Оборотень

- А можно встретиться с твоим депутатом? Расспросить поподробнее? произнес Тероян.

- Можно. На той неделе, - согласился Жора. - Оцени масштабы моей дружбы к тебе.

- Оценил.

- Мой тебе совет - отправь девушку в больницу, - мягко сказал Юнгов.

- Нет, - и Тероян наконец-то прикоснулся к сочным ягодам, напоминавшим крупные сгустки крови.

- А что будешь делать?

- А вот хочу сейчас взглянуть на эту Хашигу, хотя бы издали, - и Тероян поднялся со скамьи. - Поедешь со мной?

- Поехали, - легко согласился Юнгов. - Куда ж я тебя одного отпущу? Еще разобьешь что...

Простившись с Ларисой, Тероян задним ходом выехал через ворота, вслед за уже развернувшимся "Москвичом" Юнгова. Его сестра неподвижно стояла в дверях бомбовидного дома, а по обе стороны от нее, столь же каменно и, казалось, навечно, застыли огромный черный дог и белый пушистый кот. И Терояну вдруг на миг почудилось, что это стоит Глория, так похожи были издали их фигуры, и у него отчего-то защемило сердце.

Они ехали к Медвежьим Озерам через деревушки, оставленные вдали от Ярославского шоссе, и чем дальше они удалялись от центральной трассы, тем беднее и грязнее становился их вид. Редко в которых из них сверкали церковные купола, и только этот золотой цвет солнца да осиянные кресты как-то скрашивали унылость и обреченность жизни. Лишь они еще не были отобраны у разоренного, вымученного, обреченного на заклание народа, ковыряющегося на своих убогих огородах, бредущего куда-то с сумой, глядящего из-под руки на уносящиеся машины. Несчастные русские люди, не понимающие за что, почему они вновь подвергнуты столь жестоким мукам? В чем снова они провинились перед "мировым сообществом", чтобы опять выдерживать удары сатанинских сил, проламывающих бреши в России? И откуда вдруг взялось столько новых предателей, твоих же сыновей и дочерей, ставших в одночасье оборотнями и вампирами, сосущими последнюю кровь из родной земли? Кто и по чьей воле вынул у них разум?

Поля, по которым они проезжали, отличались удивительной особенностью, свойственной русской равнине: с разных точек все вокруг виделось совершенно по-разному, словно через каждые сто метров ты попадаешь в новое царство-королевство. Вот вроде бы один горизонт, а проедешь чуть дальше - и он уже совсем иной, и все кругом другое, необычное, любопытное, ласкающее взгляд. Нет того европейского однообразия, когда целый час едешь по какой-нибудь сельской Германии - и все вокруг одно и то же, одно и то же. Скука.

Местность, называемая Медвежьими Озерами, начиналась после холмов, с которых они спустились по разбитой тракторами колее. Там, вдали, блестели синие блюдца, высились гигантские массивы сосен, похожие на коричневые куски сдобного пирога, виднелись богатые, фаянсово-сахарные особняки, и все это напоминало приготовленное к чаепитию угощение. Здесь уже шла хорошо бетонированная дорога, петлей соединяющаяся с Ярославским шоссе. Ехали теперь быстро, лишь изредка останавливаясь, чтобы расспросить встречавшихся путников о владениях доктора Хашиги. Странно, но не каждый-то и знал, где находится поместье этого загадочного иранца. Проплутав с полчаса, они наконец-то определились, выяснив у одного из "новых русских" правильное направление, и устремились к дальним озерам, пока не уткнулись в трехметровую кирпичную стену, тянувшуюся неведомо куда. Целый стадион "Маррокана" отхватил себе доктор Саддак, сомкнув стеной одно из озер, взяв его в полон своими зелеными. Поехав наугад влево, они остановились возле массивных, бронзовых ворот, перед которыми лениво покачивался на стуле охранник. Завидя их, он что-то произнес в рацию, продолжая также лениво покачиваться, но уже не спуская с Юнгова и Терояна, вышедших из машин, маленьких злобных глазок. По лицу этот человек вроде бы был когда-то русским, да теперь уже вряд ли считал себя таковым, приобщившись к благам западной цивилизации.

- Можем ли мы видеть доктора Саддака Хашиги? - спросил Юнгов, стоя перед ним.

- Вряд ли, - отозвался охранник. - Он никого не принимает. А вы по какому делу? Я передам секретарю.

У Юнгова и Терояна не было никакого плана, они ехали сюда наугад, словно рассчитывая так просто повидаться с Хашиги, а увидев его, все и разъяснить. Но Юнгов нашелся:

- Передайте всего два слова: Глория Мирт, - произнес он. - И встань-ка, сынок, когда с тобой разговаривают.

От его тона, почувствовав неведомую ему силу, охранник поспешно поднялся и отошел к воротам. Он стал что-то бормотать в рацию, поглядывая на незнакомых гостей. Ждали минут десять. Наконец он вернулся обратно.

- Нет, - сказал он почтительно. - Доктор Хашиги вас не может принять. И никакой Глории Мирт он не знает.

- Тогда - будь здоров! - похлопал его по плечу Юнгов. - Привет хозяину. Заглянем в другой раз.

Они сели по машинам и поехали, видя, как охранник смотрит им вслед и что-то говорит по рации. Километра через два они остановились, вышли.

- Знает он Глорию Мирт, голову даю на отсечение, - сказал Юнгов. Видел, как он изменился? Как смотрел вслед? Получил указание номера запомнить. Что будем делать?

- Надо как-то добраться до этого Хашиги, - ответил Тероян. - Потом. Сейчас это не получится. Попробуем через Карпатова, все-таки полковник МУРа.

- Или Влад. Уверен, у него свои связи, не хуже.

- Да, возможно.

- Ну что же, я люблю риск. Давай сыграем в эту игру. Только бы нам тут не перемудрить. Я все-таки не уверен, что девушка получила психическую травму именно здесь, в особняке иранца. Фигура все же значительная в политической прачечной.

- Мне плевать, кто он. Я хочу, чтобы к девушке вернулась память. И если к этому причастен Хашиги, то будь он хоть самим дьяволом - все равно.

- Ты что - полюбил ее? - Юнгов внимательно смотрел на друга, а тот молчал, раздумывая о своем.

- У меня не выходит из головы Квазимодо. Тот снимок, который так напугал девушку, - произнес наконец Тероян. - Тут должна быть какая-то связь. Я чувствую.

- Не вали все в одну кучу, Тим. Впрочем, можешь на меня рассчитывать, чем смогу - помогу. По сути политики и бизнесмены такие же маньяки, как этот Квазимодо. Только сферы интересов у них разные. Но иногда они могут накладываться друг на друга. Маньяки всюду, везде. И ты, Тим, тоже. Ты уже одержим этой идеей. Сам знаешь, какой. И, к сожалению, тебя уже не остановить. Если только запереть в деревянный ящик и зарыть его на три метра в землю.