Гнев и радость

— Значит, ты предполагаешь, все уехали отсюда примерно в обычное время?

— Все, кроме Стэна, — сказала она, — вытирая кровяной след на его спине, вспомнив при этом кровь на борту катера, отчего внезапно и судорожно передернулась. Она бросила спиртовой тампон в мусорную корзину, взяла другой. — Когда я брала ключ от лодки, я видела на доске его ключ от машины.

— Больше никто не оставлял свои ключи?

— Кажется, нет, но я не уверена. Некоторые грузовики часто остаются здесь на ночь. Это зависит от расписания, кто-то может задержаться, кому-то нужно куда-то поехать.

— Но ты не обратила внимания на какие-то определенные ключи?

Она отрицательно покачала головой. Закончив очищать рану, Джулия взяла марлевую салфетку и приложила ее к тому месту, где была разорвана корка от ожога, потом начала накладывать нейлоновый бинт, чтобы удержать ее на месте. Когда Джулия натягивала полоску бинта, она на одно мгновение задержала пальцы, обхватившие его плечо. Под ладонью она почувствовала его натянутые мышцы и теплую упругость его загорелой кожи. Сглотнув, Джулия спросила:

— А в чем дело? Что ты хочешь от меня услышать?

— Я хочу знать, что существенного ты можеть сказать шерифу и его людям. Если бы ты ничего не видела, то тебе нет смысла ввязываться в это дело, можно ограничиться формальным допросом. Я бы мог сказать, что рыбачил и когда вернулся, то обнаружил тело.

— Другими словами, ты не хочешь, чтобы у меня была возможность упомянуть о том, что произошло на канале, да? Чтобы я никому не говорила о самолете? Что ты там делал? Почему ты со мной так обошелся?

— Это к делу не относится.

— Откуда я знаю, относится или не относится? И ты откуда это знаешь?

— Это может иметь какую-то связь с самолетом, а может и не иметь. Я не знаю. Но я знаю следующее: то, что я там был, не имеет никакого отношения к убийству Стэна, так же как и твое присутствие там не способствовало этому.

— И это все, что ты можешь сказать?

Он повернулся и долго смотрел на нее, в его темных глазах ничего нельзя было прочесть. Наконец, он произнес:

— Верь мне, Джулия, так будет лучше.

В его спокойном голосе ей почудилось напоминание о разделенной радости, о гармонии тела и духа, которое хоть и было быстротечным, но оставило свой след. Это напоминание было только у нее в мыслях. Она не думала, что он стал бы использовать их отношения для того, чтобы воздействовать на нее.

«Верь», — сказал он.

Он избавлял от неприятностей ее или себя? Джулия не знала и сомневалась, что хотела бы узнать.

Она не могла полностью доверять ему, но была способна пойти на компромисс. По существу, он предлагал ей именно это. Или она ошибается?

— На всякий случай не забудь, — сказала она, злясь на себя за неуверенность, — что ты промок до нитки. Как ты собираешься объяснить это?

У него расширилась грудь от глубокого вздоха, и на секунду глаза загорелись радостью, но вскоре погасли.

— Я могу пойти и понырять вокруг катера, чтобы найти орудие убийства, которое могло выпасть за борт, когда Стэн упал. Кто знает, может, я действительно что-нибудь обнаружу.

— Твое плечо снова начнет кровоточить и туда может попасть инфекция, если уже не попала. — Она помялась в нерешительности. — Есть еще один выход. Мы можем взять ключ от трейлера с костюмами и взять там сухую одежду.

Он улыбнулся, но не двинулся с места.

— Не смотри на меня так, — сказала она резко. — Не только тебе в голову приходят ценные мысли.

— Я это вижу, — ответил он многозначительно.

— Ну хорошо. Что насчет охранника?

— Он заступил на пост после десяти тридцати в ночную смену, заявляет, что никого постороннего во время своего дежурства не заметил. Во всяком случае, он мой приятель и приятель Пола. Я думаю, что смогу научить его, что говорить.

Джулия медленно кивнула головой.

— Тогда все в порядке. А теперь скажи, что, по-твоему, мы должны говорить.

