Страница 4 из 5
2
Стоит часовой над водою, Моряк Ленинград сторожит, И это лицо молодое 1000
О многом ему говорит. И он вспоминает матросов Каспийских своих кораблей, Что дрались на волжских откосах, Среди астраханских полей. И в этом юнце крепкожилом Такая ж пригожая стать, Такая ж геройская сила, Такой же огонь неспроста. Прожектор из сумрака вырыл Его бескозырку в огне, Названье победное: "Киров" Грозой заблистало на ней...
3
Разбиты дома и ограды, Зияет разрушенный свод, В железных ночах Ленинграда По городу Киров идет. Боец, справедливый и грозный, По городу тихо идет. Час поздний, глухой и морозный. Суровый, как крепость, завод. Здесь нет перерывов в работе, Здесь отдых забыли и сон, Здесь люди в великой заботе, Лишь в капельках пота висок. Пусть красное пламя снаряда Не раз полыхало в цехах, Работай на совесть, как надо, Гони и усталость и страх. Мгновенная оторопь свяжет Людей, но выходит старик,Послушай, что дед этот скажет, Его неподкупен язык: "Пусть наши супы водяные, Пусть хлеб на вес золота стал, Мы будем стоять, как стальные, Потом мы успеем устать. Враг силой не мог нас осилить, Нас голодом хочет он взять, Отнять Ленинград у России, В полон ленинградцев забрать. Такого вовеки не будет На невском святом берегу, Рабочие русские люди Умрут, не сдадутся врагу. Мы выкуем фронту обновы, Мы вражье кольцо разорвем, Недаром завод наш суровый Мы Кировским гордо зовем".
4
В железных ночах Ленинграда По городу Киров идет. И сердце прегордое радо, Что так непреклонен народ, Что крепки советские люди На страже родимой земли... Все ближе удары орудий, И рядом разрывы легли, И бомбы ударили рядом, Дом падает, дымом обвит, И девушка вместе с отрядом Бесстрашно на помощь спешит. Пусть рушатся стены и балки, Кирпич мимо уха свистит, Ей собственной жизни не жалко, Чтоб жизнь тех, зарытых, спасти. Глаза ее грустны и строги, Горит молодое лицо, Ей гвозди впиваются в ноги, И проволок вьется кольцо. Но сердце ее непреклонно И каменно сжаты уста,Из Кировского района Прекрасная девушка та. Вот юность - гроза и отрада, Такую ничто не берет. В железных ночах Ленинграда По городу Киров идет...
5
Глашатай советского века, Трибуном он, воином был На снежных предгорьях Казбека, Во мраке подпольной борьбы. Он помнит кровавые, злые, В огне астраханские дни, И ночи степные, кривые, Как сабли сверкали они. Так сердцем железным и нежным Осилил он много дорог, Сражений, просторов безбрежных, Опасностей, горя, тревог. Но всей большевистской душою Любил он громаду громад Любовью последней, большою Большой трудовой Ленинград. ...Но черные дни набежали, Ударили свистом свинца, Здесь люди его провожали, Как друга, вождя и отца. И Киров остался меж ними, Сражаясь, в работе спеша, Лишь вспомнят могучее имя И мужеством крепнет душа.
6
На улицах рвы, баррикады, Окопы у самых ворот. В железных ночах Ленинграда За город он тихо идет. И видит: взлетают ракеты, Пожаров ночная заря, Там вражьи таятся пикеты, Немецких зверей лагеря. Там глухо стучат автоматы. Там вспышки, как всплески ножа, Там, тускло мерцая, как латы, Подбитые танки лежат. Враг к городу рвется со злобой, Давай ему дом и уют, Набей пирогами утробу, Отдай ему дочку свою. Оружьем обвешан и страшен, В награбленных женских мехах, Он рвется с затоптанных пашен К огням на твоих очагах. Но путь преградить супостату Идет наш парод боевой. Выходит, сжимая гранату, Старик на сраженье с ордой. И танки с оснеженной пашни Уходят тяжелые в бой; "За родину!" - надпись на башне, И "Киров" - на башне другой.
7
И в ярости злой канонады Немецкую гробить орду В железных ночах Ленинграда На бой ленинградцы идут. И красное знамя над ними, Как знамя победы встает. И Кирова грозное имя Полки ленинградцев ведет! Ноябрь 1941 Русские поэты. Антология в четырех томах. Москва, "Детская Литература", 1968.
ДРУГУ Ночь без луны кругом светила, Пожаром в тишине грозя, Ты помнишь все, что с нами было, Чего забыть у 1000 же нельзя:
Наш тесный круг, наш смех открытый, Немую сладость первых пуль, И длинный, скучный мост Бабита, И в душном августе Тируль.
Как шел ночами, колыхаясь, Наш полк в лиловых светах сна, И звонко стукались, встречаясь, Со стременами стремена.
Одних в горящем поле спешил, Другим замедлил клич: пора! Но многие сердца утешил Блеск боевого серебра.
Былое заключено в книги, Где вечности багровый дым, Быть может, мы у новой Риги Опять оружье обнажим.
Еще насмешка не устала Безумью времени служить, Но умереть мне будет мало, Как будет мало только жить. 1917 Москва: Художественная литература, 1977. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
* * * Вот птица - нет ее свежей Оттенков пепельного дыма,Породы башенных стрижей, Чья быстрота неповторима.
Летит, нигде не отдохнув, От тростников Египта пресных До Гельголанда - ночь одну До стен, как мужество, отвесных.
Уж небо стало зеленей. Она зарей уже умылась, И, окантован, перед ней Могучей пеной остров вырос.
Но там, где серого гнезда Комок однажды прилепился, Бьет время, волны разнуздав, Осколки рухнувшего мыса.
И плачет птица, огорчив Весельем залитые мели, Как будто ночь еще кричит В ее худом и темном теле.
Так, европеец, удалясь От той земли, что звалась детством, Ты вспомнишь вдруг былую связь И чувств потерянных соседство.
Преодолев и ночь и дождь Крылом свистящим, в летной славе, Ты прилетишь - и ты найдешь Совсем не то, что ты оставил. 1935 Москва: Художественная литература, 1977. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
* * * Крутой тропою - не ленись К лесам Таврарским подымись, Взгляни в открывшуюся высь,И ты увидишь наяву Не снившуюся синеву.
Не позабыть, пока живу, Долин Сванетских синеву.
Перед такою синевой Я был когда-то сам не свой. Перед такою синевой Встань с непокрытой головой... 1938-1940 Москва: Художественная литература, 1977. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
НОЧЬ Спит городок Спокойно, как сурок. И дождь сейчас уснет, На крышах бронзовея; Спит лодок белый флот И мертвый лев Тезея, Спит глобус-великан, Услада ротозея, Спят мыши в глобусе, Почтовый синий ящик, Места в автобусе И старых лип образчик,Все спит в оцепенении одном, И даже вы - меняя сон за сном. А я зато в каком-то чудном гуле У темных снов стою на карауле И слушаю: какая в мире тишь. ...Вторую ночь уже горит Париж! 1940 Москва: Художественная литература, 1977. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.