Повести и рассказы (-)

- Вы, наверное, знаете, что я являюсь поклонником древнегреческой цивилизации. В то время она была единственным центром культуры в море варварства и поэтому пребывала в изоляции. Однако достигла поразительных успехов в науке и искусстве. Но главным следствием их культуры явилось то, что они добились гармонии во всем: между телом и духом, человеком и природой, между собой, между гражданином и обществом. Они первые поняли, что человек - это центр вселенной, а все остальное только сопрягается с ним, что для достижения совершенства необходимо найти правильные пропорции в нем и в том, что его окружает, что не нужно ничего ломать и выходить за пределы, ибо это - принцип саморазрушения. Они имели гениальные образцы мудрости и искусства и стремились подражать им, а не исправлять. Они искали гармонию в том, что имели, и находили ее.

- Эти самые ваши гармоничные греки... Что такое? - Что-то мягкое ткнулось Гленду в колени и лизнуло руку.

Ласковые влажные глаза собаки смотрели на него. Пес всем своим видом показывал, что рад встрече и непрочь поиграть. Пес в космопорту? Это было тем более странно, что собаки стали большой редкостью.

- Откуда он здесь? Охрана, убрать...

- Его нельзя обижать, это пес начальника космодрома. Он стоит целое состояние,- из-под руки Гленда выскочил уродливый человечек.Он может гулять, где хочет. Я слежу за ним, вот удостоверение.

Гленд машинально взял удостоверение, но, не дочитав, с омерзением отбросил. Рассвирепев, он схватил человека за шиворот и поднял его в воздух.

- Нельзя, вот... Хр-р...- человечек захрипел и забил ногами.

- Охрана! Куда вы смотрите? - загремел голос Апджона.

Охранники спешили на помощь. Гленд бросил им на руки человечка, как мешок. Рабочие, наблюдавшие сцену, засмеялись. Гленд покраснел, повернулся и зашагал прочь. Черный ласковый пес, скользнув гибким телом между ног, пропал, словно не было. Апджон догнал Гленда и пошел рядом.

- Эти самые ваши гармоничные греки,продолжал Гленд,- всю жизнь воевали друг с другом. Они сожгли свою самую большую библиотеку и самый красивый храм. Отравили Сократа, великий мозг своего времени. Жили за счет рабов, добывавших им серебро в копях. Какая тут гармония?

- И все-таки они заложили фундамент нашей цивилизации, начали наши науки и искусства. Изобрели такое понятие, как право выбора. До них люди не имели об этом понятия. Душа человека...

- Опять вы о душе! Вам надо быть священником, а не ученым. Вам никогда не казалось, что вы ошиблись в выборе профессии?

- Мне кажется, что всем нам, занимающимся наукой и политикой, надлежит быть более человечными.

Они остановились и замолчали. Гленд почувствовал, что кто-то тянет его за рукав.

- Дядя, не видел собаки? Куда она девалась? Меня выгонят...- канючил тот же уродец, размазывая слезы по лицу.

Увидев, как искажается лицо Гленда, испугался и исчез. Некоторое время стояли молча.

- И еще я думаю,- сказал Апджон,- что всякая обида, нанесенная нами, всякое зло, вольное или невольное, обернется в будущем еще большим злом.

- Погрузка заканчивается, - сказал Гленд, желая прекратить никчемный разговор.- Пойдемте посмотрим, что там делается внутри.

Поднявшись на лифте в звездолет, они прошли в отсек, отведенный "Малышу". Раньше здесь была кают-компания. Звездолет "Гермес" был пассажирским, Совет зафрахтовал его на один рейс для перевозки "Малыша". В большом зале было просторно и легко дышалось.

Ящики с электронным оборудованием плотно устанавливали в центре и закрепляли. За расстановкой груза следили ассистент Гленда Пол Шимаковский и борт-инженер корабля Клюге.

Они остановились.

- Где "Малыш"? - спросил Гленд у Пола.

- Там, посредине.

- Сделайте проход, раздвиньте ящики.

Рабочие засуетились. Гленд пошел вдоль плотной стены стоящих ящиков, обходя их вокруг. Вскоре он наткнулся на железное чудовище без головы, но с огромными руками и ногами, стоящее у стены.

