Темные силы

Естественно, мне приспичило тут же ехать в область; но мой разумный муж от этого моего решения просто в бешенство пришел и отказался выпускать меня из дому. Впрочем, напрасно он бесчинствовал: никто бы меня все равно на ночь глядя туда не повез. Максимум, что мне разрешили, — это сидеть на кровати с телефонной трубкой в руке и слушать, что мне посредством телефонной связи рассказывают поочередно Костя Мигулько, Андрей Синцов и вызванный туда, в область, дежурный следователь прокуратуры города.

Машину, перед тем, как отогнать на штраф-стоянку, догадались осмотреть с участием судмедэксперта, не поленились поднять местного заведующего моргом. И в багажнике, вместительном джиповском багажнике, нашли обширные загрязнения, по всем приметам похожие на кровь. Интересно, скольких баранов типа Иванова уже катали в этом багажнике по памятным местам области? Однако это было еще не все. Новый день принес новые сенсации.

В биологическом отделении судмедэкспертизы подтвердили, что багажник обильно опачкан человеческой кровью. И быстренько прокрутили ее на группу. Кровь — женская, как минимум двух разных групп.

Предатели из областного бюро тут же слили эту секретную информацию своему коллеге Стеценко.

Узнав о предварительных результатах экспертизы, мой муж примчался ко мне на работу, изъял меня из кабинета и насильно доставил домой, заявив, что до поимки главного злодея, кем бы он ни был, я нахожусь под домашним арестом и носа за дверь квартиры не высуну, а на трудовой энтузиазм прокурора района ему глубоко плевать, поскольку на нем Стеценко после моей смерти жениться не собирается. Я кротко предложила пристегнуть меня наручниками к батарее, но Стеценко только рассмеялся многообещающе и вытащил у меня из сумки ключи от квартиры, а дверь наша обладает такой интересной особенностью, что если ее закрыть на два замка снаружи, то изнутри — хоть с помощью ключей, хоть без них, отпереть ее невозможно.

Спасибо, что мой тюремщик, отбыв по делам, не лишил меня единственного мостика, соединявшего с внешним миром, — старого друга телефона. И я воспользовалась им по полной программе. Для начала я приняла звонок нашего начальника. Он сообщил, что ему звонили из ГУВД, и что в свете последних событий он считает для меня необходимым соблюдать некоторые меры безопасности.

— Сразу скажу, что я не изменил своего мнения об отсутствии в действиях Иванова состава какого-либо преступления, но раз Управление уголовного розыска настаивает, я не возражаю, чтобы вы не выходили на работу до согласования, — сухо сказал он.

В голосе его читалось легкое презрение к прокурорскому работнику, считающему возможным уклоняться от исполнения своих служебных обязанностей по той только, неуважительной причине, что кто-то угрожает ему смертью; а может, мне это показалось, и я несправедлива к нему.

Повесив трубку, я некоторое время собиралась с мыслями, потом потихоньку начала действовать.

Порывшись в прокурорском справочнике, я сложным путем, через наших прокуроров-криминалистов, вышла на методический отдел областной прокуратуры, а через них уже — на прокурорское следствие того района области, где содержались мазурики из джипа.

Местный следователь, во-первых, заверил меня, что прокурорской истерики по поводу содержания в ИВС не только мазуриков, но и Паши Иванова не будет. А во-вторых, выяснилась одна интересная вещь: их криминалисты, заполучив из ИВС Пашины пальчики, отрапортовали, что они засветились в «Папиллоне» [5] . Я поначалу даже не поняла всей значимости этого факта и довольно равнодушно поинтересовалась:

— Небось, по краже какой-нибудь?

— Нет. Но тоже по милицейской подследственности, — ответил мой собеседник. — У нас зимой домик сгорел, пожарники там нашли канистрочку с горючим. Так вот, Пашины пальчики пошли на эту канистрочку. Обидно, что мы раньше его пальчиками не располагали.

— А дела уголовного там нет?

— К сожалению, нет, хотя пожарники дали заключение о том, что имел место поджог. Дело в том, что хозяина домика найти не могут. Там жил наш олигарх местного разлива, может, слышали, — Эринберг. Но дом не на него зарегистрирован. Так мы ни его самого найти не можем, ни владельца дома. А прокуратура без заявления хозяина возбуждать дело не хочет.

Кто бы сомневался, что домик не на Эринберге, подумала я. И не конфискуешь, если что, если вдруг доказано будет хищение дорогостоящего комбинатского оборудования путем мошенничества.

После этого коллега принялся рассказывать о планах расследования. Но меня интересовали не только ближайшие перспективы бандитской троицы и их потерпевшего, он же — будущий обвиняемый в умышленном уничтожении имущества. Я попросила областного коллегу поднять данные об обнаружении всех трупов в окрестностях того участка дороги, где задержаны были люди из джипа, причем я не сомневалась, что трупы там находят регулярно. Следователь подтвердил, что находят, и пообещал отзвониться, после чего мы тепло распрощались.

У меня, правда, осталось смутное чувство, что надо было спросить его о чем-то еще. Но я никак не могла поймать хвостик мысли и оформить это смутное чувство, поэтому переключилась на другую тему, решив, что если вспомню, позвоню ему.

От нечего делать я набрала номер Лешки. Ха, я-то уж должна была понимать, что на заре его нового романа дозвониться другу и коллеге будет не так-то просто. Я битый час нажимала кнопочки, пока в трубке не откликнулся родной голос.

— Ну что, наговорился со своей пассией? — небрежно спросила я.

— Больно умная? — агрессивно парировал Горчаков. — Между прочим, мы о тебе говорили. Сочувствовали.

— Ой, Горчаков, — вспомнила я. — У меня же в сумке твой пирог лежит, Марина Маренич тебе передала. Может, тебе лучше с ней закрутить, а не с какой-то журналисточкой? Марина — свой человек, можно сказать, фронтовой товарищ. А журналистка тебя использует и бросит. Им всем одного надо, каких-нибудь жареных фактов. Жалко мне тебя.

— Себя пожалей, — огрызнулся Горчаков. —А где ты у Маринки пирог урвала?

— В морге, — ответила я, и снова в мозгу промелькнуло какое-то мое упущение. Промелькнуло и исчезло.

5

Автоматизированная система учета следов, изъятых по уголовным делам.