Запустение

Первым в палатку залез Метеоролог и моментально уснул. Геолог же еще постоял на воздухе, разглядывая черную зеркальную гладь воды с отражающимися в ней окружающими их со всех сторон скалами и небом. Глядя в близкое небо, он никогда еще не чувствовал себя таким умиротворенным и ясным, таким сливающимся с окружающим миром. С такой всепоглощающей любовью к природе. Наконец, он ополоснул лицо и руки холодной живой водой из озера и также отправился спать.

Он был очень уставшим. И все-таки с час или даже больше не мог уснуть. Волна за волной в его полудрему накатывались и проникали неотчетливые образы и неясные мысли. Планета прекрасна, беспорно, думал он. И очень стара. Старее поповой собаки, - пошутил Геолог сам с собой и мысленно ухмыльнулся. Но что-то мешает ощутить картину во всей полноте. Что? Нет завершенности. В этой картине мира, которую он составил себе за время пребывания на Глории, не доставало чего-то очень важного. Но чего именно? Может быть того, что они до сих пор не повстречали ни одного глорианца? Это действительно было сверхстранным и этот факт легче всего можно было объяснить одной причиной... Отсутствием цивилизации... Но при этом никуда не девались многочисленные следы этой самой отсутствующей цивилизации: атмосферные регуляторы, каналы, радиоретрансляторы и многое другое в превеликом множестве. Все это могли создать только умелые человеческие - нет, человекоподобные разумные руки. Но куда они потом подевались? По какой причине исчезли высокоразвитые существа, оставив свой мир приходить в упадок и запустение?

Неразрешимые загадки стучатся в дверь.

А были ли хозяева планеты? А может быть их никогда не было? Но тогда с этим моментом трудно было примирить древний возраст самой планеты.

Мысли становились все более расплывчатыми и наконец Геолог уснул, ничего не прояснив и оставив все загадки загадками. И он никогда еще в свою жизнь не спал более глубоким и приятным сном, чем теперь.

Глава XII

Вторая вездеходная экспедиция. Ксенобиолог наряжается.

"Стой, машина!" Аборигены. Попытка начать переговорный

процесс. "В погоню". Нелепая смерть и похороны.

Ксенобиолог окончательно сходит с ума?

В то время, как Геолог с Метеорологом неприметно от остального экипажа ушли в горы, на Корабле более тщательно готовилась новая вездеходная экспедиция в составе Штурмана, Ксенобиолога и Картографа, чтобы отправиться вниз по ущелью в поисках пригодных для употребления в пищу человеком образцов биомассы. Маршрут поездки был обговорен и составлен заранее и собственноручно утвержден заказчиком экспедиции Ксенобиологом.

- Увозишь свой гарем? - хитро прищурившись, пошутил Капитан над Штурманом. - Покидаешь нас в обществе двух девушек?

- Ох, Всеволод! Ты не представляешь как тяжело мне будет одному с ними управляться.

- Ладно уж, поезжай - мы от вас хоть чуть-чуть отдохнем. Надоели вконец.

- Надоели? Все шутишь!

- Куда деваться. Должностная обязанность.

Штурман напоследок проведал Инженера, продолжавшего безвылазно работать в тамбуре, и пошел готовить машину к поездке. Собственно говоря, готовить машину к поездке вовсе не означало проверить уровень масла в каком-нибудь фильтре, работоспособность всех узлов, достаточное количество топлива, уровень износа шин и тому подобное. Это даже не означало завести и прогреть двигатель. Бортовой компьютер вездехода сам тестировал качество рабочего состояния всех своих элементов и при необходимости заменить какой-либо блок сигнализировал об этом. Готовить машину к поездке могло означать одно: проверить, все ли вещи, которые могут пригодиться в пути, были уложены роботами в багажник. Если это условие было соблюдено, то можно было смело отправляться в дорогу. (Здесь: в бездорожье). Проверив, все ли на месте, Штурман прикрыл багажник и забрался в салон, поближе к теплому телу Картографа.

- Где Салли? - спросил он.

Картограф улыбнулась.

- Делает прическу.

- Все ясно. Как обычно.

В салон заглянул Капитан.

- Вы еще не уехали? Где Салли?

- Делает прическу, - хором ответили Штурман и Картограф и переглянулись между собой.

