Клан Кречета

15

Диана смотрела на беспорядочную, неугомонную толпу детей и гадала, не отказаться ли ей от своего плана и не прикончить ли только Джаррета Махони? Что он за человек, если использует мирных жителей как буфер между собой и противником? Конечно, кланы тоже довольно часто таким же образом использовали старых воинов, но для полезных стратегических целей – успешного исхода боя, выигрыша всей военной кампании и в конечном счете для победы самого клана. Кроме того, старые воины – это те, кто хорошо служил и прожил долгую и полезную жизнь, они не дети, чье время еще только должно прийти. Слова Джаррета Махони о том, что он должен использовать смерть детей, были бессмысленны. Если он хотя бы заменил их стариками Випорта, Диана смогла понять его.

Со своей точки наблюдения она отлично видела, как движутся четыре боевых робота. Они наступали без стрельбы, в соответствии с планом, который девушка предложила Джоанне. Любой случайный выстрел способен вызвать цепь взрывов, а в этом не было необходимости. Водитель агроробота, должно быть, уже приноровился к оружию своей сложной машины – один из выстрелов расколол феррокерамическое покрытие «Матерого Волка» Джоанны.

Боевые роботы приблизились к городским стенам, остановились и, чуть подождав, развернулись и отправились обратно в лес.

Со стен Випорта передали сообщение о том, что враг отступает. По толпе прокатился восторженный рокот. Люди на площади, казалось, облегченно вздохнули – они смеялись, дружески похлопывали друг друга по плечу, кто-то затянул бравую песню, ее подхватили. Особенно бурно радовались мятежники. Они даже слегка опустили свои автоматы.

В отличие от всех Диана внимательно следила за кабиной агроробота. Она надеялась на то, что, узнав об отступлении противника, водитель выйдет наружу хотя бы для того, чтобы подышать свежим воздухом. Но этого не произошло, и Диана была вынуждена изменить тактику.

Стараясь выглядеть радостной, а изображать радость, даже неподдельную, клановому воину дается с огромным трудом, она приблизилась к агророботу и пробралась к кабине. Улыбаясь и неистово размахивая руками, Диана жестами дала понять водителю, что принесла срочное донесение.

Щелкнув замком, женщина подняла купол кабины.

– Они действительно нас боятся, правда? – В ее голосе звучало ликование.

– Да, действительно, – согласилась Диана и, забравшись в кабину, вцепилась женщине в горло.

Двумя-тремя приемами, которые она прекрасно изучила за годы кадетской жизни, Диана прикончила противника и, рывком вытолкнув тело из кабины, сбросила его вниз – прямо на проходившего мимо мятежника, который под тяжестью упавшего на него груза беззвучно рухнул на землю.

В следующий миг Диана захлопнула купол кабины, ухватилась за рычаг управления и отвела машину на несколько метров от места скопления детей. Потом, подключив рычаги управления оружием, она развернула агроробот и открыла огонь по вооруженным мятежникам. Она смела целую толпу, убив, по крайней мере, двоих и оставив остальных ранеными валяться на земле.

Затем она принялась высматривать Джаррета Махони. Цель была простая – зная, что главарь убит, его приспешники, как правило, сдаются. «И чем скорее это произойдет, тем будет лучше», – подумала Диана. Не обнаружив Махони, она еще пару раз пальнула по мятежникам, убив еще несколько человек, как вдруг почувствовала, что агроробот кренится набок – очевидно, кто-то подстрелил его переднюю «ногу». Машину слегка качнуло, Диана все-таки сумела удержать ее в вертикальном положении. Она продолжала вести огонь, но двигаться уже не могла. «Во имя великих Керенских, где же этот распроклятый Махони?» – лихорадочно думала она. Один из двух лазеров агроробота, перегревшись, вышел из строя.

Дуло автомата охранника буквально впилось Эйдену в горло, поэтому ему ничего не оставалось делать, как просто наблюдать за действиями молодой воительницы. Зато когда она, развернув агроробот, принялась палить по мятежникам, открыв огонь в сторону рассыпавшихся теперь по площади детей и их родителей, удивленный охранник слегка ослабил хватку, Эйден отреагировал молниеносно – тыльной стороной ладони он особым приемом нейтрализовал руку с оружием, затем, схватив мятежника за локоть, ударил его плечом в живот. Тот зашатался, и Эйден с силой швырнул противника на землю, потом, быстро наступив на запястье руки, вырвал лазерный пистолет из скрюченных пальцев теряющего сознание повстанца. Оружие, похоже, было новым, поступившим прямехонько из випортского арсенала. Оно холодило руку. «Наверное, из него никогда не стреляли», – подумал Эйден, нанося удар рукоятью в висок своему бывшему конвоиру.

У Эйдена не было времени на размышления – напуганные выстрелами из агроробота, мятежники пока еще не заметили, что главный заложник освободился, и Эйден, не теряя ни минуты, двинулся к стрелявшей машине. «Девушка, несомненно, смела, но то, что она задумала, – самоубийство», – думал он, пробираясь сквозь толпу. Слишком большое количество вооруженных людей ей противостоит. Вряд ли она продержится достаточно долго. Только забота о собственной безопасности пока что удерживала мятежников от того, чтобы метким выстрелом или гранатой взорвать агроробот.

Придется вытаскивать ее из кабины. Вдвоем больше шансов, отстреливаясь, уйти из города. Предательская мысль о том, что его идея не менее безнадежна, чем та, которой руководствовалась девушка, тоже пришла ему в голову, но он решительно отогнал ее прочь.

Оказавшись прижатым к агророботу, Эйден заметил чью-то тень – кто-то карабкался по задней «ноге» машины. Отблески разгулявшегося пламени осветили мясистое, красное лицо. Сомнений быть не могло – Джаррет Махони! Полковник выстрелил и промазал. «Должно быть, эти идиоты забыли отрегулировать прицел у пистолета!» – выругался он про себя, но времени на корректирование не оставалось. Эйден сорвался с места и быстро достиг площадки агроробота, где секунду назад стоял Джаррет Махони, но тот успел забраться еще выше – до кабины осталось совсем недалеко.

Эйден решительно бросился следом. Джаррет Махони упорно полз вперед. На полпути Эйден схватился рукой за раскаленную до красноты секцию поврежденной машины и обжег ладонь, но едва обратил на это внимание и продолжал карабкаться.