Полночный вальс

Она неловко сидела на одеяле, положив на колени «Зимнюю сказку», и не знала, что сказать – особенно теперь, когда Джон стоял, повернувшись к ней спиной.

Вдруг Джон обернулся и прокашлялся.

– С вашей стороны было неучтиво заявлять, что мне нужны очки, – выпалила она, главным образом для того, чтобы опередить собеседника.

– Прошу прощения. Я никогда не блистал в светских беседах.

– Вероятно, от недостатка практики, – заметила Белл.

– Скажи вы это другим тоном, миледи, и можно было бы заподозрить, что вы флиртуете со мной.

Белл резко захлопнула «Зимнюю сказку» и вскочила.

– Теперь я понимаю, вы правы: вы не только не блистаете в светской беседе – вы о ней и представления не имеете!

Он пожал плечами.

– Это не единственное мое достоинство.

Белл от изумления приоткрыла рот.

– Вижу, вы не принадлежите к числу ценителей моего юмора, – заметил он.

– Трудно представить себе, что таковые вообще существуют.

Последовала пауза, после которой Джон довольно резко заявил:

– Больше не появляйтесь здесь в одиночку.

Белл торопливо сгребла в корзину свои вещи.

– Не беспокойтесь, я больше не стану вторгаться в ваши владения.

– Я не запрещаю вам приезжать сюда. Я только предложил вам в будущем приходить сюда со спутником.

Так и не подобрав достаточно колкого ответа, Белл заявила:

– Я еду домой.

Джон глянул на небо.

– Советую вам поторопиться: скоро начнется дождь. Мне самому придется прошагать до дома пару миль. За это время я наверняка промокну до нитки.

Белл огляделась.

– Разве вы пришли пешком?

– Иногда, миледи, бывает лучше полагаться лишь на собственные ноги. – Джон склонил голову. – Было очень приятно познакомиться.

– Для вас – вполне возможно, – пробормотала себе под нос Белл.

Она долго смотрела вслед удаляющемуся Джону. Его хромота бросалась в, глаза, но Джону удавалось шагать гораздо быстрее, чем предполагала Белл. Она не сводила глаз с нового знакомого, пока тот не скрылся вдали. Садясь верхом на свою кобылу, она поразилась вдруг промелькнувшей мысли: он хромал, но тем не менее предпочитал пешие прогулки.

Джон Блэквуд прислушался к удаляющемуся стуку копыт и вздохнул. Он вел себя как осел.

Поразмыслив, вздохнул вновь, еще громче – он был раздражен и зол на себя. «Черт побери, я никогда не умел обходиться с дамами!»

Белл придержала кобылу неподалеку от Уэстонберта, дома ее родственников. Несколько месяцев назад ее кузина Эмма, уроженка Америки, вышла замуж за герцога Эшбурнского. Молодожены предпочли шумной лондонской жизни деревенское уединение и со дня свадьбы безвыездно жили в Уэстонберте.

Белл вздохнула: ей самой так или иначе придется провести ближайшее время в Лондоне, возобновить поиски удачной партии. Это занятие давно опротивело ей. Она выезжала уже два сезона, получила более десятка предложений и отвергла их все одно за другим. Некоторые из поклонников не годились в мужья ни по каким статьям, но среди них попадались и вполне приличные люди приятной наружности, обладатели хороших фамилий. Белл просто не могла заставить себя принять предложение глубоко безразличного ей человека. Видя, как счастлива кузина, Белл все яснее понимала: ей будет трудно отказаться от своих мечтаний.

Дождь усилился, и она пришпорила лошадь, пустив ее рысью. Время близилось к трем часам. Белл знала, что к ее возвращению Эмма приготовит чай. Белл жила с Эммой и ее мужем Алексом уже три недели. Сразу после свадьбы Эммы родители Белл решили предпринять поездку в Италию. Их сын Нед заканчивал учебу в Оксфорде и не нуждался в присмотре, Эмму удалось благополучно выдать замуж. Оставалось пристроить только Белл, но, будучи замужней дамой, Эмма годилась ей в компаньонки, так что на время отъезда родителей Белл перебралась к кузине.

О большем она не могла и мечтать. Эмма была ее лучшей подругой, и после многочисленных общих проказ было даже забавно видеть ее в качестве компаньонки.

