о путешествии, снова сосредоточившись на Хете.

- Ты беспокоишься за Илин?

Хет поднял одно плечо - замена пожатия плечами.

- Немного. Есть вещи, которые я должен был рассказать ей еще в Академии, пока она не ушла.

- Она - Хранительница, - сказала Мирам, тщательно выбирая слова. Даром что выглядит молоденькой. Вполне может позаботиться о себе.

- Я тоже могу позаботиться о себе, но ты обращаешься со мной, как со своими детишками.