Страница 24 из 77
- В общем тяп-ляп, но должна работать, - пояснил Кочевник. - Чем-то напоминает извлечение колючки из лапы льва.
- Есть земная легенда...
- Я ее тоже слышал.
Так как Кочевник сам не мог взобраться в "Вурдалак" Джоанны, она залезла в кабину, посадив техника на плечи. Эйден в молчании наблюдал, как они туда поднимаются, затем отправился в собственную машину.
- Командир звена Хорхе, вы должны дать мне координаты вероятного местонахождения оставшихся в живых воинов тринария. Говорите.
Ровным голосом Эйден сообщил Джоанне требуемую информацию.
- Я не знаю имен ваших подчиненных, - сказала она затем, - и не нуждаюсь в этом, потому что все они, без сомнения, грязные "вольняги". Как и вы сами.
Джоанна принадлежала к тем немногочисленным людям, которые знали истинное генетическое происхождение Эйдена, так что ее оскорбление было тщательно рассчитано. Волны давно забытой, но глубокой обиды вскипели теперь в Эйдене. Хотя он не видел Джоанну несколько лет, его ненависть к ней осталась все такой же сильной. Как будто все эти годы в душе его тлел невидимый огонь. Он теперь знает, кто будет его противником в Кругу Равных, когда кончится срок ношения Черной Ленты. Если, конечно, Каэль Першоу когда-нибудь восстановит Круг.
- Командир, один из ваших воинов пойдет впереди, расчищая путь. Я последую за ним, затем вы, затем еще два робота. Воут? Отвечайте.
Эйдену показалось, что он вернулся назад на Железную Твердыню, где должен был повиноваться Джоанне как своему офицеру-инструктору.
- Ут, капитан. Жеребец, вы пойдете впереди.
- Да, командир.
Эйден наблюдал на экране монитора, как Жеребец обходит Джоанну. Вдруг по каналу их собственной связи послышался мягкий голос:
- Хорхе, что здесь происходит? Эта надменная сука отдает тебе приказы, как...
- Она выше меня по званию.
- Но ведь она никогда раньше не бывала на Глории. Любой офицер со здравым смыслом усту...
- Она выше меня по званию.
- Ты капитулируешь слишком быстро. Это не похоже на тебя. Что-то с тобой не то. Дело, что ли, в Черной Ленте? Я прав?
- Выполняй задание, Жеребец.
- Я не слышал, чтобы Черная Лента превращала того, кто ее носит, в труса.
Эйдену очень хотелось накричать на Жеребца, но он сдержался.
- Делай, что тебе приказано!
Жеребец что-то проворчал, но возглавил звено, вновь состоявшее, правда временно, из пяти роботов. Путь лежал с открытого места в заросли, казавшиеся темнее и опаснее всего, что воины видели до сих пор.
11
В какое бы подразделение ни назначили Джоанну, она сразу же начинала пользоваться дурной славой за свое холодное безразличие по отношению к другим воинам. Ни катастрофа, ни трагедия, ни гибель друга не могли поколебать ее хладнокровия и надменности: она словно была окружена стеной из камня и льда. Но, однако, эта стена легко пропускала наружу гнев и даже ярость. Вырвавшись на свободу, они обрушивались на подчиненных при малейших проявлениях глупости или некомпетентности. Такие вспышки - они случались очень часто - тормозили ее продвижение вверх по служебной лестнице, а некоторая стратегическая беззаботность привела к неудачам во множестве попыток завоевать Родовое Имя.
Теперь, когда она со звеном Эйдена шла через глорианские джунгли, то и дело натыкаясь на обломки шаттла, ее знаменитое безразличие подверглось суровому испытанию. Она видела машины настолько изувеченные, что их ни при каких обстоятельствах не удастся исправить для теперешней борьбы с Кланом Волка. Она видела своих воинов, лежащих мертвыми среди обломков машин; другие были едва способны отдавать честь. Она видела лужи и ручейки крови, а местами казалось, будто выпала кровавая роса. Этого было достаточно, чтобы вызвать слезы или по крайней мере вздох сожаления даже у воинов Клана. Она слышала по линии связи тяжелое и неровное дыхание воинов звена Эйдена, ставшего теперь ее звеном. Разумеется, все они были вонючими "вольнягами" и не могли сдерживаться как следовало. Впрочем, даже у Джоанны возникло какое-то щемящее чувство, но ни единым словом или вздохом она не выразила его. Впрочем, "чувство" - это слишком мягко сказано. Скорее уж, бессильный гнев из-за бессмысленных потерь, в данный момент, к сожалению, невосполнимых. Совсем недавно под ее командой был целый тринарий, а теперь вместо него - по крайней мере временно - звено убогих вольнорожденных да всего лишь несколько кое-как способных двигаться роботов из бывшего тринария. Они, конечно, не знали дороги, и теперь их вело ее звено. "Ведет моя звезда", - Джоанна чуть не улыбнулась от мысли об этом старинном выражении, которое, кажется, употреблялось еще в древние времена земной истории. В деревнях ей случайно приходилось слышать, как люди говорят: "Пусть ведет тебя твоя счастливая звезда". В деревнях вообще можно услышать много глупых, бесполезных изречений. Вольнорожденные находили жизненную поддержку в самых дурацких афоризмах и пословицах. Воины в этом не нуждались. Для воинов Клана существовали только ценности, которых каждый достигает лично. Например, успешно пройденное Испытание, победа в битве, завоевание Родового Имени, внесение генетического наследия в священный генный пул... Не было никакой нужды следовать путеводной звезде, или находить поддержку в вере, или надеяться на счастливую судьбу, как делали в низших кастах. Воин верил в самого себя и сам строил свою судьбу.
В любом случае, в ее подразделении теперь было девять машин, которые вела она сама, четыре воина Эйдена и четверо оставшихся от тринария. Остальные выжившие - техники и воины с разбитых машин - тоже втиснулись в кабины роботов, чтобы попасть на станцию, где они могли оказаться полезными как резерв и обслуживающий персонал.
Эйден хотел предложить не брать с собой техников и воинов с разбитых машин и прийти за ними потом: тогда подразделение роботов без лишнего груза двигалось бы быстрее. Но Джоанна не спросила его мнения, а Черная Лента лишала его права давать советы кому бы то ни было по собственной инициативе.
"Ну и что? - думал Эйден. - Черная Лента не играет роли, когда имеешь дело с Джоанной. Кто бы ни предложил ей совет, она все равно не послушает его. Раз уж она что-то решила, хоть Вселенная перевернись, дело должно обстоять именно так". Такой он помнил ее по Железной Твердыне, и, кажется, она не особенно изменилась с тех пор.