Страница 8 из 41
- И мне не было так больно, - сказал Мирейн. - Но я оставил Элиан, чтобы идти туда, куда меня вел отец. А здесь никто не может остудить огонь. У Вадина от ужаса пропал голос. Колдовство... рабство души... - Мой отец создал меня, - сказал Мирейн. - Он сформировал меня для своих целей. Я - Меч Солнца, его сильнейшее оружие против Тьмы. Но он сотворил меня подобным смертному человеку, у которого есть плоть, и кровь, и кости, и, хуже всего, ум, способный думать и бояться. Я могу оказаться недостаточно сильным. Я могу подвести его. А если я не справлюсь... - Прекрати! - Крик Вадина был надсадным от двойного усилия: произнести слово и удержать руки подальше от этого окольцованного золотом горла. Мое тело принадлежит тебе, и ты можешь .делать с ним что угодно, - сказал он. - Я служу тебе, покуда мое тело живо. Но если ты еще раз дотронешься до моего разума, клянусь всеми когда-либо существовавшими богами, я убью тебя. - Я не прикасался к твоему разуму, - спокойно возразил Мирейн. - Не прикасался? Нет?! Да ты его изнасиловал! Мирейн сделал вид, что Вадин этого не говорил. - Я не касался тебя. Я открыл собственные мысли, а ты тотчас в них погрузился. - Логика колдуна. Ты заманил меня в ловушку. Ты вторгся в меня. - Я показал тебе правду. - Да. Что под личиной принца-выскочки кроется дрожащий трус. Мирейн засмеялся. Это был хороший смех, без всяких признаков насмешки. Но жрецы - отменные лгуны, а принцы - еще лучшие, претенденты же на корону лгут почище всех. - Предлагаю пари, Вадин. До конца этого года ты назовешь меня своим другом. Ты сделаешь это добровольно, с радостью и без малейшего сожаления. - Скорее я увижу тебя в аду. - Это возможно, - сказал Мирейн беспечно, но отнюдь не шутливо. - Какой предлагаешь заклад? - Свою душу. Мирейн со свистом вдохнул воздух. Его зубы, обнажившись в усмешке, выглядели еще острее. - Предупреждаю тебя, Вадин. Я могу ее взять. - Знаю, что можешь. - Это было чертовски захватывающе, все равно что оседлать молнию или танцевать на лезвиях. - А ты? Какой заклад можешь предложить ты? - Место по правую руку от меня и самый высокий титул в моей будущей империи, за исключением только моего собственного. - Я могу потребовать этого, Мирейн из Хан-Гилена. - Знаю, что можешь, - ответил Мирейн. Его рука отбросила стрелы лучей в глаза Вадина. Его пожатие, скрепленное пари, поражало не только своей силой, но и тем, что не превратило ладонь оруженосца в пепел. Весь жар горел внутри. С настороженностью диких животных они одновременно оборвали рукопожатие. Отчасти из-за обоюдного недоверия, отчасти из-за того, что кто-то вошел в комнату. Это был крупный человек, который шагал широко, но легко. Они медленно повернулись, как будто непринужденно, но тела их были напряжены. Перед ними стоял принц Моранден в своей привычной позе - расставив ноги и расправив плечи. Клеймо богини нисколько не повредило его красоте, и он держался так, словно знал это. Глаза его перебегали с одного юноши на другого. Движением век он отпустил оруженосца и устремил жгуче-холодный взгляд на сына своей сестры. Мирейн позволил молчанию тянуться до тех пор, пока оно не разорвалось само собой. - Дядя, - легко и холодно произнес он, - ты оказываешь мне честь. Чем я могу служить тебе? Официальность южанина вызвала гримасу на лице Морандена. Не спросив позволения, он сел и беззастенчиво потянулся. Вадин сразу вспомнил о черном горном льве, который был особенно опасен именно тогда, когда казался наиболее спокойным. - Как, господин мой? - спросил старший принц. - Служить мне? Это слишком большая честь, чтобы смертный мог ее требовать. Мирейн отошел от окна и приблизился к другому креслу, но не сел. Стоя он был чуть-чуть выше своего незваного гостя. Он оперся о резную спинку кресла. - Сегодня мы во власти почтения. Я оказываю тебе честь своей службой, ты оказываешь мне честь своим присутствием. Что же привело тебя сюда? Учтивость? Или нужда? Или просто добрая воля? Моранден засмеялся искренне, но с оттенком горечи. - Твои манеры получше моих, принц. Может, оставим игру? Учтивость - слово, значение которого мне неведомо, такой уж я северный дикарь. Нужда... В тот день, когда ты узнаешь, что у меня появилась нужда в подобных тебе, родственничек, можешь быть уверен, что я. - в отчаянном положении. - В таком случае, - спокойно сказал Мирейн, - это, должно быть, добрая воля. Старший принц забросил ногу на подлокотник своего кресла. - Очень здорово, сын сестры! Так здорово, что я даже скажу тебе правду. Я бы душу продал, чтобы избавиться от тебя. Думаю, я это уже сделал. - Продал душу, - спросил Мирейн, - или избавился от меня? - И то и другое. - Моранден потер щеку, словно шрам причинял ему боль, и улыбнулся белозубой волчьей улыбкой. - О любимчик моего отца, если бы тебе была дана