Амулет

В результате спокойной жизни в монастырских стенах пришел конец. Гларт вносил разлад в привычный уклад монашеской жизни, превосходивший даже эффект, произведенный делегацией Сестер Вечного Возбуждения, посетившей обитель несколькими годами раньше.

Аббат Теллоу неоднократно подумывал о том, чтобы перевести проблемного молодого монаха в более подходящий орден вроде Седьмого Дня Гедонистов или Братьев Смертных. Возможно, он давно сделал бы это, не обладай Гларт природным талантом к магии.

Одному Богу известно, что случится, когда Гларт вырвется на свободу, думал Теллоу, когда его размышления прервал стук в дверь, и на пороге появился сам возмутитель спокойствия в сопровождении брата Бенидормуса.

Последнее время Гларту удалось немного усмирить свою пылкость. И теперь он стоял перед аббатом с виноватым видом шаловливого щенка, который думает, что, вероятно, нашкодил, но не слишком этим опечален, потому что знает, что его все равно любят.

Юноша взял предложенный табурет, на удивление ничего при этом не опрокинув, и сел к столу напротив настоятеля с выражением вопроса на лице. Теллоу жестом пригласил Бенидормуса подойти к нему и начал рассказ о том, что им двоим пришлось узнать.

– Конечно, это все может быть простым совпадением, – сказал он в заключение. – Возможно, Среднемирью ничто не угрожает. Но я не хочу рисковать. К предсказанию Адомо нужно отнестись со всей серьезностью. Ты, Гларт, похоже, являешься избранником, и таким образом…

Аббат умолк, не договорив. Взгляд Гларта, слушавшего святого отца с явным вниманием, вдруг стал рассеянным, а лицо отрешенным – верный признак того, что его посетило видение.

– Я вижу женщину… – начал он.

У аббата внутри все похолодело. Последнее видение, связанное с женщинами, случилось у Гларта за чтением молитвы во время мессы. Оно было тут же озвучено в таких красочных откровенностях и, очевидно, преувеличенностях, что молодых монахов пришлось отправить под холодный душ и продержать там несколько часов кряду, пока помешательство не улеглось.

– Она в опасности… в городе Кумас, – продолжал Гларт. – Кто-то хочет ее убить. Он рядом с ней, даже сейчас. Она прячется, но он ищет. Она одна у себя в комнате. Я вижу ее лежащей в кровати… длинные темные волосы разметались по подушке, губы слегка приоткрыты, высокая грудь ровно вздымается и опускается. Она спит… тонкое покрывало соскользнуло на пол… ее длинные ноги… все, от маленьких ступней и узких лодыжек до округлых бедер и потаенного бутона пл…

– Довольно! С нас хватит! – взорвался Теллоу, не сдержавшись.

Глаза Гларта широко распахнулись и с удивлением уставились на аббата. Священник понял, что, сам того не желая, говорил чересчур строго. Раздосадованный, он покачал головой. После длительного периода воздержания эти слишком живые описания начали оказывать на него странное влияние. Он не сомневался, что его снова ждет ночь, полная экзотических снов и похотливых желаний.

Но самое печальное состоит в том, что я жду их с вожделением… – подумал он устало.

В нижнем ящике стола у аббата была припрятана бутылка вина для причастия. Произведенный Глартом напиток был крепким и терпким. С трудом поборов искушение, Теллоу заставил себя вернуться к реальности.

– Тебе нужно отбыть в Чи Кентику, – сказал он. – Ясно, что события, которые произойдут, будут связаны с теми древними захоронениями. Не знаю, что ты сможешь сделать, но предлагаю, чтобы вместе с тобой отправились в путь несколько наших более опытных братьев, на тот случай, если…

– Нет! – категорически возразил послушник. Не привыкший к тому, чтобы его безапелляционно перебивали, аббат смерил его вопросительным взглядом.

– Эта женщина – ключевая фигура, – продолжил молодой монах, – и она находится в Кумасе. Я должен идти туда. И должен идти один.

Минут десять аббат старался убедить послушника изменить решение. Но, несмотря на уговоры, угрозы, предупреждения и мольбы, упрямец оставался непреклонен.

В конце концов аббат сдался. Об этом своевольном парне он знал наверняка только то, что все его предсказания имели неприятное свойство сбываться.

– Если эти пророчества лгут, то нам нечего бояться, – предположил он вслух. – Если они говорят правду, тогда ты единственный человек, кто может предотвратить ужасные события. Поэтому мы все должны тебе довериться. Если по каким-то причинам, каких ты сам не понимаешь, ты чувствуешь, что должен идти один, мне ничего не остается, как согласиться с этим.

Гларт кивнул, но ничего не сказал. Этого было вполне достаточно. Что он мог сказать? Что хорошо понимает, почему хочет идти один?…

Гларт был уверен в том, что, если бы он проболтался аббату, что единственной причиной, по которой ему хочется идти одному, является желание получить максимум удовольствий от веселой экскурсии по внешнему миру, то Теллоу наверняка собственноручно обвязал бы его веригами и дал в сопровождение усиленный отряд наиболее аскетичных братьев, презирающих мирские утехи. Тогда у Гларта не было бы надежды на веселое времяпрепровождение, а у Среднемирья – на добрые времена…