Очерки

У "аликов" благонравного образа жизни, не поддавшихся бесу алкоголизма или алчного накопительства, довольство, комфорт, как правило, не выходят за рамки минимума, вроде современной бытовой аппаратуры, модных образцов одежды, украшений, всякого рода "игрушек" для взрослых (машина, собственная дача с сауной, беспрепятственный доступ к дефицитным товарам и услугам - это верх мечтаний).

Укорять за внимание к этой стороне бытия вроде бы нет оснований. Действительно, что плохого в желании человека окружить себя в быту красивыми вещами ("модерновыми" или старинными), вообще в стремлении жить удобно, даже с "шиком"? У кого поднимется рука и голос осудить такое желание, назвать его мещанством или потребительством? Для чего же работаем и зарабатываем, славим честно заработанный рубль? Что бы там ни говорили, а живем, действительно, один раз. И какая, в сущности, связь между состоянием довольства, ощущением комфорта и эгоизмом, цинизмом, равнодушием?

О, современный "алик" образован, порой даже учен, и защитить себя конечно же сумеет.

(Заметим, на все упреки и доводы всегда находятся оправдания, им несть числа, но у "аликов" всегда на одно больше. Это и препятствия внешние семья, школа, двор, плохой коллектив и т. д.; и внутренние - мол, нет способностей, таланта, пробивной силы; или - возрастные: я еще молод, я уже стар и пр., и пр.) Но что-то мешает принять за истину, или на веру, эту внешне убедительную цепочку рассуждений. Невольно начинаешь сравнивать...

Чем, скажем, отличаются современные скептики и циники от их далеких античных предшественников - киников? Последние усматривали смысл бытия в абсолютной свободе от влияния повседневности и быта, презирали не только нормы культурности, но и ценности материального благополучия, в отказе от которого нередко испытывали своеобразное наслаждение. Отсюда крайности их образа жизни, где зачастую присутствовали элементы аскетизма. Это безразличие к вещной, материально-телесной стороне бытия было относительным и диктовалось потребностью преодолеть препятствия на пути к идеалу мудрой жизни, соединяющей в себе добродетель и независимость. Нынешний циник - "алик" - бежит от добродетели и вполне удовлетворен, если удается достичь независимости своей частной жизни. Он очень любит порассуждать насчет удовлетворения своих "насущных", с его точки зрения, совершенно разумных, потребностей, считая этот вопрос самым главным вопросом человечности самого бытия. А разговоры по поводу того, что под флагом "разумности" потребностей, общественно, духовно, нравственно не развитых, не воспитанных, могут получить выход и безудержно устремиться наружу низшие инстинкты человеческой природы, он назовет демагогией, обратив в свою пользу и очевидный факт недостатка самих "благ жизни". Вопрос, во имя чего, с какой целью - будь то работа, или блага жизни современный "алик" считает вообще излишним. Поэтому право на свободное пользование благами (преимущественно материальными) у него органически соединено с недоверием, иногда откровенным презрением, к высшим ценностям - общественным идеалам, духовным интересам. И конечно же он совершенно не нуждается в контроле, "цензуре", со стороны таких сдерживающих факторов, как культура, общественное сознание, совесть и т. п.

Для точности надо сказать, что начинаются "алики" не с интереса к быту и преувеличенного внимания к своим потребностям. При правильной направленности последние никакой угрозы в себе не несут. Начинаются "алики" с равнодушия к общественной жизни, с нежелания вмешиваться в нее, с сознательно разделяемого амплуа маленьких, шаблонных людей с частными, "домашними", запросами и интересами (мы, дескать, люди маленыше; от пас мало что зависит - охотно умаляют они свою роль в общественном процессе, требуя, в качестве платы за самоуничижение, только одного - оставить их в покое). Вмешательство в общественную жизнь всегда было делом хлопотным, нервным и небезопасным, поскольку при этом задеваются интересы других людей, а то и целых учреждений. Вот почему "алики" хорошо знают свое место, что всегда с краю общества, семьи, дружбы, отцовского или сыновнего долга.

Задевают ли персонажей "Утиной охоты" интересы и проблемы общества, волнения и тревоги, которыми живет современный мир? Об этом спрашивать излишне, настолько привычна и характерна для них, скажем словами Ф. М. Достоевского, "какая-то чрезмерная узость жизни". В компании Зилова пи о чем другом, кроме как о бытовых нуждах, забавах и интрижках, не говорят, а если о работе - то иронически, не всерьез. Вы попадаете как бы в состояние "социального детства", допотопного безразличия к общим вопросам и духовным интересам.

Здесь в основном пустословят, сплетничают, купаясь в "стихии беспозвоночного слова" (по остроумному выражению М. А. Лифшица).

Послушать со стороны, жизнь покажется чем-то вроде универсама "тысячи мелочей".

Как говорили древние, "они вдаются в мелочи, значит, они нищие" 1. Нищие духом, члены компании говорят и рассуждают так, как будто в мире ничего существенного не происходит, как будто они напрочь выключены из общественной жизни. А если и связаны с нею, то внешне и случайно, так что и говорить ни о чем общественно значимом не могут, потому что не живут этим.

Вообще-то "алики" стремятся к общению, и, как правило, это общительные люди. Далеко не все они алкоголики, но алкоголю принадлежит важная роль в их жизни. Он символизирует жизнелюбие, отождествляемое со способностью праздно проводить время, кутить с друзьями, вести себя раскованно, не стесняя себя в "свободном" выражении чувств и мыслей. Алкоголь как бы санкционирует, "разрешает" деформацию мужского характера, граничащую с неизлечимой болезнью, с добровольным, растянутым во времени, самоубийством. Порок одновременно страшный и примитивный. Страшный - по силе разрушения тела и духа, а примитивный - по доступности и легкости, с какою можно иллюзорно избавиться от ощущения внутренней пустоты. Здесь животное, чисто телесное начало торжествует свою победу над свободным духом, сила которого концентрируется в воле. "Среди других прегрешений, писал М. Монтень, - пьянство представляется мне пороком особенно грубым и низменным. В других пороках больше участвует ум; существуют даже пороки, в которых имеется оттенок благородства, если можно так выразиться. Есть пороки, связанные со знанием, с усердием, с храбростью, с проницательностью, с ловкостью и хитростью; но что касается пьянства, то это порок насквозь телесный и материальный".