Это оказалось несложным. Самое главное, о чем они договорились, это опустить всякое упоминание о том, что Джулия была на реке. Она должна была сказать, что услышала звук мотора лодки Рея и вышла встретить его. Они вместе обнаружили тело Стэна, как, собственно, оно и было на самом деле.

Джулия быстро перебирала гардероб Жан-Пьера в трейлере-костюмерной, а Рей стоял на страже у двери. Она всячески старалась избегать сомнений, которые преследовали ее. Помогло то, что, когда они шли обратно к трейлеру-офису, прибыл шериф с помощниками, а вскоре появились и представители полицейского управления штата. Как только Рей рассказал свою версию случившегося, и она подтвердила ее, дороги назад не было.

Это была длинная ночь. Приехал Булл, мрачный, небритый. Его короткие седеющие волосы торчали как ряды скошенной пшеницы там, где он проводил по ним пальцами. Перед выездом из мотеля он позвонил Офелии, и та примчалась следом за ним. Вскоре после этого в приемной трейлера-офиса начал вариться кофе для всех прибывших, и скоро он превратился в место сборищ.

Приехал и уехал эксперт, появилась бригада судебных медиков, сделала свое дело и тоже уехала. К половине пятого утра, через три часа после того, как Джулия и Рей обнаружили тело, было установлено, что смерть наступила не раньше одиннадцати вечера и не позднее часа ночи, за полчаса до его обнаружения. Вскрытие, наряду с более подробным изучением действий Стэна с вечера до полуночи, могли сократить этот промежуток времени, но в данный момент точнее сказать никто не мог. На этом предположении и строилась дальнейшая работа с членами съемочной группы, которые находились в это время на площадке.

Джулия надеялась, что время смерти определят более точно. В таких временных рамках невозможно было установить, был ли Стэн уже мертв, когда она уехала на лодке, или же он был убит в ее отсутствие. Эта неопределенность беспокоила ее.

Чем скорее приближался рассвет, тем тяжелее становилось скрывать, почему ей так нужна была информация, и все неприятнее следить за каждым своим словом, так, чтобы не проговориться, что она была на реке. К тому времени, когда приехал Аллен, солнце уже поднялось, а она была вконец измучена.

С первого взгляда на нее Аллен потребовал, чтобы ей разрешили отправиться домой и отдохнуть. Возражений не последовало. Булл и Рей уже давно уговаривали ее уйти, но она отказывалась. В конце концов, она устала спорить и ушла, потому что Аллен мог выступать как представитель «Эксель филмз», освободив ее от ответственности. По крайней мере, он один из трех присутствующих мужчин имел на это некоторое право.

Саммер вре еще жила с тетей Тин, хотя Донна тоже присматривала за девочкой с того самого дня, как госпитализировали Аннет. Обе женщины узнали об убийстве по полицейскому сканнеру тети Тин. Они отправили Саммер играть с двумя мальчиками Донны, а сами стали расспрашивать Джулию. Их любопытство было вполне естественным; Джулия с готовностью отвечала на их вопросы, рассказывала, кто был на площадке, что делала полиция. Пока Джулия говорила, тетя Тин приготовила ей завтрак, но Джулия почти ни к чему не притронулась. В конце концов, пожилая дама, убрала тарелку, дружески обняв ее за плечи.

— Ну, а теперь отправляйся в постель. Ты выглядишь ужасно усталой, и мне просто стыдно, что я так долго мучила тебя. Отдыхай, это тебе необходимо, а я послежу, чтобы тебе никто не помешал, да.

Джулия приняла душ, одела ночную рубашку, заперла на ключ свою комнату, задернула шторы на окнах. Она легла в постель и с наслаждением вытянулась. Но это не помогало, ее мысли не переставали терзать ее.

«Верь мне», — сказал Рей. Она давно перестала верить словам; но каждый раз все заканчивалось тем же. У нее были собственные причины, почему она согласилась с его просьбой, и все же ей казалось невероятным, что она не потребовала у него ответа на вопрос, что он делал на реке и что было в этом самолете, который она видела.

Она слышала, как смеялись и кричали дети, играющие на заднем дворе. То и дело Донна или тетя Тин призывали их к порядку, но в их окриках не было строгости и осуждения, только снисхождение и терпимость. Эти женские и детские голоса странным образом успокаивали ее, как сон о детстве.