Гнев и радость

Джулия приняла ванну и переоделась в джинсы и вязаную кофточку. Она все разложила по местам, даже убрала свою переносную канцелярию на один из столиков в углу спальни. Предоставленная сама себе, она предпочла бы остаться в своей комнате и поработать немного. Однако приглашением тети Тин пренебречь было неудобно, и она отправилась на поиски своей хозяйки.

— Видишь, я же говорила, что Рей не будет интересоваться ни тем, что я делаю, ни тобой, — говорила тетя Тин, покачиваясь в кресле-качалке на задней веранде и потягивая вино вместе с Джулией в сгущающихся сумерках. — Когда я сказала ему, что ты сегодня придешь, он только ответил: хорошо.

— Я рада, что он уехал не из-за меня, я заметила — его «чероки» нет на месте.

— Думаю, он все еще у Лислетов. Он очень сочувствует, и не только Донне и двум мальчикам, но и матери и отцу Пола, его братьям и сестрам. Он останется там столько, сколько нужно.

— Надеюсь, что я не мешаю вам. Скажите, если мое. присутствие станет утомлять.

— Я буду рада твоему обществу, особенно сегодня. Мне не хочется есть в одиночестве.

— Вы не ждете Рея к обеду?

— Не особенно, я его вообще никогда не жду. Он приезжает и уезжает, когда ему. заблагорассудится, в любое время. Если в холодильнике есть пища, он ест, если нет — он сам себе готовит. Он помогает мне по хозяйству, когда может, и я не прошу о большем. Когда он приезжает, я рада, когда уезжает снова — я не грущу, потому что знаю: он вернется.

Джулия посмотрела на тетю Тин с удивленным интересом.

— Разве ваш племянник не всегда живет у вас?

— Нет, милая, почему ты так решила? Он проводит большую часть времени в Новом Орлеане.

— Я так решила после его рассказов о себе и о болоте. Он мог бы и предупредить меня.

— Ему нравится шутить, — ответила тетушка с извиняющейся улыбкой.

— Если он хотел, чтобы я чувствовала себя неловко, он того добился.

— Нет-нет, все это просто ради смеха. Ему нравится иногда притворяться, помнишь, он как-то говорил тебе, что у него перепонки между пальцами на ногах, и ему хотелось посмотреть, как долго люди будут этому верить.

— Но это же мальчишество!

— Может быть, но он так много делает серьезного в жизни, что я не возражаю. Он действительно вырос на реке, много плавал по заливам и каналам. Они с Полом росли вместе. Бывало, приносили мне каждый день что-нибудь приготовить — то раков, то хвост аллигатора, то черных дроздов, то кучу всякой рыбы.

— Они… должно быть, были друзьями, — сказала Джулия. Ей было не очень интересно слушать о Поле, но это могло помочь узнать ей побольше о жизни такого человека, как Рей. Для ее фильма, естественно.

— Да, и очень близкими. Однажды летом, когда им было лет тринадцать-четырнадцать, после половодья они нашли старую пирогу. Они частенько брали ее на Миссисипи, поудить или покупаться. Иногда, когда к ним приближалась роскошная яхта, они переворачивали пирогу — оказывается, это довольно просто сделать, — делая вид, что их опрокинуло большой лодкой. Спрятавшись под ней, они дышали воздухом из пакетов, приготовленных заранее. Яхта останавливалась, и люди начинали поиски. Мальчики давали себя обнаружить и спасти, а иногда и получали деньги за ужасное происшествие. Но однажды друг отца Рея, ловивший рыбу на реке, увидел эту проделку. Через десять минут после возвращения Рея и Пола домой их пирога была сожжена на костре!

Джулия присоединилась к тихому смеху тети Тин и глотнула еще вина.

— Вы, кажется, говорили о каких-то серьезных делах, которыми он…

— Не обращай внимания на старуху с плохой памятью и болтливым языком, — отмахнулась тетя Тин. — Я просто забываю, что Рей больше не служит в агентстве по наркотикам. Как быстро бежит время!

