Дяди, вы ангелы

Тарабанов Дмитрий

Дяди, вы ангелы

Дмитрий Тарабанов

Дяди, вы ангелы?

Пожилая дежурная по приему багажа отработанным годами движением отправляла в таинственную камеру хранения порции клади: сумки, картонные коробки, ведра с фруктами, укрытыми сверху ноздреватой чулочной тканью. Несварливо сообщала отдыхающим, что все привязи оплачиваются, так, ставила факт в лицо, - и развенчанные хитрецы впопыхах разматывали веревки, отцепляя от сумок солнечные зонты. Отцепляли, чтобы любовно носится с ним по городу до прибытия поезда, тараня полезших на рожон беспардонных обменщиков валют.

В общем, очередь двигалась неторопливо. Ползла. Шуршали по полу сдвигаемые сумки и звякали перемещаемые тележки. Михаль и Аксель, так и не нашедшие область пересечения общих интересов, благоговейно молчали, каждый думая свои мысли. Симпатичные парни, лет по двадцать каждый, в одинаково светлых джинсах и белых с мелкими надписями футболках, ничего, что одинаково, как близняшки, одетые - Симферополь, перевалочный город, давно привык к молодежным "выкрутасам". Для меньшинства парни выглядели слишком культурными, а для нарциссов - больно раскованно держались. Значит, из одного модельного агентства...

- Давайте, что у вас, молодые люди, - попросила дежурная. Поглощенная прежде обыском багажа на предмет привязи, пожилая женщина, носящая каре из досадно секущихся, но еще не седеющих волос, впервые подняла глаза на подошедших. И сказала она не "следующий!", а "молодые люди"... Значит, приглянулись ей парни.

Аксель протянул широкую дорожную сумку производства фирмы, очень похожей логотипом на "Адидас", в низкое окошко камеры. Михаль поставил свою рядом, вплотную. Сумки у парней тоже были похожими. И отличались всего одной буквой в имени производителя.

- Легкие какие, - с изумлением заметила дежурная, одной рукой поддевая ручки обоих. - Пух что ли везете?

- Перо, - ответил Михаль, улыбнувшись.

- Новая модель. С показов, - строго поправил его Аксель.

- Я так и знала, - откликнулась женщина довольно. - Зовут-то вас как, ребята?

Михаль назвал имя и фамилию, которую мог удержать в памяти. Аксель сделал то же самое.

- Когда забирать придете?

- До полуночи.

- Смотрите, - предупредила ожившая дежурная с неподдельным беспокойством, делая беглые пометки в каком-то бланке. - Оплата по календарным суткам. Опоздаете на час - в два раза больше заплатите...

- Постараемся не опоздать, - пообещал Аксель, протягивая деньги и получая взамен металлический жетон. Один на двоих, надо полагать.

- Удачи, хлопцы, - напутствовала совсем растаявшая дамочка. А потом снова, тоном паспортистки: - Следующий!

Михаль и Аксель вышли из помещения вокзала налегке. Над многочисленными путями, вслед удаляющейся череде вагонов, звучало "Прощание славянки". В мирное время - комичное зрелище... Или слышище.

- Как она на нас пялилась! - довольно ухмыльнулся Михаль, расчесывая пятерней короткий ежик черных волос. - Словно поняла...

- Люди видят очевидное, - дернул плечами Аксель. - Только за вероятное не принимают.

- Пожалуй, - согласился Михаль.

Парни прошли вдоль путей, влились в общую массу уезжающих-приезжающих, миновали арку. Сразу за отреставрированный до блеска железнодорожным вокзалом начинался автовокзал, организованный в лучших традициях отечественных рынков: куча мала машин, реки зазывал и островки замерших в нерешительности отдыхающих.

Видно, уже "бывалая" в Крыму семейка отчаянно семенила к билетным кассам, со всех сторон обступаемая субъектами то ли кавказской, то ли татарской национальностей. "Ялта, Алушта, Гурзуф, Севастополь, Рыбачье, Судак..." Как не удивительно, к Михалю и Акселю никто не приставал. Веяло от них какой-то странной уверенностью, заставляющей мужчин справедливо держаться на расстоянии.

Дневная жара спала, и от асфальта поднимались волны удушающего воздуха. Остановившись у перехода, Аксель сказал:

- Девушки подойдут к летнему кафе "Тихое" в 16:37. Купят бутылку "Живчика", два стакана и шоколадку "Мауксион" с изюмом и орехами.