Белл въехала на холм, откуда открывался вид на Уэстонберт. Длинные, узкие ряды окон, тянущихся по всему фасаду, придавали изящество этому величественному и массивному строению. Белл уже начала считать его своим домом. Она направилась прямо к конюшне, препоручила кобылу заботам грума и бегом бросилась к дому, пытаясь увернуться от яростно бьющих в лицо дождевых капель. Белл торопливо взбежала на крыльцо, но прежде чем успела толкнуть тяжелую дверь, дворецкий широким жестом распахнул ее.

– Благодарю, Норвуд, – задыхаясь от бега, выговорила Белл. – Наверное, вам пришлось долго ждать меня.

Норвуд почтительно склонил голову.

– Норвуд, Белл вернулась? – донесся из глубины холла женский голос, и каблучки кузины застучали по мраморному полу. – Похоже, дождь зарядил надолго. – Эмма обогнула угол коридора. – О, ты уже здесь!

– Я слегка промокла, но платье не пострадало, – весело отозвалась Белл.

– Я же говорила тебе, что пойдет дождь!

– Ты считаешь себя обязанной заботиться обо мне теперь, когда ты превратилась в важную матрону?

Эмма сделала гримаску, ясно выразившую все ее мысли по этому поводу.

– Ты сейчас похожа на крысу-утопленницу, – заметила она.

Белл ответила ей уничтожающим взглядом.

– Пойду переоденусь, скоро подадут чай.

– Чай подадут в кабинет Алекса, – сообщила Эмма. – Сегодня он решил составить нам компанию.

– Отлично. Я не задержусь.

Белл поднялась по лестнице и по лабиринту коридоров вышла к своей комнате. Быстро сменив промокшую амазонку на светло-голубое домашнее платье, она вновь спустилась вниз. Дверь в кабинет Алекса оказалась прикрытой. Услышав за дверью хихиканье. Белл сочла необходимым постучаться. После недолгого молчания на стук ответила Эмма:

– Входите!

Белл усмехнулась: постепенно она постигала маленькие тайны супружеской жизни. В некотором смысле Эмма стала не только ее компаньонкой, но и наставницей. Эмме и Алексу никак не удавалось держаться благопристойно, особенно когда они считали, что их никто не видит. Губы Белл невольно растянулись в улыбке. Она еще не была посвящена во все тайны зачатия и деторождения, но догадывалась, что ласки молодых супругов имеют некоторое отношение к беременности Эммы. Толкнув дверь, Белл вошла в просторный кабинет, обстановка которого безошибочно указывала на то, что его хозяин мужчина.

– Добрый день, Алекс, – поздоровалась Белл. – Как ты провел день?

– Насколько я понимаю, суше, чем ты, – ответил Алекс, наливая в чашку молоко и пренебрегая чаем. – У тебя с волос еще капает.

Белл скосила глаза, оглядывая собственное плечо. Капли с волос намочили ткань платья. Она пожала плечами.

– Ну что же, полагаю, тут ничем не поможешь, – усевшись на диван, она налила себе чаю. – А как прошел твой день, Эмма?

– Без особых событий. Я весь день корпела над конторскими книгами и письмами от управляющего одного из наших уэльских имений. Похоже, там возникли кое-какие сложности. Я уже подумываю отправиться туда и разобраться с ними на месте.

– Никуда ты не поедешь, – проворчал Алекс.

– Да неужели? – отозвалась Эмма.

– Вот именно: ты никуда не выедешь отсюда еще шесть месяцев, – подтвердил ее супруг, окидывая нежным взглядом огненные кудри и фиалковые глаза жены. – А может, и целый год.

– Если ты рассчитываешь продержать меня в постели, пока не родится ребенок, значит, ты не в своем уме.

– Тебе давно пора узнать, кто здесь командует.

– Тогда тебе…

– Перестаньте! – рассмеялась Белл. – Довольно! – Она покачала головой: со всем мире невозможно было найти людей упрямее этой пары. Но тем не менее Алекс и Эмма идеально подходили друг другу. – Почему бы вам не послушать, как провела день я?

Эмма и Алекс выжидательно посмотрели на нее.

Белл глотнула чаю, согреваясь и подкрепляя силы перед разговором.

– Итак, я познакомилась со странным человеком.

– В самом деле? – Эмма заинтересованно подалась к ней.

Алекс, напротив, откинулся на спинку дивана, и на его лице появилось скучающее выражение.