- Понятно, - кивнул Капитан. - Ну ладно, вам ни пуха ни пера, а я пошел в Корабль.

- Счастливо оставаться.

Капитан ушел.

Наконец, выряженная словно пава, нарисовалась Ксенобиолог. Приподнимая подол кружевного платья, она неуклюже залезла в вездеход и плюхнулась в кресло, утонув в разноцветных бантах и ярко-желтой гофре. Штурману больших трудов стоило сохранить на лице невозмутимое выражение.

- Почему мы не едем? - капризно дернула пальцем Ксенобиолог.

- В самом деле, - согласилась с ней Картограф. - Поехали, Людвиг.

Штурман кое-как пришел в себя.

- Салли, - сказал он. - Ты ничего не перепутала? Мне кажется, ты собралась не в поездку, а на бал.

- Дорогуша! - воскликнула Ксенобиолог. - А с чего это тебя так заботит? Еще не было такого человека, который бы указывал как мне одеваться. И потом, когда у меня хорошее настроение, я всегда надеваю самый лучший наряд. А сейчас у меня очень хорошее настроение.

- Это заметно, - огорошенно пробормотал Штурман, одновременно показывая вездеходу, чтобы тот потихоньку двигался вперед по намеченному маршруту.

- А что! - воскликнула раззадоренная Ксенобиолог. - В конце концов, я ведь еду навстречу моим глорианским милашкам и разве я могу показаться им иной, нежели в костюме королевы? Разве не так?

- Так, так, - смиренно кивнул Штурман. Он уже все понял. Никакой это был не малиновый гарем, а театр одного актера, в котором ему отводилась роль зрителя, сидящего в партере. А еще вернее, это был сумасшедший дом. Точно-точно.

Он надел очки и стал тоскливо смотреть на удаляющуюся громадину "Глинки". Она притягивала к себе взгляд и давала ощущение единственного родного предмета на фоне чужеземного пейзажа, было единственным ярким пятном среди тяжелой, темной палитры глорианских красок. Словно нимб вокруг головы святого, так и серебристый купол Корабля жизнеутверждал и осветлял всю картину. Казалось, он говорил: "Не бойтесь, летите птенцы мои, я никуда не денусь. Прочнее любого оплота я буду стоять здесь и дожидаться вас, дети всемогущего человечества". В его лоснящихся плечах отражалось все небо, вместе с горной грядой, вместе с танцующими облаками и вместе со слепящим глаза солнцем.

А вездеход бойко катил вниз по ущелью. Недисциплинированная река вихляла из стороны в сторону, кидалась ему под колеса, а машина знай себе неслась по прямой, нисколько не обращая внимания на эти заигрывания и в течение часа езды по меньшей мере несколько раз пересекала бурлящий, необузданный поток воды. Потом хребты гор раздались далеко вширь вместе с густыми лесами и впереди открылась широкая долина.

- Ничего себе лужайка! - воскликнула Картограф. - Может быть поиграем в гольф?

- Ага, - язвительно кивнул Штурман. - Самое время... Погодите!.. Стой, машина!

Вездеход взвыл и рывком остановился, хорошенько встряхнув пассажиров. Ксенобиолог, в отличие от своих спутников, сидела по ходу движения и к тому же не была пристегнута ремнями безопасности, поэтому, словно блин со сковородки, скользнула с кресла на пол.

- Ты чего делаешь! - задохнулась она от гнева и непонятно к кому обращаясь.

- Эй, девочки, смотрите скорее! - быстро сказал Штурман, протягивая им очки. - Вон, правее.

- Где?

- Прямо и правее.

- Есть! - победно пискнула Картограф. - Мы нашли их. Ведь это глорианцы?

- Ох, боже ж ты мой, - ныла Ксенобиолог, выпутываясь из своих кружев. - Ты мне все помял, Людвиг. Все: и платье, и бока.

- Да ты только взгляни на секунду, Салли, ты не пожалеешь.

- Ну давай, давай очки. Где смотреть?

Впереди, метрах в пятистах стояли несколько, а если точнее, пять существ, с тревогой озиравшиеся в сторону вездехода. Увеличенное изображение позволяло астронавтам хорошенько разглядеть их телосложение, их лица.