Страница 18 из 25
Когда Уичер прибыл в Траубридж, Фаули встретил его враждебно. Он ничего не сказал инспектору ни о ночной рубашке, ни о следе окровавленной руки на оконном стекле.
[60]
Способы и методы деятельности Уичера были типичными для первых английских детективов. У него не было ни малейшего представления о каких-либо научных методах расследования; они войдут в практику лишь в будущем. Подмогой Уичеру служили три компонента: умение наблюдать, знание человеческой натуры и способность к выработке версий. Через четыре. дня Уичер пришел к выводу, что только одного человека можно счесть потенциальным убийцей, а именно шестнадцатилетнюю Констанцию, дочь Самюэла Кента от первого брака. Констанция ненавидела мачеху и считала, что ею самой пренебрегают и плохо к ней относятся. Уичер посчитал вполне возможным, что она убила своего единокровного брата - этого любимчика отца и ненавистной мачехи, желая тем самым досадить его родителям. К тому же, рассуждал Уичер, ночное убийство, вне всякого сомнения, не могло не оставить следов на ночной одежде девушки. Как только выяснилось, что из трех ее ночных рубашек одна бесследно исчезла, он потребовал ареста Констанции. Ответом была буря негодования со стороны местных жителей. Через несколько дней девушку пришлось освободить. Какая дерзость отважиться обвинить ребенка в убийстве своего беспомощного брата! Только развращенный ум мог придумать такое! Уичер стал объектом жестокой травли. Чтобы оградить от нападок общественности полицию в целом, Ричард Мэйн, один из комиссаров лондонской полиции, уволил Уичора.
Четыре года спустя, в 1864 г., Констанция Кент созналась в убийстве своего сводного брата. Она действительно сделала это для того, чтобы причинить боль мачехе и отцу. И в том же, 1864 г. английская общественность с готовностью (о, коварное непостоянство человеческой натуры!) восславила одного из первых детективов, но не беднягу Уичера, а Дика Тэннера за удачное раскрытие первого в Великобритании убийства, совершенного на железной дороге.
9 июля 1864 г. в купе вагона Северо-Лондонской железной Дороги был убит семидесятилетний банковский служащий Бригс. Неизвестный убийца забрал у своей жертвы золотые часы с цепочкой, очки в золотой оправе и - что выглядело очень странно - шляпу. Свою же он оставил в купе. За поимку преступника была назначена высокая награда, пресса публиковала сенсационные сообщения о ходе расследования. Через одиннадцать дней Тэннер нашел ювелира, у которого убийца обменял похищенные золотые часы с цепочкой на другие. Футляр, в котором находились обменные часы, навел на след одного портного, немца, прожинающего в Лондоне, по имени Франц Мюллер. Он подарил этот футляр ребенку своих друзей. Шляпа, оставленная преступником в купе, оказалась принадлежащей Мюллеру. Из его письма хозяйке квартиры было ясно, что он находится в данное время на борту парусника "Виктория", на пути в Северную Америку.
[61]
20 июля Дик Тэннер с ордером на арест в кармане, вместе с несколькими свидетелями отправился в путь на борту быстроходного парохода "Сити оф Манчестер". Пароход прибыл в Нью-Йорк на четырнадцать дней раньше "Виктории". Когда наконец "Виктория" прибыла в порт, толпа любопытных подплывала к ней на лодках и кричала: "Как поживаешь, убийца Мюллер?.."
16 сентября Тэннер вместе с арестованным вернулся в Англию. Два месяца спустя Мюллера повесили. В последнем слове перед казнью он признался в своем преступлении.
Но даже такой громкий успех не принес существенных дивидендов лондонской уголовной полиции. Заняв в 1869 г. пост начальника полиции, Эдмунд Гендерсон признал: "Огромные трудности стоят на пути развития уголовного розыска. Большинство англичан относятся к нему с недоверием. Он чужд привычкам и чувствам нации. Детективам приходится работать тайком". Но именно Гендерсон сумел увеличить штат сыскного отдела Скотланд-Ярда на 24 человека и поручил руководство им одному из бывших помощников Джонатана Уичера суперинтенданту Уильямсону.
Уильямсон, по прозвищу Философ, предпринял первые попытки упорядочить деятельность детективов, работавших без всякой системы. Еще за 50 лет до этого практически прекратилась высылка преступников в колонии. Отбыв свой срок в британских тюрьмах, они выходили на свободу и, оказавшись вне всякого контроля, принимались за свое прежнее ремесло. Только в 1871 г. парламент законодательным путем провел решение о регистрации всех рецидивистов с обязательным фотографированием и подробным их описанием. Но как только ведение этого реестра передали из Скотланд-Ярда в министерство внутренних дел, он, попав в жернова бюрократии, потерял всякую практическую ценность. Уильямсон возобновил регистрацию рецидивистов в Скотланд-Ярде. Но едва восемь лет спустя он стал пожинать первые плоды своих усилий, как Скотланд-Ярд (как для краткости стали называть сыскной отдел) поразил тяжелый удар. Выяснилось, что три старейших, наиболее уважаемых Уильямсоном сотрудника - Майклджон, Драскович и Кларк - брали взятки у лиц, мошенничавших на тотализаторе.
Скандал в Скотланд-Ярде вызвал очередную волну недоверия к полиции. Организация Скотланд-Ярда потребовала существенных изменений. Во главе его встал поборник новшеств, адвокат Говард Винсент. Он побывал в Париже для ознакомления с работой Сюртэ и перенял у французов все, что в этих обстоятельствах только можно было перенять. Из все еще рыхлой группы детективов он создал отдел уголовного розыска, которому предстояло определить впоследствии лицо будущего Скотланд-Ярда.
[62]
Первым нововведением Винсента была организация наблюдения за уголовниками. По примеру Масэ, но с большим размахом он начал сбор фотографий для создания "альбома преступников". Трижды в неделю Винсент отправлял тридцать детективов в тюрьму Холлоуэй для проверки того, нет ли среди вновь поступивших арестантов знакомых лиц. Эта практика хотя и медленно, но начала приносить свои плоды.
Однако то, как мало все еще ценили Скотланд-Ярд, можно проиллюстрировать одним небольшим примером. Когда суперинтендант Уильямсон однажды спросил у незнакомца, весьма похожего на вышедшего на пенсию сотрудника Скотланд-Ярда: "Мы с вами знакомы? Вы у нас работали?", то получил ответ: "Нет, слава богу, так низко я еще никогда не опускался!"...