Страница 2 из 12
- Значит, тот же самый поезд?
- Так точно, тот же самый. Майор еще немного походил в задумчивости по комнате и уже у двери своего кабинета спросил:
- Кто из специалистов выехал на место происшествия?
- Выехал сам товарищ Сердечный.
- Хорошо!-удовлетворенно заметил майор. - Это дело явно по его части.
Дубравин ушел в свой кабинет, оставив дверь открытой. На несколько минут воцарилась тишина, но вскоре старший лейтенант снова услышал голос майора:
- Прошу вас, товарищ Глебов, приготовить мне все документы, касающиеся этого дела.
Когда все, что просил майор, лежало на его столе, он тщательно просмотрел документы, сам наколол их на металлическую планку и четко, крупными буквами написал на новой папке:
Дело No 00113.
Метеоролог Крылов принимает решение
Рослый, атлетически сложенный, обожженный ветрами и солнцем, Василий Крылов стоял на берегу Волги, облицованном огромными каменными плитами, и задумчиво смотрел на веселую игру утренних лучей в широкой волжской волне.
- Ну, хватит вам! - потянула его за рукав флотского кителя Галина Сугробова.
- Знали бы вы, Галина Сергеевна, до чего тяжело уходить от Волги в вашу пустыню... Ну, да что теперь говорить об этом-решение принято, и точка!
Он энергично повернулся к Галине и надел на светлые, выгоревшие на солнце волосы флотскую фуражку с лакированным козырьком.
- Вот и отлично! - улыбнулась Галина и крепко пожала руку Крылову. Правильное решение приняли. И не будем терять времени. Дорога ведь не близкая.
С этими словами она села за руль открытого автомобиля и включила мотор. Крылов положил на заднее сиденье два своих чемодана и уселся рядом с Сугробовой.
С Крыловым Галина познакомилась и подружилась года два назад в Саратове, где он работал на волжской метеорологической станции, а она училась в Агролесомелиоративном институте. Когда, окончив институт, Галина уехала в астраханскую полупустыню, Крылов стал часто писать ей, расспрашивая о работе. В ответных письмах Галина вдохновенно описывала полюбившуюся ей природу.
Неизвестно, сколько бы длилась эта переписка, если бы метеоролог опорного пункта, на котором работала Сугробова, не уволился по состоянию здоровья. Вот тогда-то Галина и написала Крылову письмо, горячо убеждая перевестись на службу в управление лесного хозяйства.
Недели две после этого от Василия не было никакого ответа. Галина начала сомневаться в успехе своего предложения, как вдруг получила короткую телеграмму
"Встречайте двадцать второго пароходом "Молодая гвардия" тчк Крылов".
И вот он приехал.
- Удивительно как-то все у меня получается, - задумчиво заговорил Василий, когда машина тронулась. - На фронте я, речник, все время во флот рвался, а меня убедили в пехоте остаться, говорили, что главный фарватер войны по суше проходит.
Он посмотрел куда-то поверх пыльного ветрового стекла машины и усмехнулся:
- Вот и теперь-только осел я на переднем крае трудового волжского фронта, возглавил метеорологическую службу на одном из участков, мечтал повоевать там с ветрами, с непогодами, а вы меня опять переубедили. Отчего это происходит? От бесхарактерности моей, что ли?
- Нет, не от бесхарактерности вовсе,-серьезно ответила Галина и, повернувшись к Крылову, внимательно посмотрела на его густые, близко сходящиеся у переносицы брови.
Крупное лицо его было суровым, хотя Галина знала, какое доброе, отзывчивое сердце у этого человека.
- Не от бесхарактерности это, - убежденно повторила Галина, - а от сознательности! Перед вами ведь шире задача стала. Вам предложили повоевать не за отдельный участок Волги, а за гораздо большую территорию. Передний край этой борьбы лежит не по фарватеру Волги, а гораздо восточнее, на границе прикаспийских полупустынь и среднеазиатских пустынь. Где же вам быть, Василий Иванович, как не на переднем крае войны с песками и суховеями?
- Пожалуй, это действительно так, Галина Сергеевна, - просто ответил Крылов.
Машина шла теперь асфальтированной магистралью города к одной из его окраин, уходящих в зеленые заросли Волго-Ахтубинской поймы. Миновав пригород и многочисленные ерики и ильмени, она вышла наконец на песчаную дорогу, пролегающую через степь.
Крылов был задумчив. Галина подумала, что он загрустил по прежней своей работе. Не отрываясь смотрел он вперед, на жесткие степные травы, припудренные сизой пылью у обочин дороги.
- Вы не унывайте, Василий Иванович,-сказала Галина, стараясь ободрить его,-не жалейте, что на предложение мое согласились. Интересным делом будете у нас заниматься.
Но Крылов не нуждался в утешении. Он был одним из тех людей, которые, раз приняв какое-нибудь решение, уж не размышляют более над тем, правильно ли они поступили. Он думал о новом крае, в котором ему придется вести службу погоды, и о девушке, сидевшей с ним рядом.
Нет, он нисколько не жалел, что согласился поехать в эту полупустыню!
- Да вы меня не агитируйте, Галина Сергеевна, - улыбаясь, сказал Василий, и крупные, суровые черты его лица слегка смягчились. - Позвольте лучше снять китель. Солнышко ваше основательно припекает.
И он стал расстегивать надраенные до блеска форменные медные пуговицы с якорями.
- Как бы не пришлось вовсе распрощаться с вашим флотским обмундированием, - пошутила девушка. - У нас тут не волжские сквозняки, а свирепые суховеи. Жарковато, пожалуй, будет.
- Обмундирование это мне очень дорого, Галина Сергеевна, - серьезно заметил Крылов. - В нем я любое пекло выдержу. А пустыней вашей вы меня не запугаете. Да я и не вижу тут пока ничего похожего на пустыню.
- От прежней-то пустыни теперь действительно одно только название осталось, - согласилась Галина.- Ни самумов, ни песчаных штормов, ни прочей экзотики уже нет.
- То, что нет самумов, я и сам знаю, - заметил Крылов, - но неужели нет и барханов?
- Не только барханов, Василий Иванович, но и обнаженных песков почти нигде не увидите. Да вот, взгляните-ка вокруг.
Галина отняла руку от баранки руля и указала вперед. За ветровым стеклом машины до самого горизонта простиралась ровная местность, покрытая зелеными, желтыми и бурыми пятнами.