Чтобы не удивлять тетю Тин своей настойчивостью, Джулия замолчала. Воздух на галерее был пропитан зноем. В саду закудахтала то ли курица, то ли пава, монотонно стрекотали кузнечики, раздавалось мирное кваканье лягушек — звук, который Джулия еще с детства связывала с приближением дождя. И хотя никакого признака ухудшения погоды не было, они сидела, вслушиваясь и вглядываясь в наступающую ночь.

Спустя некоторое время она спросила:

— А где родители Рея? Они все еще живут по соседству?

— Мой брат и его жена погибли в автомобильной катастрофе, когда Рей был в колледже.

— Извините меня. У него, есть братья или сестры?

— Младшая сестра, она замужем, имеет троих детей, они живут в Атланте. А в Новом Орлеане у него бабушка по матери. Больше у него, не считая меня, никого нет, а теперь и Пол ушел. Рей и Пол были как братья.

— Не думала, что они были настолько близки.

— Да, — тетя Тин медленно кивнула. — Они вместе бегали по болотам, вместе болели корью и свинкой, вместе играли в футбол, все делили пополам. Одно время, еще в школе, оба были влюблены в Донну, потом это, правда, прошло. Рей очень тяжело переживает смерть Пола. Он считает, что должен был это предвидеть, должен был сделать что-нибудь, каким-то образом предотвратить этот случай.

— Там никто ничего не мог сделать, — голос Джулии напрягся. Большую часть из того, что чувствовал Рей, она понимала.

Тетя Тин вздохнула:

— Знаю, но вот такой уж он.

Они стали говорить о завершении расследования окружным шерифом и об облегчении, что все это, наконец, закончилось. Из разговора Джулия узнала, что шериф доводится родственником тете Тин. Правда, она уже ничему не удивлялась, начиная сознавать, какие тесные связи существуют в обществе. За вином они посидели еще немного, а потом перешли в столовую.

Обед был отменным, как в одном из новоорлеанских ресторанов, который посетила Джулия в свой последний приезд в город. Мягкие разваренные бобы и тыква из огорода служили прекрасным гарниром, так же как и хлебный пудинг, поданный с ананасово-изюмным соусом. Когда тетя Тин решительно прервала экстравагантные комплименты, высказанные Джулией, та постаралась описать пожилой женщине ту пищу из столовой, которой ей пришлось бы довольствоваться, останься она в мотеле. Тетя Тин с трудом поверила ее рассказу. В дружеском расположении духа они убрали со стола и помыли посуду: Закончив, тетя Тин предложила Джулии посмотреть телевизор в ее спальне, но та отказалась. Сославшись на жесткий рабочий график, она вернулась к себе.

Сидя за столом, она слышала тихое бормотание телевизора в соседней комнате. К тому времени, как он замолчал, она уже набросала сценку с Саммер и Вэнсом, избегая съемок на реке. Она вернется к этому позже, если это будет необходимо, но сейчас она просто не могла об этом думать.

Ее внимание привлекли вспышки молнии за окном. Она встала и раскрыла стеклянные двери, в комнату ворвался ветер, холодный, освежающий, принесший запах дождя. Стало прохладно, и она поспешила закрыть двери.

Услышав низкие раскаты грома, она вышла на галерею. Гроза была уже совсем близко, вспышки молний с трудом проникали сквозь ночную мглу, гром гремел с перерывами. Начавшийся дождь легко забарабанил по двору, его капли неровно застучали по жестяной крыше над головой.

Луизианский дождь. Он всегда казался Джулии более мокрым, чем где бы то ни было, более проникающим, более естественным. В Калифорнии влага, падавшая с облачного неба, казалось, протестовала против бесконечной череды солнечных дней. В других местах — на островах или в горах — дождь имел свой сезон и редко проливался в другое время. Но в Луизиане всегда су-щестовала частая вероятность дождя. Падающая вода была проклятием и благословением, редко, когда ее не замечали, потому что очень скоро она могла превратиться в бурный поток или, как ее называли местные жители, стать «душителем лягушек»; вода могла подняться вверх в виде торнадо или урагана.

Дождь усилился, приобрел стойкий непрекращающийся звук, под который было хорошо засыпать. К Джулии подкралась усталость — пришло время устраиваться на ночь.

Приняв душ, вышла из ванной в коротком халатике из белого шелка, держа в руке щетку для волос. Склонив голову набок, она стала расчесывать волосы и вдруг замерла от неожиданности.