Брайдер и Чад-о-вич

- Не знаю, - так же шепотом ответил Чад-О-Вич. - Но есть идея.

Он вновь глянул вверх и крикнул:

- Зе Краггаш! Марвин Флинн! Мы отдаем вам то, что в наших руках, если вы поможете нам!

Грянул раскат грома - и Лунный Меч со Священным Камнем исчезли.

- Приготовься, Брайдер, - дрожащим голосом сказал Чад-О-Вич, - сейчас я произнесу заклинание, которое изменит наш образ: мы избавимся от того образа самих себя, что Он создал и нам навязал, и приобретем свою истинную сущность. После этого, возможно, ты уже не будешь героем, а я - магом, все мои заклятия будут действовать лишь пока мы не выйдем из круга внутри пентаграмм. И твой перстень потеряет силу. Но мы останемся бессмертными, и всг в этом дворце, а может быть, и дальше, будет подчиняться нам и ублажать нас. Понял?

- Зачем так много слов? - нетерпеливо спросил Брайдер.

- Затем, что результат тебя может несколько расстроить. В смысле твоей внешности, например.

- Тогда зачем это делать?

- Затем, что только освободившись от образов, что Он нам навязал, мы можем освободиться от Его власти.

Может, и есть другой способ, но мне не удалось узнать о нем.

Брайдер вздохнул. "Конечно, будет неприятно, если окажется, что на самом деле я - жаба или дракон", - подумал он. Но отступать, видимо, было уже поздно.

- Ладно, - сказал Брайдер, - чего уж там... Не тяни.

- Подними руку и повторяй за мной, Брайдер.

Брайдер поднял руку.

- Игне Натура Реноватум Интегра!

- Игне Натура Реноватум Интегра...

Сверкнул огонь. Запахло серой. Брайдер на миг ослеп.

Когда он открыл глаза, Великого Мага Некроманта уже не было. Высокий старик с густыми бровями, черной как смоль бородой и шрамом через все лицо исчез. На его месте стоял довольно потасканный мужичонка, маленький, пузатый, плешивый, с бородавками на лице, сальными глазками, гнилыми зубами и явно не семи пядей во лбу. Брайдер осторожно осмотрел себя и понял, что и он выглядит ничем не лучше.

- Да... - мрачно сказал Чад-О-Вич. - Не фонтан. Но делать нечего.

Сверху до них донеслось что-то вроде "бу-бу-бу".

Брайдер и Чад-О-Вич глянули вверх и увидели, что туманное окошко все еще висит в воздухе, хотя перед ним и выросло что-то вроде стеклянной перегородки - видимо, купол Истинного Измененного Мира - почему и голос Господа звучал приглушенно. Отец Небесный, похоже, был нетрезв. Заплетающимся языком Он бубнил, явно проникаясь все большей жалостью к самому себе:

- Пишешь, пишешь, а для чего пишешь - неизвестно. Читатель, небось, усмехнется... да... А деньги, скажет.

Деньги-то, скажет, курицын сын, получаешь? До чего, скажет, жиреют люди... Эх... Что такое деньги? Ну, получишь деньги, ну, водки купишь, ну жене приобретешь какие-нибудь там сапоги. Только и всего.

Нету в деньгах ни душевного успокоения, ни мировой идеи...

Брайдер удивился.

- О чем это Он?

- Да пес Его знает, - откликнулся Чад-О-Вич.

- А что же Он, - смутился Брайдер, - так теперь и будет все время там торчать?

- Может быть, - ответил Чад-О-Вич. - Не знаю. Если будет - придется смириться. Переживем. Нас Он не видит. И кроме нас двоих, Его никто не видит. Слышно Его не очень. Привыкнем.

Потом он повернулся к Брайдеру и своим новым голосом, голосом заурядного человека, приказал:

- Положи мне руки на плечи, тогда мои заклятья будут касаться нас обоих.

Брайдер так и сделал.

А Чад-О-Вич вновь поднял руки и забубнил лишенным выражения голосом:

Безглавый собор над небесной пустыней, Огромнейший город в руинах лежит, Яд, смешанный с кровью, двух рек не покинет, И солнце и солнце злой дух сторожит!

Мир дернулся вокруг.

Чад-О-Вич ухмыльнулся щербатым ртом и прошептал Брайдеру:

- Это было охранительное заклинание.

Сейчас будет первое наступательное:

Мы равные. Прощай, блаженный край!

Привет тебе, зловещий мир! Привет,

Геенна запредельная! Прими

Хозяев ты, чей дух не устрашат

Ни время, ни пространство. Они сами

Свое пространство обрели, создать

В себе из Рая - Ад и Рай из Ада

Могут. И где бы ни были, все равно

Собой останутся, - и в этом не слабей

Того, кто громом первенство снискал.

Здесь мы свободны. Здесь не создал Он

Завидный край; Он не изгонит нас

Из этих мест. Здесь наша власть прочна,

И мы уверены, что в бездне власть

Достойная награда. Лучше быть

Владыкой Ада, чем слугою Неба!

И вновь мир дернулся вокруг

- сильнее, чем прежде.

- Получилось, - радостно сказал Чад-О-Вич и фальцетом выкрикнул:

Сердца наши жаждут радости Битвы с богами!

Боги живут Жертвоприношениями, Идущими к ним отовсюду, Они пьют священную сому, Наслаждаются красотой апсар И развлекаются играми В небесных садах!

О, мы начинаем смертельную битву с богами!

И вновь мир дрогнул - и снова сильнее, чем прежде.

Чад-О-Вич ухмыльнулся откровенно порочной ухмылкой и прошептал Брайдеру на ухо:

- Только бы не забыть заклинания... Ну, продолжим...

И он закричал:

- Мы сокрушим эту тварь, враждебно взирающую на нас!

Мир содрогнулся так сильно, что, казалось, должен был пойти трещинами и развалиться. Но этого не случилось. Зато Брайдер, глянув вверх, увидел Отца Небесного, который, казалось, с изумлением прислушивался к чему-то, глядя прямо перед собой...

- Получилось! - воскликнул Чад-О-Вич и полез обнимать Брайдера, слюнявя его своим щербатым, дурно пахнущим ртом.- Получилось! Теперь нужно произнести закрепляющее заклинание.

Вдвоем. Одновременно. Слушай.

И он, брызжа слюной, зашептал Брайдеру на ухо слова заклинания. Затем они, взявшись за руки, подняли головы и дурными голосами нестройно заблеяли:

- Свободен наконец! Свободен наконец!

Великий, Всемогущий, Я - свободен наконец!

...Томно развалясь, закинув ногу за ногу и пуская газы, Брайдер, бывший Повелитель Лунного Меча, раззявив пасть, терпеливо сносил, как молоденькая обнаженная наложница трепетными пальчиками чистила ему зубы платиновой зубочисткой. Брайдер лениво сплевывал время от времени на пол и смотрел в небо.

Там, в мутном окошке Отец Небесный с измученным лицом бил Себя кулаком по голове и причитал:

- Говорили Тебе, козлу, не пиши фэнтези!