Страница 12 из 25
А внизу пламенели яркие цветы, на солнечных склонах гор зрел чудесный виноград.
Эта долина, лежащая где-то за хребтом Куэн-Лунь, с юношеских лет завладела воображением Шюта. Долина, которая мирно, словно нетронутое рябью глубокое озеро, раскинулась среди непокоренных гор. Легенда о рае на земле, где человек живет счастливо, не терзаемый сверлящими мозг желаниями, и втрое дольше, чем в остальном мире, стала очень популярна в тридцатые годы в Америке. Ее именем называли рестораны и санатории, миллионеры давали это имя своим яхтам и загородным виллам. «Шангри-Ла» так был назван и один из самых больших американских авианосцев, чьи самолеты несли сейчас смерть Вьетнаму.
Это вот здесь и есть «Шангри-Ла», думал Шют. Это моя долина. Я ее искал и нашел. Я выбрал ее, как выбирают из кучи пустой породы алмаз. Это мое творение, и я живу здесь, как тот старший лама со своими подданными. Эта долина — современная «Шангри-Ла» полковника Джеральда Эндрю Шюта. Вдали от родины он сражается за господство Соединенных Штатов еще и потому, что ему нравится быть человеком, в руках которого власть над людьми и животными, над жизнью и смертью, над огнем и молнией.
В тот вечер Шют, как обычно, получил радиограмму из Конхьена. Никаких перемен. Кхесань по-прежнему обстреливали, и осаждавшие все ближе подходили к стенам крепости. Морская пехота несла тяжелые потери. Группе Шюта, как и несколько недель подряд, приказывали не предпринимать никаких действий и ждать дальнейших указаний. Зевнув от скуки, полковник выключил рацию.
— Уарда — ко мне! — крикнул он. Связной, стоявший в двух шагах от входа, вскочил на ноги и побежал к соседней землянке, где жил лейтенант Уард. Этот молодой американец был одним из тех, кто видел во вьетнамской войне трамплин для быстрого взлета офицерской карьеры.
— Послушайте, Уард, — сказал Шют, когда стройный блондин вошел в землянку. — Положение остается прежним. Не предпринимать никаких действий. Подумали ли вы о том, что будете делать с людьми, чтобы они не раскисли?
Лейтенант был готов к этому вопросу.
— Завтра утром мы выйдем с половиной людей из лагеря и двинемся на север, в направлении горы Зуб тигра. Задача — отработка наружного охранения, учения на местности, подъем на отвесные скалы и ночные маневры, включая тридцатикилометровый марш-бросок.
Шют кивнул. Он придавал большое значение тому, чтобы в спокойной атмосфере лагеря сайгонские солдаты не разучились воевать.
— Возьмите этих парней как следует в оборот, — посоветовал он Уарду. Пусть ходят до изнеможения. Особое внимание обратите на то, чтобы они не засыпали ночью. Сократите суточный рацион, и никакого кофе. Курить только по команде.
— Понимаю, сэр, — коротко сказал Уард. — Условия боевой обстановки.
Увидев в розовом свете наступающего дня разведчика, который только что появился на гребне холма, часовой, охранявший подходы к лагерю со стороны висячего моста, не поднял тревоги. То был Бун Лин, он узнал его по походке.
Часовой еще раз убедился в этом, разглядев идущего в бинокль. Он поднялся из укрытия и помахал разведчику рукой.
Тот ответил тем же жестом и зашагал быстрее. Он почти не задержался возле часового, прошел не останавливаясь и мимо двух других, выставленных на пути к лагерю. Отдав рапорт дежурному о прибытии, разведчик доложил ему о лаосском офицере. Дежурный — американский сержант — терпеливо выслушал Бун Лина и коротко сказал:
— Доложи полковнику. Пусть решает сам.
Шют как раз брился, когда часовой доложил, что из Наке вернулся разведчик с важной новостью.
— Пусть войдет! — приказал Шют.
Бун Лин увидел, что полковник сидит за столиком, держит в одной руке зеркальце, а другой водит по лицу бритвой. Он отдал честь и молча застыл на месте.
— В чем дело? — нетерпеливо спросил Шют.
Разведчик решился. Видимо, полковник в настроении, это чувствуется по его голосу.
— Господин полковник! Докладываю, в Наке никаких признаков активности Патет Лао не обнаружено. Нет ни войск, ни гражданских лиц, никого. Ничто не свидетельствует о присутствии Патет Лао и на всем пути от лагеря и обратно.
— Хорошо. Еще что-нибудь?
