Страница 23 из 38
Сеня ещё какое-то время оставалась в своем убежище, переводя дух и обдумывая услышанное, а потом выбралась на дорожку и, стараясь вести себя как ни в чем не бывало, вернулась к своим.
Однако, вид у нее, похоже, был перекошенный, потому что Валентин Трофимович аж руками всплеснул и кликнул жену: мол, негоже молодежь голодом морить после трудов праведных - пора чего-нибудь перекусить и чайку выпить.
Но Сеня от еды отказалась и, вцепившись в Костину руку, умоляющим голосом попросила отпустить её восвояси.
- Слушай, ты и правда вся белая! - встревожился Костя. - У тебя по-моему даже волосы побелели... Может, съела чего? Давай я тебя домой отведу.
И они отправились к себе на участок - Костя на ходу крикнул Слону, что отведет сестренку и тут же вернется назад. Так и не выпуская руки брата, Сеня семенила рядом, едва за ним поспевая - тот шел как журавль, "икая" при каждом шаге всем корпусом и не замечая, что сестра волочится за ним как муравей на веревочке...
Но Сене было только на руку, что брат так спешил, - ей самой нужно поскорей оказаться дома. Надо предупредить папу. Мысли в её голове сталкивались и мчались как листья, гонимые ветром.
"Значит, я все угадала правильно - этот Нукзар - злодей! Он замышляет что-то ужасное и надо держаться от него подальше. Так, задание Проши я выполнила - узнала про клад. Он есть! И где-то поблизости. И если какой-то там ясновидящий может по фото определить место, где спрятан клад, то уж Проша-то и подавно! Это ему просто раз плюнуть! Надо срочно с ним встретиться, рассказать про клад и про Нукзара этого... Интересно, нашел он хоть одну из моих записок? И что делать с папой? Ему ни в коем случае нельзя ввязываться в эту историю. Этот Нукзар - страшный человек, просто чудовище! Как он сказал: в этом деле свидетели не нужны... А что с ними собираются сделать? И что значит "концы убирать"? Явно что-то плохое. Очень плохое! Такое, что хуже некуда... Надо папу спасать. Только бы он был дома!"
Но надежды не оправдались. Оказалось, едва показалось солнышко, папа быстренько собрался и ушел снимать. Просил передать Ксении, что её дожидаться не мог, потому как дело не ждет, и, отсняв свою пленку, он сразу направится в город - проявлять и печатать. Если все будет в порядке, завтра с утра он вернется с готовой работой. А если зайдет Валет - об этом ему рассказать и успокоить - мол, все тип-топ!
Эти новости обрушились, как снег на голову! Она прямо-таки остолбенела, услыхав их от мамы. Эффект усугубился бодрым маминым голосом и надеждой, которая светилась в её глазах! Мама даже не подозревала о грозящей опасности!
- Папа просил передать, чтобы ты не расстраивалась. Как только он разделается с этим заказом, мы все вместе отправимся на реку позагорать и вы там с ним поснимаете. Как только папа деньги за эту работу получит накупит пленки побольше и будете снимать до упаду! И я с вами - давно ведь поучиться хотела.
- Угу, - буркнула Сеня и без сил опустилась на стул.
У неё было странное чувство, точно кто-то невидимый и очень страшный запустил движок особой машины, которая надвигается с мерным гулом, цепляет их и тянет к краю какой-то ужасной пропасти...
Вот беда так беда! Что же делать?
Глава 8
ПРОГУЛКА ПО ЛЕСУ
- Ксанка, ты что как в воду опущенная? - встревожилась мама, убедившись, что Сеня совсем не радуется и сидит молча как истукан. - Тебе нездоровится?
- Нет, мамочка, просто... я наверно не выспалась. Ночью плохо спала.
- Что, плохой сон видела?
- Да, плохой сон.
Мама разволновалась, стала допытываться, что Сеня увидала во сне. А та уж и не рада была, что сдуру наболтала про сон лишь бы объяснить свое плохое настроение. И не подумав, брякнула первое, что пришло в голову: мол, приснилось, что бабушка тяжело заболела...
- Надо же, и тебе про бабушку плохое приснилось... - задумалась мама. - Я тоже про неё дурной сон видела. Знаешь, Ксенечка, ты уж будь к ней повнимательней, не нравится она мне в последнее время. Видно, что-то её тревожит, места себе не находит, даже ворчать стала меньше... ничто ей не в радость! Я надеялась, что хоть тут, на природе бабушка наша повеселеет.. Поди к ней, узнай: не надо ли чем помочь. Помоги ей, девочка. Хорошо?
