Теория и практика

– А что, если у меня нет никаких фантазий? – Джордан поднес ее руку к губам, ни на секунду не отрывая взгляда от глаз Бет. – Я перестал строить воздушные замки еще в детстве, когда понял, что это пустая трата времени. Всем фантазиям я предпочитаю реальность. Знаешь, чего мне на самом деле хочется? Запереть тебя в этом номере и ближайшие несколько дней без перерыва заниматься с тобой любовью.

Бет живо представила, как это может быть, и у нее снова закружилась голова и ослабели колени. То, что Джордан снова к ней прикасался, тоже не способствовало ясности мысли. Он погладил пальцем ее подбородок, провел невидимую линию вниз, до ямочки у основания шеи. Чтобы заговорить, Бет пришлось прочистить горло.

– Синтия не зря хвалила твое умение торговаться. Ты пытаешься сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться.

Джордан рассмеялся – сочно, заразительно. Звук его смеха лишь прибавил жару в костер, который разгорался у Бет внутри.

– Кажется, я понял, почему ты меня так завораживаешь: я никогда не могу предсказать, что ты скажешь в следующую минуту.

Она его завораживает? Бет отродясь никого не завораживала! Одно из двух, подумала она: либо ему понравился сценарий с островитянкой, либо на него подействовало само мое предложение.

– У меня есть в запасе кое-какие фантазии, которые должны заворожить тебя еще сильнее.

– Бет, я предпочел бы проводить время с тобой, а не с вымышленными персонажами. Я мечтаю к тебе прикоснуться – по-настоящему прикоснуться – еще с той минуты, когда ты сошла с самолета вместо Синтии. Не знаю, сколько я еще смогу выдержать.

Сердце Бет сбилось с ритма.

– Давай зайдем в номер, и я тебе покажу.

Она покорно пошла за Джорданом и, только переступив одной ногой через порог, наконец нашла в себе силы остановиться.

– Джордан, подожди. Ты замечаешь, как мы разговариваем?

– По мне лучше вообще оставить разговоры.

– А ты подумай. Я сказала: «У меня есть для тебя кое-какие фантазии», ты сказал: «Я хочу к тебе прикоснуться… позволь, я тебе покажу». Ты понимаешь, что это значит?

– Что мы хотим друг друга?

– Не только. Это значит, что мы оба хотим контролировать ситуацию. Мы оба любим верховодить, если можно так выразиться. Ведь это так, признайся. Когда ты занимаешься бизнесом, ты ведь стремишься всем руководить?

– Конечно.

– Я в лаборатории веду себя так же.

Джордан подумал над ее словами.

– Док, что конкретно ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что у нас есть проблема и я вижу только одно решение. – Бет помолчала, подбирая слова, прорепетировала фразу в уме. – Нам придется установить очередность.

– Очередность?

– Ну да, мы будем по очереди руководить, командовать, распоряжаться – называй, как тебе больше нравится. В первый раз, когда мы будем заниматься любовью, контролировать ситуацию буду я, в следующий раз главной будешь ты. Можешь делать все, что пожелаешь.

Джордан снова задумался.

– С какой стати ты должна быть первой?

Бет вздернула подбородок.

– Хотя бы потому, что это – моя затея. Я прилетела к тебе с определенной целью и сделала тебе предложение. А еще именно я нашла компромиссное решение, которое поможет двум командирам ужиться. Как видишь, по справедливости первая очередь должна быть за мной.

– А я предлагаю подбросить монетку.

Бет не успела ни возразить, ни согласиться, а монетка уже взлетела в воздух, вращаясь и отбрасывая солнечные зайчики. Джордан выбросил руку, собираясь поймать монету на лету. В ту же секунду Бет крикнула:

– Орел!

Она затаила дыхание. Джордан разжал ладонь.

– Орел.

Бет торжествующе улыбнулась.

– Я хочу освежиться, давай встретимся в холле через полчаса.

– В холле? – На лице Джордана появилось почти такое же выражение, как когда Бет назвала его славным. – Чего ради нам тащиться в холл, когда у нас есть прекрасный просторный номер?

– Моя очередь устанавливать правила. Мой сценарий требует другой обстановки.

Джордан знал точно только одно: Бет сводит его с ума. Еще кое-что он не знал наверняка, но подозревал: она делает это нарочно. Он посмотрел на часы. Полчаса превратились в сорок пять минут, нет, уже в сорок шесть.

