Страница 102 из 121
-- Нужно подумать. Дороговато. Посоветуюсь с партнером.
-- Ну, посоветуйся, -- отозвался Трубач, словно бы потеряв всякий интерес к туфтярщику, который только время у него попусту отнял.
Лис и Якут неторопливо двинулись к выходу вдоль рядов машин и толпы покупателей и продавцов. Трубач проводил их равнодушно-пренебрежительным взглядом, потом поднялся в кабину, из-под матрасика в спальном отсеке достал радиопередатчик и негромко сказал в микрофон:
-- Идут к вам. Все получилось.
-- Не расслабляйся, -- предупредил его Док. -- Могут появиться другие...
Выйдя с территории военного городка, Лис и Якут подошли к припаркованному в стороне белому фиатовскому микроавтобусу, Якут сел за руль и направил машину в объезд Нови Двора к раздолбанному тысячами машин шоссе, ведущему от барахолки к автостраде Белосток--Гродно. Следом за ними влился в вереницу машин, за рулем которых сидели счастливые нововладельцы, и неприметный серый "жигу ленок". Вел его полковник Голубков, а на заднем сиденье разместился Боцман, бережно держащий на коленях магнитофон-"головастик". "Головастик" был настроен на волну "жучка", булавку с которым воткнул под воротник куртки Лиса Трубач, когда старательно стирал с него сажу.
"Фиат" ехал по "другорцедне дроге", не пытаясь обгонять ползущие впереди него легковушки, лишь у Сокулки, когда все машины свернули налево, к Белоруссии, "фиат" повернул к Белостоку и километров через десять съехал с автострады к воротам роскошного, построенного по европейским стандартам мотеля, рассчитанного не на новидворскую шушеру, а на солидных западных путешественников с бумажниками, набитыми кредитными карточками и твердой валютой.
"Жигуленок" полковника Голубкова проскочил вперед метров на семьдесят и затормозил у обочины.
По сторонам от центрального офиса мотеля, сложенного из красно-фиолетового фасонного кирпича, с просторными тонированными стеклами в простенках, стояло десятка три одноэтажных коттеджиков, из такого же кирпича и с такими же стеклами, каждый с отдельным входом, отдельным подъездом и с навесом для машин. Мотель назывался "Авто-Хилтон", и цены тут, похоже, были вполне хилтоновские. Но, несмотря на это, больше половины коттеджей было заселено, о чем свидетельствовали выглядывавшие из-под навесов багажники и радиаторы "мерседесов" и "понтиаков". Сзади территория мотеля была обнесена высоким бетонным забором, а с фасада -- стрельчатой, художественной ковки решеткой. На въезде дежурили два охранника.
То ли на лобовом стекле "фиата" был специальный пропуск, то ли эту машину уже знали, но "фиат" беспрепятственно миновал ворота, развернулся на центральной площадке и подъехал к одному из коттеджей, крайнему в ряду. Голубков достал из бардачка бинокль, снял приставку для ночного видения, с минуту рассматривал коттедж, а затем молча передал бинокль Боцману. В окулярах была отчетливо видна темно-вишневая "альфа-ромео", стоявшая под навесом.
Якут и Лис вышли из "фиата", Лис нажал кнопку на входной двери. Из динамика магнитофона раздался слегка искаженный какими-то помехами мужской голос:
-- Кто?
Одновременно включилась запись.
-- Свои, Ленчик, -- ответил Лис. -- Это я, Владас. Со мной Корень. Дверь открылась.
-- Постойте, спрошу... Граф! Тут Влад и Корень. Пустить?
-- Пусть входят...
-- У них что, даже дверного глазка нет? -- не отрываясь от бинокля, спросил Боцман.
-- Зачем? Интерком или домофон.
-- Видеокамера?
-- Вряд ли. Это же просто мотель.
Дверь закрылась.
Из магнитофона донеслось:
--Ну?
-- Они появились. На "ситроене". Двое...
II
"...-- Ну?
-- Они появились. На "ситроене". Двое.
-- Ленчик! И ты, Корень. Посидите на кухне. Садись, Влад. Рассказывай.
-- Подъехали часов в десять. На том самом "ситроене", про который вы звонили из Варны, когда их потеряли. "Три оливы". "Откройте для себя Кипр". Один -- "шестерка", водила. Второй -- главный. При галстуке, английский журнал читает. Разговаривал через губу. Правда, сразу просек, что у нас пушки.
-- Как?
-- Не знаю. Но просек на раз. "Покупатели приходят на базар с бабками, а не с пушками". В этом смысле выразился. Хотя на виду мы их, сами понимаете, не держали.
-- Значит, глаз наметанный?
-- Выходит, так.
-- Кто они? Хоть примерно, какой масти?
-- Непонятно, Граф. Как и те двое, которых мы взяли. Может, все-таки "контора"?
-- Не их дела. Точно не из братвы?
-- Разве что из новых. Их сейчас, сами знаете, расплодилось как собак нерезаных. Накачаются наркотой -- и вперед. Полный беспредел творят. Правильному вору скоро и ступить некуда будет.
-- Рано страдаешь, Влад. Для правильного вора ты еще зону мало топтал.
-- Извините, Граф. Но сейчас не по ходкам вора в закон вводят, а по делам.
-- Делами тебе тоже рано хвастать. Хруста не прикрыл -- вот твои дела. А может, ты его сам сдал, чтобы его место занять? А, Владик?.. Ладно, шучу. Разобрались, сам виноват -- расслабился от курортной жизни. Те двое, что у нас, -- на игле?
-- Нет. Специально посмотрел -- вены чистые. Может, травка или колеса. Но не ширяются -- точно.
-- Что говорят?
-- Все то же: отдыхали на Кипре, прилетели пораньше -- тачку купить. Бабок у них было как раз на тачку -- три штуки баксов.
-- Били?
-- Кого?
-- Кого! Их! То, что вас били, я и сам вижу. Прямо цирк! Четыре бугая с пушками не смогли чисто взять двух фраеров, у которых даже финаря не было! Расскажи кому -- не поверят!
-- А кто знал? В натуре, Граф, все путем было: посадили в тачку, пушки в бок. Обычное дело. Да тут и началось.
-- Что?
-- А я знаю? Меня сразу вырубили, Корню нос своротили, Юраня за рулем был, так ему маленький ногой в ухо гвозданул. Хорошо, кроссовкой, а если бы ботинок -- хана, проломил бы череп. Высокий Горбу два ребра сломал, до сих пор кашлянуть не может. А мне сустав вывернули, когда пушку маленький забирал. Если бы Корень не выключил кастетом высокого, не знаю, чем и кончилось бы. Моя пушка уже у маленького была, да успели на него навалиться. Еле связали.
-- Каратисты?
-- Какой там! У Горба черный пояс, а толку? Тут не карате. И не боевое самбо. Не разбери пойми. Такому только в уличных свалках можно научиться. Когда десять на одного. И не один раз. Только мало кто выдерживает.