Вернись домой, Землянин

Ди сдавила руку Амальфи с такой невероятной силой, которую мэр и предполагать не мог в этой хрупкой девушке. Мэр молчал, не ответив на тираду Короля и глядя на него с металлическим холодом в глазах.

Откуда-то из глубины огромного тронного зала раздался уже знакомый голос:

— Мэр безымянного города поставил очень важный вопрос. С точки зрения Земли мы — скопище потенциальных преступников. В лучшем случае, они сочтут нас недовольными судьбой безработными, присутствие которых в таком большом количестве около родной планеты крайне нежелательно.

Хэзлтон тоже пробрался в первый ряд, остановившись около Ди и воинственно глядя снизу вверх на Короля. Тот, однако, словно не замечал управляющего, смотрел поверх его головы.

— У кого-нибудь есть еще предложения? — сухо произнес он. — Тут у нас находятся представители старой доброй Веги. У них полно всяких идей. Послушаем. Уверен, они предложат нам нечто грандиозное. Клянусь, этот Веганец — просто гений.

— Забирайтесь туда, босс, — прошипел Хэзлтон. — Вы сможете убедить их!

Амальфи выпустил руку Ди — ему стоило большого труда сделать это достаточно нежно — и неуклюже, хотя и без видимых усилий, взобрался на помост. Повернувшись лицом к толпе, он приготовился говорить.

— Эй, мистер! — прокричал кто-то. — Да вы вовсе и не веганец!

Толпа напряженно рассмеялась.

— Никогда это не утверждал, — возразил Амальфи. На лице Хэзлтона появилось выражение безысходности. — Вы что, стадо детишек? Что вы уши развесили? Никто вас не спасет. И уж тем более, если вы всей толпой отправитесь на Землю. Легкого выхода у нас нет. Я знаю только _о_д_и_н_ и могу рассказать вам о нем, если, конечно, у вас смелости хватит.

— Говори!

— Рассказывай!

— Кончай тянуть!

— Прекрасно, — сказал Амальфи, направляясь к массивному трону Габсбургов и усаживаясь в него. Король, застигнутый врасплох, не двигался с места. Амальфи, несмотря на свои внушительные размеры, не мог сравниться с Королем, однако, устроившись на троне, он сразу будто приобрел необъяснимое величие. Король джунглей казался теперь не только мелким, но и совершенно неуместным в этой обстановке. Амальфи начал говорить. Голос его звучал с трона также твердо и убежденно, как и прежде.

— Джентльмены, — сказал он, — наш германий теперь ничего не стоит. Точно такое же положение и с бумажными деньгами. Даже работа, которую мы умеем делать, теперь не стоит той оплаты, которую нам предлагают за нее. Это наша проблема, и очень сомнительно, чтобы на Земле с этим могли что-нибудь поделать. Там свои сложности, на Земле тоже кризис.

— Смотрите-ка, он — профессор, — ехидно заметил Король, скривив рот.

— Заткнись, ты сам пригласил меня говорить. Так что, пока не закончу, я отсюда не слезу. Мы можем продавать только один товар. Это — наша рабочая сила. Однако, ручной труд, тяжелая работа стоят очень мало. С этим могут справиться и машины. Но умственную работу способен проделать только тот, у кого есть настоящие мозги. Искусство и чистая наука находятся за пределами возможностей машин.

— Мы, конечно, не можем продавать произведения искусства. Мы не способны создавать их, поскольку не являемся художниками. Этим занимаются совершенно иной сегмент галактического общества. Но вот умственная деятельность в области чистой науки — это другое дело. Но работа мозгами в области фундаментальных наук — это нечто, что мы сможем продать, как мы всегда могли продать результаты работы мозгов в области прикладных дисциплин. Если мы правильно разыграем эту карту, мы сможем продавать свою продукцию везде, причем за ту цену, которую запросим сами, вне зависимости от денежной системы. Научные открытия — универсальный товар, и в перспективе мы, Бродяги — единственные, кто сможет производить и продавать его.

— Имея возможность предлагать этот товар, мы легко справимся со Служителями и с любой другой звездной системой. Любая депрессия будет нам нипочем, мы сами будем устанавливать цену и диктовать свои условия.