- Это еще что за страшилище? - Гленд остановился, не в силах отвести глаз от чудовищных рук, которые могли, казалось, заграбастать весь мир.

- Это робот-уборщик. Он входит в комплект звездолета,- ответил Клюге.

- Зачем он здесь?

- Видите ли, температуру и состав воздуха здесь поддерживают кондиционеры. Но делают они это автоматически и не имеют вывода на центральный пульт. А эти роботы имеют датчики температуры, состава воздуха и запыленности объема. Они связаны с пультом, и мы решили использовать их, чтобы следить за внутренней атмосферой снаружи, когда отсек опечатают. - А не сорвутся они с места при старте, не повалятся от перегрузки?

- Нет, посмотрите на их ноги.

- Погрузка закончена. Груз закреплен, сэр,- объявил, подходя, мастер.

Рабочие, закончившие погрузку, стояли и смотрели на начальство.

- Сделали проход?

- Да, сэр.

- Пол, хорошо они все закрепили?

- Я проверил каждое крепление и пересчитал ящики. Все в порядке.

- Ну что же, кажется, все. Прошу всех покинуть отсек, всех до единого.

Все вышли. Апджон остался. Покосившись на него, Гленд еще раз обошел ящики вокруг.

Затем повернул в проход между ящиками и подошел к красному контейнеру с "Малышом".

Он чуть приподнял крышку и закрепил ее, ему показалось, что "Малышу" так будет легче дышать. Он заглянул вовнутрь. Ровное мерцание света указывало на то, что "Малыш" спит.

Дешифратор стоял на месте в рабочем положении. Он сам поставил его в институте, чтобы контролировать "Малыша" при перевозке.

Но сейчас, когда здесь Апджон, об этом не могло быть и речи. И снять дешифратор он сейчас тоже не мог без того, чтобы не привлечь внимание Апджона.

Но ничего. Отсюда он выйдет последним, а на Дионе войдет первым и незаметно снимет его. Так что - никакого риска.

Он кивнул Апджону, и они пошли к выходу. Перед тем как закрыть люк, Гленд оглянулся.

Никого нет, тишина, слабо мерцает ночное освещение. Он закрыл люк, и Апджон повесил пломбы с гербом Совета. Сейчас вскрыть этот люк можно было только в присутствии не менее трех членов Совета.

Они поднялись в кабину второго пилота.

Здесь был временный пульт. Ассистент и бортинженер были там. По экранам ровными полосками бежали цифры. Восемь роботов, оставшихся в отсеке, докладывали о состоянии возДуха.

- Как там? - спросил Апджон.

- В порядке,- сказал Клюге, не поворачиваясь.

- Где капитан?

- На центральном пульте. Объявлена тридцатиминутная готовность.

- Тогда мне пора,- Апджон через иллюминатор увидел, как к звездолету подъехал кар, чтобы забрать рабочих.

- Разве вы не полетите с нами? - удивился Гленд.

- Нет, на Дионе сейчас - два члена Совета. Вскроете отсек без меня и проведете запуск. До свидания. Желаю удачи.

Апджон повернулся и легко побежал по трапу вниз.

Гленд видел, как он догнал уходящий кар и с подножки оглянулся на звездолет.

Объявили двадцатиминутную готовность.

- Проку тут от меня не будет,- сказал Гленд.- А впрочем, и от ваших наблюдений - тоже. Все равно мы не можем вскрыть отсек, что бы ни случилось. Я пойду сосну. Не будить меня ни под каким видом. За меня останешься ты, Пол. Помни, чьи интересы ты представляешь.

Выходя, он заметил по отражению в темном экране, как Клюге подмигнул Полу. Да, он уже старик и плохо переносит старт. Он предпочитает сейчас делать перелет в гибернационном сне. Ну и что? Мальчишки! Знали бы, сколько стартов и посадок он перенес. Неужели и он когда-то смеялся над стариками?

Когда гибернационную камеру стал наполнять газ, он вспомнил фразу, которая с утра крутилась у него в голове. Сознание затуманивалось, из его глубин всплывали давно забытые образы. "Сила судьбы"-так, кажется, называлась опера, на которой он был с ней в тот последний свой вечер перед отлетом в космос. Потом они вышли в сад, влажный от дождя. Как она выглядела и как ее звали, он не помнит.