Оборотень

- Нет, продолжайте, - попросила Глория, заглядывая ему в глаза.

- Что же продолжать? Пожалуй, я и так сказал слишком много. Они уже подошли к подъезду. Лифт поднял их на шестой этаж. Самое трудное, как думалось Терояну, это оставаться с ней в квартире наедине, знать, что их отделяет друг от друга лишь тонкая перегородка двери. Тим пожелал Глории спокойной ночи, а сам ушел на кухню, пил кофе, курил и думал о них обоих. И снова в нем происходила борьба, два противника, сцепившись, продолжали схватку - и каждый стремился оторвать другого от земли. И он знал, что если потеряет под ногами почву, то в нем исчезнет и все человеческое, и тогда черты зверя проступят сквозь его облик. Но мысль, что Глория, возможно, ждет его, не давала покоя.

Он встал, как в гипнотическом сне прошел по коридору, миновал свою комнату и нажал на дверную ручку. Дверь не была заперта изнутри. Он открыл ее и шагнул в полумрак. Глория лежала на кровати, лицом вверх, лунный свет падал на закрытые глаза. Дыхание ее было ровным, она спала, вытянув обнаженные руки поверх одеяла. Тероян постоял несколько секунд, всматриваясь в безмятежные, столь дорогие его сердцу черты, повернулся и осторожно закрыл за собой дверь. Сердце продолжало сильно колотиться, отдаваясь ударами молоточков в висках. Вновь начали подступать головные боли, ввергая его в то состояние, которое он сам, как врач, окрестил для себя "бадахшанским синдромом" - по той местности, где получил осколочное ранение. Эти боли могли продолжаться всю ночь, выкручивая его словно мокрое полотенце, не давая погружаться в успокоительный сон, оставляя истерзанным до рассвета. Было только одно средство избавиться от них - движение, скорость, дорога и холодный ветер в лицо. Тероян надел куртку, взял ключи от машины и вышел из квартиры.

Возвращение домой произошло только под утро. Уставший, обессиленный, вымотавшись в ночных бдениях, Тероян снял забрызганную грязью верхнюю одежду и повалился на кровать, закрывшись с головой одеялом, всем своим существом проскальзывая в темное узкое горлышко сна. Сколько времени он отдал тревожному мертвенному забытью? Часа четыре, не больше. Очнулся Тероян от того, что Глория слегка трясла его за плечо.

- Тим, проснитесь, - услышал он ее голос. - К вам пришли. Оторвав голову от подушки, он увидел сидящего возле стола Олега Карпатова, одетого в милицейскую форму. Он носил ее так редко, что Тим даже удивился.

- Чего это ты так вырядился? - спросил он. - К параду готовишься?

- Сейчас тебе самому будет парад, - довольно строго отозвался Олег. Глория, приготовьте ему, пожалуйста, кофе. Девушка ушла на кухню, а Карпатов продолжил:

- Где ты был ночью?

- А что случилось? Откуда такое отеческое любопытство?

- Твои "Жигули" дважды останавливало ГАИ. Один раз на тридцать втором километре Ярославского шоссе - ты мчался как угорелый. Второй раз - возле Медвежьих Озер. Будь любезен объяснить: что ты там делал в четвертом часу утра?

- Просто катался, - Тим продолжал лежать, положив под голову ладони.

- Просто катался... - повторил Олег. - Ночные прогулки при ясной луне. Понятно. Лунатизм в действии.

- Никакой не лунатизм. Обыкновенная бессонница. А быстрая езда, движение успокаивают нервы - это я тебе как врач говорю. Кроме того, когда у меня начинаются головные боли - после известного тебе ранения, - я физически не могу торчать в стенах дома. Меня тянет на природу.

- Допустим, - криво усмехнулся Олег. - Но почему ты раньше мне ничего не говорил об этом?

- А зачем лишний раз сотрясать воздух? И потом это касается только меня одного. Я что, сбил кого-нибудь?

- Нет. А в пятницу, четвертого июля, когда ты встретил Глорию, ты тоже... "путешествовал" всю ночь?

- Да, - сознался Тим. - "Бадахшанский синдром".

- Не понял?

- Ну, так я называю то мятежное состояние духа, которое мной овладевает. Чтобы избавиться от головных болей, я сажусь в машину и еду куда глаза глядят. В этом есть какое-то преступление? Что ты так всполошился?

Олег долго смотрел на него, выдерживая паузу. Потом произнес всего одно слово:

- Четырнадцатый.

Тероян понял, что он имеет в виду.

- Где? - спросил он, поспешно поднимаясь и одеваясь.

- Возле Медвежьих Озер. Девочка семи лет была похищена восемь дней назад. Сегодня в шесть утра обнаружена - в том же состоянии, что и все предыдущие тринадцать детей. Квазимодо стал спешить, торопиться - раны на ее лице еще не зарубцевались. Он выпустил ее из своего логова раньше, чем делал это с остальными. Надо ли говорить, что она лишена разума?

- Нет, и так ясно, - отозвался Тим, застегивая рубашку.

- Нами велось скрытое наблюдение за некоторыми участками Лосиного острова, нам даже подключили в помощь ГАИ, куда ты угодил, но чтобы контролировать всю территорию, не хватит и дивизии МВД. А у меня - сам знаешь, сколько людей. А тут еще ты вляпался куда не надо. Тебе придется написать объяснение - что ты делал у Медвежьих Озер, как тебя туда занесло?

- Ладно, напишу. На твое имя?

- На мое.

- А кто нашел девочку?

- Угадай сам.

- Гуркин?

- Соображаешь. Журналист был на даче у приятелей, это могут подтвердить два десятка человек. Возвращался с теплой компанией в Москву свидетели также имеются. А по дороге наткнулись на нее.

- Он тебя водит за нос, Олег. Все подстроено. За жареный материал он войдет в сделку с самим дьяволом. Если у него нет какой-либо связи с Квазимодо - то можешь отрезать мне голову.

- Я знаю, - согласился Олег.

- Взял бы ты этого Гуркина, да вытряс из него душу.

- Не могу. Такой вой в прессе поднимется - на Магадане будет слышно.

- Ну и черт с ним, с воем! Гуркин - это ниточка к Квазимодо. Если только их обоих не связывает нечто большее. А где был Гуркин, на какой даче?

- Да, собственно, даже не на даче. Вот еще одна причина, почему я не могу его потрогать за горло. Он был у доктора Саддака Хашиги. А как только я начинаю заикаться об этом иранце, мое начальство затыкает уши.

Тероян присвистнул. Он принял из рук Глории чашечку кофе и поблагодарил ее. Девушка, чтобы не мешать им, снова ушла на кухню. Карпатов проводил ее взглядом и продолжил:

- Я выяснил то, что ты просил. Хотя это и было непросто. Во всех тринадцати, а теперь уже четырнадцати случаях Хашиги находился здесь, в Подмосковье.