— Так точно, — продолжал докладывать разведчик, стараясь выглядеть бравым, ибо знал, что полковнику нравится, когда солдат выглядит бравым. В районе Наке установил наблюдение за одним человеком. Он был вооружен и носил военную форму. Когда я увидел, как он осторожен, мне пришла в голову мысль, что это, вероятно, противник Патет Лао.
Я выждал удобный момент, задержал его и выяснил, кто он.
Шют нахмурил брови и повернулся к солдату. Он выключил бритву и опустил руку с зеркалом.
— Кто же он?
— Лейтенант Сухат, командир одиннадцатой роты тридцать третьего батальона. Примерно год назад был взят в плен войсками Патет Лао под Сепоном. Сидел в тюрьме, бежал.
С тех пор воюет на свой страх и риск.
Хмурое выражение сошло с лица Шюта. Он хотел было наказать разведчика: ведь тот вопреки его категорическому приказу вступил в контакт с посторонним. Однако личность этого постороннего меняла дело. Лейтенант Сухат… Одиннадцатая рота тридцать третьего королевского батальона…
Шют прекрасно знал это имя. Объявление о розыске Сухата доставили ему все разведчики, побывавшие в дальних деревнях.
— А ты уверен, что это именно он?
— Абсолютно уверен, господин полковник. Этот человек — знаменитость. Он разгромил колонну грузовиков и…
— Знаю, — прервал его Шют. — Где он?
— Я проявил осторожность, сэр, — ответил разведчик. — Я не знал, какое вы примете решение, оставил его по ту сторону реки. Пожелаете с ним встретиться — я тотчас его доставлю. Нет — могу ликвидировать через полчаса.
Шют озадаченно посмотрел на солдата. Тот ему явно нравился.
— А ты молодец, — сказал он. — Хоть ты и нарушил мой приказ, но сделал это с умом и поступил правильно. Расстреливать лейтенанта не надо. Веди его сюда.
— Слушаюсь, сэр, — с облегчением выпалил разведчик. Он был уже у самой двери, когда Шют вернул его.
— Твое имя Бун Лин, не так ли?
— Так точно, сэр.
— До конца сегодняшнего дня ты свободен.
— Слушаюсь, сэр, — рявкнул разведчик и выскочил из землянки. Полковник и в самом деле был в хорошем настроении. Кто бы мог подумать, что вся эта история так счастливо обернется.
Шют быстро закончил бритье и позвал денщика.
— Завтрак на двоих. Пусть принесут банку персиков и большой цветок с куста, что растет "у входа в долину. Немедленно!
— Завтрак на двоих и цветок. Слушаюсь, сэр, — повторил денщик и повернулся, но Шют задержал его.
— Мне нужен кусок парашютной стропы такой длины, как расстояние между тремя пуговицами на твоем кителе. И тоже — немедленно. Шагом марш!
Вскоре денщик вернулся. Он поставил на столик поднос с завтраком, положил рядом большой цветок и кусок парашютной стропы. Шют отпустил его, затем надел куртку из маскировочной ткани, застегнул ремень с пистолетом и несколько раз проверил, все ли на нем по уставу. Значит, Сухат, лейтенант королевской армии Почему бы и не принять человека, который может оказаться исключительно полезным? Он побывал в тюрьме у Патет Лао, у него есть боевой опыт.
Офицер знает страну. Такой человек-находка для «агентства». Что ж, приятный сюрприз.
У Шюта не было еще определенных планов, как использовать этого лаосского лейтенанта. Еще раньше, выполняя задания «агентства» в Северном Лаосе, он познакомился с офицерами королевской армии и хорошо знал, что хотя большинство из них плохо обучено, но в одном они абсолютно надежны все они заклятые враги Патет Лао. После всего того, что стало известно о лейтенанте Сухате, надо думать, что он знает толк в военном деле. Об этом говорят его дела. Здесь для него найдется работа, тем более что после столь длительного пребывания в тюрьме ему, вероятно, кое-что известно и о положении в Сепоне. Кто знает, думал Шют, может быть, в один прекрасный день мы атакуем этот город. Если мы ударим из долины на юг, оседлаем шоссе и разорвем вражеское кольцо вокруг Кхесани, то наступление будет развиваться дальше в направлении Сепона. И поэтому как раз сейчас любые сведения о городе и расположенных там силах противника — на вес золота. Шют достал из полевой сумки объявление Патет Лао о розыске Сухата. С фотографии смотрел молодой, интеллигентного вида человек, хотя и немного одичавший. Полковник отложил листок и стал с нетерпением ждать. Он проверил, не остыл ли кофе в металлическом кофейнике, затем взял в руки миниатюрную селекторную рацию, связывавшую его с расположенными вокруг лагеря постами.