- Ладно. Только, мам...
- Ну что?
- Я думала в лес сходить. Говорят, уже грибы появились. Маслята! Так в лес хочется! Только дождь кончился, а то все шел и шел...
- Ну хорошо, иди в лес. Только далеко не ходи - краешком, по опушечке...
- Так мне можно одной?
- Можно, можно! Только сначала...
- Что, мамочка? - от радости Сеня была готова на все - запрет снят, её отпускали на волю!
- Надо бы в деревню сходить за молоком. Или уж мне... - мама Леля неуверенно поглядела на дочь: заставить её прежде всего сделать дело или отпустить на все четыре стороны...
- За молоком... - эхом повторила разом скисшая Сеня.
- Бабушка молока хотела. То ли блины затеяла, то ли ещё что... Только просила принести обязательно до обеда. А у меня работа срочная, сама знаешь - к июлю доделать нужно. А я все прыгаю как белка в колесе: то одно, то другое... Может, ты сходишь?
- Ну мам! - умоляюще глядя на мать, законючила Сеня. - Ну, пожа-а-луйста!
- Ладно, иди в лес! Сама за молоком схожу. Что поделаешь? - в маминых глазах появилось растерянное выражение. - Видно, и здесь не видать мне покоя!
- Мамочка, я потом, после леса схожу, хорошо? - затараторила с облегчением Сеня. - Ты не ходи, я мигом - туда и обратно. Сейчас в лесок сбегаю - и бегом в деревню!
- Да нет уж, схожу, бабушка молока к обеду просила... Все, пошла!
Мама тяжело вздохнула, поднялась и, накинув на плечи легкий шифоновый шарфик, прихватила бидон и отправилась в деревню за молоком. Концы легкого шарфика слабо вздыхали и опадали на её плечах, точно мечтали взлететь, но сил не хватало...
Сеня с сожалением поглядела ей вслед - ну вот, выклянчила свое, а что толку? И дался ей этот лес - как будто трудно было в деревню сбегать... Ей было жаль маму. Не надо было цепляться за мамино великодушие, лишь бы добиться своего. И бабушке надо помочь... Но раз уж её отпустили, надо этим воспользоваться, а то того и гляди взрослые передумают и опять чего-нибудь запретят.
"Вот вернусь из лесу и помогу бабушке, - решила Сеня. - И за молоком схожу. Завтра..."
И прихватив корзинку, она отправилась в лес. А по пути попыталась отвлечься от слабых уколов совести - и без них голова кругом идет. Надо расслабиться и хорошенько во всем разобраться - дела-то творятся нешуточные, тут не до молока и не до мытья посуды! Ей надо о важном подумать...
Сеня оказалась возле въездных ворот на участки. За воротами благоухала помойка. Железные контейнеры были переполнены: пустые консервные банки, бутылки, всякое тряпье и старье переваливались через край, грудами валялись повсюду и гнили, издавая тошнотворный запах. Тропинка к лесу проходила возле помойки и миновать её было никак нельзя. Сеня, зажав нос пальцами, вприпрыжку миновала помойку и оказалась на узкоколейке, выложенной бетонными плитами. По дороге изредка проезжали машины. За бетонкой был лес.
Сеня с лету ворвалась в это живое, дышащее пространство и тут же все её тревоги растворились в трепетной лесной свежести, все страхи смыло с души и радость переполнила всю, без остатка. Эта радость была такой яркой, внезапной, что Сеня, глуповато и счастливо улыбаясь, раскрыла руки, как будто хотела обнять весь этот зеленый мир, и помчалась вперед, не разбирая дороги. Кажется, при этом она что-то выкрикивала - сама не зная, не понимая, что с ней... Душа её взмыла и понесла, как на крыльях - душа ликовала!
До этого Сеня побывала в здешнем лесу только однажды - с дедом. Она не знала местности, но почему-то совсем не боялась заблудиться... Лес был такой светлый, такой приветливый, что девчонка даже мысли не допускала, что с ней может что-то случиться. Кругом пели птицы, сам воздух, казалось, звенел от радости, лес как будто говорил ей: забудь все плохое, дунь на него - и развеется! Погляди, какой любовью полнится мир, он живой, он любит тебя! И вправду, Сене казалось, что все цветы, все травинки и даже прошлогодние шишечки, усыпавшие землю, глядят на неё и знают о ней больше, чем все её близкие, даже больше, чем она сама...