- Будем их ждать или подойдем позже? - осведомился Михаль.

- Не надо спешить. Дадим возможность успокоиться, накраситься. Жара-то какая: любая косметика потечет...

- Дяди, вы ангелы?

Тонкий детский голосок, раздавшийся откуда-то снизу, заставил Михаля вздрогнуть. Он обернулся, опуская взгляд ниже пояса.

Рядом, сверкая огромными небесного цвета глазами, стояла маленькая, лет семи, девочка. С квадратным рюкзачком, откуда, зажатая бегунками "молнии", торчало желтое ухо покемона. Смотрела она, впрочем, как Анакин Скайуокер на падмэ принцессы Амадалы, с такой же верой и смирением.

- Что ты, девочка, - мгновенно среагировал Аксель, приветливо улыбаясь. - Какие мы ангелы!

- Ирушка, не приставай к дяде, видишь, какой он большой, - опомнилась мамочка, хватая чадо за руку и отводя в сторону. - Извините, пожалуйста! и мамочка пожала плечами так мило, что папочке было в пору забеспокоиться.

Родители девчушки, взяв Иру за руки с двух сторон, поспешили по "зебре" на другую сторону улицы. Михаль и Аксель задумчиво остались ждать следующего сигнала светофора.

- Замечательная девочка, - тихо проговорил Аксель. - Жаль, что сразу после окончания школы выйдет за тридцатипятилетнего козла, который будет любить ее меньше, чем свой гравикатер.

- Жаль, - согласился Михаль, щурясь. - Но она-то его - о-го-го как!

Светловолосая от рождения Нинка и крашеная в бордовый цвет Юля, неся каждая по одной сумке и третью - напополам, наконец-то подобрались к кафе, где еще оставались свободные места. Не шибкое кафе (пятерка пластиковых столиков с зонтами на длинной ножке), но для передышки и "техобслуживания" - то, что надо.

- Ты - занимай места, - административно скомандовала Юля, сбрасывая с плеча сумку и опуская ее на пыльную плитку тротуара. - А я пойду воды куплю.

- Сладкой, - попросила Нинка, подволакивая сумки поплотнее к столику, чтобы, если подберется вор, можно было схватиться за все сумки одновременно и визжать до посинения. - И шоколадку.

- Чего? Целлюлита на жопу захотелось? - прыснула Юля. - И без того не худая.

Нинка обиженно насупилась, хотя знала, что Юлька ее просто раздраконивает. Нервы у подруги были на пределе, и сорвать их пока было не на ком.

- Я тебе деньги отдам, - пообещала хранительница багажа. - Кушать ведь хочется...

- Посмотрим, - Юля, подумав, кивнула и девичьей импульсивной походкой двинулась к палатке со съедобными всякостями.

Вернулась она с бутылкой светло-янтарной жидкости, двумя пластиковыми стаканчиками и, что удивительно, с шоколадкой. Видимо, подумала, что все калории они еще до конца дня выжгут. Удовлетворенная Нинка, как и было обещано, за шоколадку расплатилась.

- Ну, подруга, что делать будем? - раскупоривая бутылку, поинтересовалась Юля. - Вступили мы, и глубоко.

- На хвост, может, кому упадем? - неуверенно предложила Нинка.

- У тебя есть к кому? У меня лично нет.

- Ну, не знаю, - Нинка отвернулась.

Руки у обоих то ли от тяжести клади, то ли от беспокойства, дрожали, и пузырьки в стаканчиках быстрее отрывались от стенок и неслись к поверхности.

- Ночь где-то проводить надо, - снова завела грустную песнь Юля. Утром попроще будет. Облюбуем кафе, переждем. В полдень автобус?

Нинка, не вслушиваясь в слова подруги, бормотала:

- Вот если бы мне сейчас попался тот, кто наколол нас с билетами...

Воображение у Нинки иссякло, не войдя в фазу активности. Воспитанная она была девушка, семья - одни инженеры. Не знала она, как поступать с теми, кто накалывает с билетами...

Покончив с шоколадкой и так по поводу своего будущего ничего не решив, девушки полезли в сумки за косметичками. Нинка навела губки серебристым "блеском", а Юля тонкими черными линиями обозначила брови. После щедрой порции пудры юным странницам полегчало.