возможность и более чем достаточное вознаграждение, не отправился бы ты туда, откуда пришел? - Какого рода вознаграждение? - Да любое. Все что угодно, кроме трона. - Который ты взял бы себе. - Конечно. Я его слишком долго ждал. Значительно дольше, чем ты, и находился к нему значительно ближе. - Моя мать, - тихо сказал Мирейн, - была наследницей короля. - Много же это для нее значило, если она не побеспокоилась прийти и доказать это. Но она и сама ведь была наполовину чужестранкой. Я слышал рассказы о ее матери, желтой женщине; асанианский император, который зачал ее с рабыней, счел прекрасной шуткой швырнуть ее переростку варвару, который воображал, что получает принцессу, и раздувался от гордости. Она оказалась неважным приобретением: одна дочь, такой же недомерок, как и она сама, - вот и все, что она смогла дать своему господину и повелителю. - Но дочь эта родила ребенка, который, хотя и такой же недомерок, оказался по крайней мере утешительного мужского пола. Моранден оглядел его сверху донизу. - Мужского ли? - Мне раздеться и показать? Моранден рассмеялся. Он подозрительно долго и непринужденно смеялся. "Да, - подумал Вадин, - от него попахивает вином и чем-то еще, резким, едким. Ненавистью? Страхом?" Принц смеялся, и глаза его поблескивали под опущенными веками. - Да, во имя богов! Разденься и покажи. Глаза Мирейна остро сверкнули. Быстрым движением он сорвал свой килт. - Ну и как, господин? Моранден не спешил. Он поднялся и обошел вокруг неподвижную фигуру принца, словно покупатель на рынке рабов. Снова оказавшись лицом к лицу с Мирейном, он упер руки в бока и склонил голову набок. - Возможно, - сказал он. Одна его рука метнулась к щеке Мирейна, ощупывая пробивающуюся молодую щетину. - Ты не слишком стараешься это доказать. Зачем ты подделываешься под евнуха? Ты любовник какого-нибудь мужчины? Мирейн сел туда, где перед этим сидел Моронден, перекинул ногу так, как сделал Моранден, и улыбнулся, сжав зубы. - Даже если бы я был склонен к этому, мои обеты запретили бы мне так поступать. - Удобны эти твои обеты. - Они связывают меня, пока я не сяду на трон. Потом я буду свободен от них. - Без сомнения, тебе не терпится. - Я могу ждать столько, сколько потребуется. И снова рука Морандена протянулась к лицу Мирейна. Он резко опустил ее и убрал за спину, хмуро глядя на гордую линию носа младшего принца. Внезапно он сказал: - Я помню то, что ты сделал. - По принуждению. - Ты это сделал. - Плечи Морандена сгорбились. Им не нравилась униженность, даже такая высокомерная, как эта. - Я тебе обязан. Возможно, своей жизнью. Я был у самого края, когда ты меня вернул. - Во имя моего отца. Это должно послужить тебе утешением, поскольку, если бы Темная Богиня завладела твоей душой, ты не смог бы ответить на этот зов. - Я обязан тебе, - снова повторил Моранден. Слова выходили из него с трудом, словно желчь забила горло принца. - Я отплачу тебе вот чем: уходи сейчас же и забери то, что я тебе предлагаю. Забирай все, что сможешь унести. Из Ста Царств тебе будет легче завоевать мир, чем из северной глуши. - По Янон мой по праву крови и праву наследования. Какое же место может быть лучше для начала? - Если мы тебе позволим. Еще долго принц и оруженосец смотрели на закрытую дверь. Моранден затворил ее с такой мягкостью, которая была выразительнее любой ярости. Мирейн поднял свою горящую руку, повернул ее и сжал, бросая вызов Морандену и полностью отвергая его. - Он не может тронуть меня. У него нет силы, ибо он смертный человек, а я будущий король. Я... буду... королем. Это был львиный рык. Мирейн лишь засмеялся в ответ. Он был как в лихорадке; слова рождались как бы по собственной воле, слова-демоны, легкие и насмешливые. - Позволите, говоришь? Позволите? Когда тебе потребовалось целых полбочки вина, чтобы прийти сегодня сюда? - Он откинулся на спинку кресла, беззаботно болтая ногой; но руку свою он укачивал, словно она была раненым живым существом. - Если благодарность твоя проявляется с таким трудом, нужно ли мне бояться твоей вражды? В свете огня казалось, что Моранден раздувается. Не понимая, как он это сделал, Вадин вдруг обнаружил, что стоит рядом со своим сеньором, подняв обнаженный меч. Над его блеском он встретился взглядом С Моранденом и увидел в нем неприкрытую черную ненависть. - Детка, - сказал старший принц глубоким гортанным голосом. - Королек. Я не повторю своего предложения благодарности или награды. Или чего бы то ни было еще. - Это хорошо. Избавит меня от усилий, которые потребовались бы для отказа. - Считаешь себя умником? Подумай как следует, дурачок. Но не жди, что я буду лизать тебе пятки. - Об этом я и не мечтал, - сказал Мирейн и зевнул. - Уже поздно, и ты, несомненно, утомился. Можешь идти спать. Моранден лишился дара речи. Внезапно он резко повернулся.