— Докажи! — прокричал кто-то.

— Это очень просто. У нас тут около трехсот городов. Давайте объединимся. У каждого есть какие-то уникальные знания. Впервые в истории такое количество Отцов Города собрались в одном месте. Это же относится и к организациям, занимающимся научными исследованиями в самых разных областях. Если мы обменяемся между собой имеющейся информацией, призовем все наши интеллектуальные ресурсы, то, по крайней мере, на тысячу лет вырвемся вперед в своем технологическом развитии по сравнению с остальной галактикой. Какого-нибудь эксперта можно купить очень дешево, почти задарма, но ни один эксперт — _н_и _о_д_и_н_ г_о_р_о_д _и_л_и _д_а_ж_е п_л_а_н_е_т_а_ — не смогут сравниться с тем, что у нас будет.

— Человеческие знания, джентльмены, — это совершенно бесценная монета, универсальная монета. Подумайте только, в нашей галактике около восьмидесяти пяти миллионов развивающихся миров, которые с удовольствием заплатят за _с_о_в_р_е_м_е_н_н_ы_е_ знания. А мы, как никто другой, объединившись, сможем их предоставить. Даже Земля останется на целое столетие позади. Земляне — и те будут гоняться за нами, предлагая самую высокую цену.

— У меня вопрос! — послышался выкрик из задних рядов.

— А, это вы, Дрезден-Саксония, я не ошибся? — сказал Амальфи. — Слушаю вас, мэр Шпект.

— Вы уверены, что объединение технологий и есть решение нашей проблемы? Вы же сами сказали, что прямолинейные, однозначные подходы — это прерогатива машин. Старинные теоремы Геделя-Черча утверждают, что никакое множество машин не может достичь значительного превосходства над человеческим мышлением. Создатель машины прежде, чем сконструировать ее, сам должен добиться выполнения той функции, для которой она предназначена.

— Это что, семинар? — требовательно спросил Король.

— Давайте-ка…

— Давайте-ка сначала выслушаем! — прокричал кто-то.

— После сегодняшних беспорядков…

— Пусть продолжают. Они дело говорят!

Амальфи подождал еще несколько секунд и сказал:

— Да, мэр Шпект. Продолжайте.

— Я уже почти все сказал. Машины не могут сделать то, о чем вы говорите. Не зря же именно мэр контролирует работу Отцов Города, а не наоборот.

— Совершенно верно, — согласился Амальфи. — Я не утверждаю, что подсоединение всех Отцов Города друг к другу автоматически решит все наши проблемы. Во-первых, само подсоединение мы должны произвести очень осторожно. Это сложная технологическая задача. Если мы ошибемся и соединим их неправильно, то вместо накопления знаний может произойти их исчезновение. Этот пример как раз подтверждает правоту ваших слов: машины не могут решить эту задачу, поскольку они не описываются количественными отношениями.

— Именно это я и имел в виду, когда говорил о сложности нашей задачи. Кроме того, если нам все-таки удастся объединить знания всех машин, мы еще должны правильно их интерпретировать. Без этого воспользоваться ими нам не удастся.

— Но на это потребуется много времени. Очень много. Нашим инженерам придется постоянно контролировать процесс извлечения знаний. Они должны будут наблюдать за Отцами Города, иначе мы не будем иметь уверенности в том, что машины смогут воспринять передаваемую информацию. Насколько нам известно, память их ничем не ограничена, но это только предположение. На практике его еще никто не проверял. Инженерам предстоит оценить полученные результаты, сверить свои оценки с машинными, чтобы устранить вероятные логические ошибки. Возможны даже такие противоречия, которые не будут разрешены в рамках машинной логики. Потребуется обстоятельное сопоставление всех выводов и допустимых следствий, а их будут тысячи…

— На это уйдет более двух лет, возможно, даже лет пять. И то мы получим только предварительные результаты. Отцы Города выполнят свою часть работы за каких-нибудь несколько часов, остальное время уйдет на аналитические процессы, которые без человеческого разума просто не выполнить. Но когда все будет закончено, хозяевами галактики будем мы.