Страница 54 из 117
причесалась гребешком, который лежал перед зеркалом. Через две минуты
матрос снова вошел и движением головы приказал идти за ним. Девушка вышла
в коридор, конвоир запер дверь и повел ее к знакомой уже каюте командира.
Прежде чем ее впустили, пришлось немного подождать в коридоре. Как она и
ожидала, в каюте были командир и Анч.
- Садитесь, пожалуйста, уважаемая Людмила Андреевна, - весьма вежливо
обратился к ней переводчик.
Люда села.
- Командир нашего корабля просит выразить вам благодарность за ваше
поведение. Вы сразу поняли нас и не стали на путь молчания и возражений.
Видите, мы тоже стараемся относиться к вам как можно лучше, но освободить
вас пока нельзя. Вероятно, вы волнуетесь об отце. Так же, надо думать, как
он о вас. Командир разрешает вам написать отцу письмо.
Люда удивленно и настороженно слушала Анча. Что кроется под этой
любезностью?
- Мне можно написать в письме все, что я захочу?
- Да, за одним исключением: ни одного слова об этом корабле и о людях
на нем.
- Позвольте, о чём же я могу писать?
- Вы можете писать обо всех своих чувствах, спрашивать о домашних
делах, наконец о том, что вам угрожает опасность, что вы попали в очень
неприятнее положение. Только ничего не пишите о своем местопребывании.
Кажется, достаточно?
- Да, спасибо. Я подумаю.
- А о чем же, собственно, вам думать?
- В моем положении нелегко написать такое письмо... я должна написать
так, чтобы вы его пропустили, но мне ведь хочется все-таки сказать что-то
о себе...
- О, я вас понимаю! Если хотите, я могу помочь вам составить письмо.
Кстати, вот что... Если вы напишите отцу, чтобы он немедленно выехал в
Лузаны повидаться с вами, то... вы тем самым избавите его от смертельной
опасности, которая угрожает ему в эти дни на острове... и... не обманете
его: к тому времени все кончится и вы действительно с ним увидитесь.
Анч обернулся к командиру, чтобы передать ему свой разговор с Людой.
Девушка смотрела на них непонимающими глазами. Она очень боялась
выдать каким-нибудь движением или взглядом, что понимает их. Посмотрев на
того и на другого, она опустила глаза и, глядя себе под ноги, мысленно
переводила то, что они говорили.
- Кажется, здесь будет легче, чем там, - сказал командир.
- Возможно, - ответил Анч. - Хоть я и не ожидал от нее такой
покорности и страха перед нами.
- А с теми надо кончать.
- Тем же способом?
- Это лучший способ, но в данном случае, если мальчика принесет к
берегу, могут обратить внимание на характер ранений. Я думаю, мы их еще до
утра выбросим в открытое море. Они в таком состоянии, что в десять минут
пойдут ко дну.
- Но трупы в конце концов может принести к берегу?
- Следов избиения к этому времени никто не различит, а больше мы им
физических неприятностей причинять не будем, - улыбаясь, пояснил Анчу
командир.
Люда чувствовала, как у нее тяжелеет голова; ей хотелось крикнуть: "Я
понимаю вас! Убивайте меня вместе с моими товарищами! Все равно ничего не
добьетесь!" Но, напрягая всю волю, она сдержалась. Не надо показывать, что
она понимает их. Не время выражать свои чувства. Если бы Марко знал, он
вполне одобрил бы ее поведение.
Командир нажал кнопку звонка, и вошел матрос. Ему приказали привести
пленного. Анч обратился к Люде:
- Ну, вы можете идти писать письмо. Я провожу вас.
- Вы обещали, - сказала Люда, - перевести ко мне Находку.
- Находку? Ах, да, в самом деле. Командир не возражает дать вам
свидание с нею. Поболтайте с девочкой, уговорите ее изменить свое
поведение. Если она это сделает, ее поместят вместе с вами.
- А когда ее можно повидать?
- Можно и сейчас.
Потом, повернувшись к командиру и думая, что Люда не понимает его,
добавил:
- Устрою ей последнее свидание.
В коридоре стоял Марко. Видя, что за ними следит Анч, юноша
отвернулся от Люды.
Анч проводил девушку в каюту, где находилась Зоря, и подруги остались
одни.
Глава XV
С И Н И Й П А К Е Т
Возвращаясь, шпион приказал Марку зайти с ним в командирскую каюту.
Командира в каюте не было. Он, очевидно, вышел в рубку, оставив ведущую
туда дверь открытой. Марко посмотрел в дверь и подумал, что, вероятно, уже
ночь или, может быть, лодка опустилась глубоко в воду. За иллюминаторами
была полная темнота. Чувствовалось, что судно ускорило ход.
Анч сел в кресло командира и обратился к Марку с явной издевкой:
- Итак, мой герой, прошло два часа. Сейчас произойдет наша последняя
беседа. Надеюсь, вы за это время подумали о своем поведении и передумали?
А?
- Да, я думал, - промолвил Марко, - вам ничего не удастся вытянуть из
меня. Возможно, это мой последний час, но ваш последний час тоже близок.
За меня сумеют отомстить.
- Оставьте, юноша, красивые слова. Лучше послушайте меня. Вы,
конечно, знали тех двух людей с Лебединого острова, которые недавно
погибли. Одного из них звали Тимофий Бойчук. Обоих уже нет. Но вы ничего
не знаете про их последние минуты. Первого утопили, как мышь: голову
погрузили в воду, а двое матросов держали его за ноги. Мне пришлось
возиться с его головой. Он прыгал, как дельфин. Вероятно, он выпил немало
морской воды, а это, вы знаете, не очень вкусный напиток. О, мы с ним
возились больше пяти минут, пока желудок его набрал достаточно балласта, а
из груди вышел весь воздух. Потом он погрузился без задержки. А Бойчука мы
засунули в мешок. Он учинил дебош, и потом я не нашел на кителе одной
пуговицы. Другую, позднее, кажется, оторвали вы, молодой человек. Но как
только мы его запаковали, работа стала легкой. Мы бросили его в воду на
несколько минут, а потом вытащили неподвижную тушу, чтобы выбросить ее из
мешка. Этот мешок сохраняется у меня как память. Показать его вам?
- Подлец!
- Не ругайтесь, не поможет. Ваше последнее слово?
В этот момент подводная лодка неожиданно остановилась. Анч и Марко по
инерции качнулись в одну сторону. Из командирской рубки доносился
тревожный разговор. Анч поднялся, подошел к полураскрытой двери и,