Господи, неужели он уже считает минуты?!

Джордан огляделся. В просторном холле было многолюдно и оттого казалось тесно. На кронштейне под потолком над стойкой бара висело три телевизора, по одному шли новости, по другому транслировали футбольный матч, по третьему показывали какой-то сериал. В остальном, не считая этой современной детали, бар был стилизован под бамбуковую хижину с крышей из пальмовых листьев. В баре царил полумрак, но за окном, замаскированным под вход в хижину, сияло солнце. Несмотря на полуденную жару, несколько туристов еще не спрятались в тень и искали спасения от солнца в прохладной воде лагуны. Однако большинство постояльцев отеля в этот час прятались в здании, где работали кондиционеры.

Бет все еще не появилась. Джордан допил пиво и подумал о превосходном шампанском, оставшемся в номере… и о том, чем они могли бы сейчас заниматься. То, что произошло в коттедже, все еще не давало Джордану покою, он не мог понять, что с ним случилось. Никогда еще ни одну женщину он не желал так страстно, как Бет Ормонд, – и ни с одной не обращался так эгоистично. Ему хотелось подарить Бет романтику. Было в ее облике нечто невинное, и из-за этого Джордану хотелось обольстить ее не спеша, по всем правилам – с шампанским, под нежную музыку. Когда коридорный показывал им номер, Джордан уже представлял, как раздевает Бет и занимается с ней любовью на широкой, удобной кровати. После он отнес бы ее на руках в ванную, они допили бы остатки шампанского и снова занимались любовью. Медленно, очень медленно.

Но Бет решила, что он слишком любит командовать. Никто из его женщин до сих пор на это не жаловался. Впрочем, Бет и не похожа ни на одну из женщин, с которыми Джордану доводилось иметь дело.

Джордан нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. Может, он зря привез Бет сюда? Если бы они остались в коттедже, он бы не сидел, как дурак, один в баре со стаканом пива. В эту самую минуту они бы лежали на его узкой кровати.

Он откинулся на спинку плетеного стула и, закрыв глаза, дал волю воображению. Они лежат на кровати, обнаженные, Бет обвивает его ногами за талию… притягивает его к себе… В эту самую минуту он мог бы погружаться в ее тепло, выходить и вонзаться снова, еще глубже. Джордан почти чувствовал, как его обволакивает теплый влажный шелк тела Бет.

– Если ты никого не ждешь…

Джордан открыл глаза. Он явно услышал голос Бет, только, пожалуй, чуть более хриплый, чем обычно, но блондинка, стоящая в нескольких футах от его столика, была ему незнакома. Джордан заморгал, пытаясь вырваться из плена своих фантазий и сосредоточиться на действительности. Красная юбка размером чуть больше носового платка облегала бедра блондинки как вторая кожа и заканчивалась аккурат там, где начинались ноги. У Джордана пересохло во рту. Его взгляд сам собой опустился вниз по этим бесконечным ногам и поднялся обратно, к бедрам. Есть ли на ней хоть что-нибудь под этой обтягивающей красной тряпочкой?

– Этот наряд…

Блондинка сделала шаг вперед, юбка задралась еще выше, хотя, казалось, выше уж некуда.

– Тебе нравится?

– Бет?

Взгляд Джордана заскользил от потрясающих ног вверх, но до лица пока не добрался, споткнувшись на полпути. Сквозь тонкую трикотажную ткань топа просвечивали соски, маленькие темные бусинки. Джордану потребовалось собрать в кулак всю волю, чтобы поднять таки взгляд до лица и больше не опускать. Белокурые волосы Бет были слегка растрепаны, словно какой-то мужчина недавно запускал в них пальцы. А глаза… из-под томно полуприкрытых век на Джордана смотрели знакомые глаза цвета изумруда.

– Черт возьми, Бет, что это ты делаешь? В одно мгновение блондинка оказалась рядом с ним на двойном сиденье в глубине кабинки.

– Тсс. – Она подмигнула. – Ты ошибаешься, я не Бет, меня зовут Дженни. А ты… – Она помолчала, игриво поддела палец под верхнюю пуговицу его трикотажной рубашки и расстегнула ее. – Тебя зовут Джон.