Страница 2 из 8
- Пусть лучше Юрий Михайлович огласит,- враждебно качнула она головой в сторону второго члена товарищеского суда - Хохлина, смеявшегося вместе со всеми,- а то все смешочки...
Смешливый Хохлин с готовностью протянул руку к заявлению.
- Ладно, тогда я сам,-сказал председатель.
Он взял со стола верхний листок, дальнозорко отнес его от глаз и огласил:
- "В товарищеский суд ЖЭК № 124 от Клименко В. Ф., проживающего-ул. Картонажная, дом 8/3, квартира 163, с 1953 года..." Срок проживания указывать не требуется, Клименко,- отвлекся председатель и продолжил чтение, морщась из-за трудностей клименковского почерка:-Так. "Заявление. Прошу обуздать жильца Селецкого Валерия из временного фонда квартиры 24, каковой пусть прекратит ставить на мне свои опыты. Пусть Селецкий Валера расскажет, зачем он, хоть имеет свойство менять размер масштаба в обе стороны, в отношении меня действует односторонне и только все уменьшает, дискретируя..." Очевидно, "дискредитируя", Клименко?
- Вот именно, подрывает он меня,-откликнулся тот.-Там все верно написано, читайте!
- "...дискредитируя меня морально и материально. Клименко В. Ф. 11 июня 1980 года".
- Малопонятное заявление,- вздохнул председатель, кладя листок на стол.- Прямо скажем, совсем непонятное! Может, объясните, Клименко?
- Высказался, умник! "Дискретируя"! "Каковой"! Покрасовался перед народом-эвон все смеются! Забирай заявление, сейчас забирай!
- Молчи, Клавдия!
- Василий Фомич,-улыбаясь, обратился к старику Селецкий,- вам заявление случайно не Супоросов писал?
- Щенок...- сквозь зубы процедил Супоросов.- Цуцик. Я б тебе в другом месте...
Зал загудел. Вот оно, начинается...
- Ну-ну! - нахмурился Хохлин, в недавнем прошлом известный в городе хоккеист.-Так-то зачем?
- Угрозы-это не аргумент,-сказала старушка Крупнова, адресуя свое замечание одновременно и Супоросову, и жене Клименко.-Товарищ Клименко, объясните спокойно суду, какие у вас претензии к товарищу Селецкому.
- А такие претензии,- озлившись вдруг, вскочил с подоконника заявитель-старый, шибко изношенный жизнью человек,-такие претензии, что он мне который уже раз бутылки вермута в пузырьки превращает!
- А? Ха! - коротко хохотнул Хохлин.- Как же это? Зачем?
- А это уж вы Валерку спросите, как да зачем. А только глянет он, кобра вредная, на бутылку, и масштаб меняется: была бутылка вермута, а стал пузырек!
- Клименко! Вас же серьезно спрашивают,-сморщился председатель.-Серьезно спрашивают-серьезно и отвечайте!
- Куда уж тут серьезнее! И этикетка та же, и стекло толстое, зеленое, а размер-пузырек. И на пункте не берут.
- Потому что, голубчик, нестандарт!-ласково отозвалось из зала, и все повернули головы на этот голос.Со всей бы охотой принял бы у вас, голубчик, ваши удивительные пузырьки, но, к величайшему моему сожалению, не имею права!
- Вот и Мильпардон подтверждает! - обрадовался старик.
- Комиссией установлено наличие в квартире Клименко четырнадцати таких бутылочек,- в гробовой тишине зала сообщила старушка Крупнова.-Я думаю, Степан Гаврилович, акт проверки сейчас зачитывать не стоит. Потом уж, по обоим заявлениям...
- Ясное дело,- кивнул председатель.- Ну бутылочки эти, ну нестандарт,-вопрошал он истца, продираясь к истине,-а Селецкий-то тут при чем? Он-то при чем, спрашиваю?
- Так он же их и превращает, вот при чем!-ответствовал Клименко.-Хоть вовсе не покупай!
- Вот и не покупайте, Василий Фомич,-подхватил Селецкий,-чего ж нестандарт-то разводить?
Кто-то фыркнул, кто-то хохотнул, кто-то шумно перевел дыхание, и снова в зале напряженнейшая тишинаслова бы не пропустить.
- Ну что за чушь,- страдающим голосом проговорил председатель,-и устная чушь, и письменная! Я, впрочем, так и думал, что этого мутного заявления никакие объяснения не прояснят.
- Кстати, Степан Гаврилович,-вставила старушка Крупнова,-одна из этих бутылочек передана комиссии пострадавшим и находится у Перловой, которая почему-то не изволила сюда явиться,
- Да какой он, к лешему, пострадавший! - вновь раздался голос стариковой жены.-Слушайте вы его больше, товарищи судьи! Это мы с дочкой-внучкой через него, недолеченного, страдаем!
- Гражданка Клименко!-застучал по граФину председатель.- Не вскакивайте и не кричите! Не глухие тут.
- А не глухие, так меня слушайте!
Дородная женщина начала было протискиваться из своего ряда, но махнула рукой и продолжала с места:
- Мы же Валеру с Валентиной и попросили, с дочкой моей. Сами. Это же Валера Фомича от выпивки отучал! Как первый раз случайно уменьшил, так мы потом его все время и просили,-объясняла она то судьям, то залу, поворачиваясь во все стороны.-Делай, говорим, милый, раз можешь, лечи ты его своим способом!
- Въехал ты на маневренный на мою голову, Валерка!-стоном подал голос с подоконника старик Клименко.
- На твою, на твою!-торжествующе закивала жена.- На твою голову да на наше спасение. Вермуту он ему убавил! Да он тебе, идолу, жизни прибавлял, печенку твою трухлявую спасал, а ты на него-донос... Эх, Фомич, продажная ты душа, с Супоросовым стакнулся! А все равно и с его бутылками такое же будет!
- Все сказали?-каким-то вялым голосом спросил председатель.
- Все сказала. По нашей, по семейной просьбе Валера действовал.-Женщина села и, застыдившись вдруг общего внимания, низко опустила голову.
Председатель тихо спросил что-то у члена суда Крупновой, и та отрицательно замотала головой; спрошенный председателем Хохлин хохотнул и пожал плечами.
- Ничего мы тут не поняли,-подытожил это краткое совещание Степан Гаврилович, глядя на Валерия Селецкого.-Может быть, вы, товарищ Селецкий, внесете ясность? Здесь вот говорят, что вы якобы бутылки уменьшали у Клименко каким-то способом. А вы вроде не возражаете, соглашаетесь вроде бы, а?
- Ну, предположим, уменьшал,- ответил вопрошаемый как бы с ленцой.
- Что?-подался вперед председатель.-Да как это?
- Что? Как?-полетели вопросы из взволнованного зала.
- Ну, допустим, существует такой способ,- с тою же ленцой сказал Селецкий.
- Вы это запротоколируйте!-вскочил с места Супоросов, энергично, как регулировщик на углу, вытянув руки: одна рука-в сторону судейского стола, другаяв сторону Селецкого.-Очень важное признание! Это и по моему заявлению признание! Запишите!