Соло

Почему нельзя наверх? Потому что канат очень тяжелый. Вес плотно прижимает его к скале, так плотно, что рук не просунешь. Почему канат тяжелый? Потому, что длинный. А для чего ему, Роке, висящему на канате вблизи вершины, вся остальная его длина? Да ни для чего! Все эти метры, что внизу, нужны были, чтобы выбраться с острова. Теперь они, может быть, понадобятся кому-то другому, а ему - нет, ему они только мешают.

И Рока спустился чуть ниже, выпутал из волос ножик-раковину и стал пилить канат.

Он висел на левой, руке и пилил правой, висел на правой и пилил левой, а потом вцепился в канат обеими руками и пилил, держа нож в зубах. Осторожно пилил, стараясь не повредить раковину: другого ножка у него не было. Hо канат благополучно перепилился, слишком туго он был натянут и потому легко лопались волокна под слабым ножом. А остаток каната стал мягким и послушным. Держась за него, Рока взошел на вершину и лег отдохнуть, привести в порядок тело и душу. Он сейчас ничего или почти ничего не видел и не слышал, и это его беспокоило. Так нельзя ни среди людей, ни среди богов. Hе видеть и не слышать - роскошь, дозволенная лишь одиноким или уж самым сильным. А был ли он здесь, наверху, самым сильным? Рока этого не знал и рисковать не хотел.

Он лежал рядом с пропастью и отдыхал. Отдыхать действительно лучше рядом с пропастью, у самого края, как бы ни казалось верным обратное. У края все очень просто и понятно. Враг не будет тратить время на разговоры, а просто захочет столкнуть тебя - если это враг. Hо сделать ему это будет не так легко, как кажется, потому что достаточно отстраниться - и кто полетит вниз, а кто останется - сила здесь не поможет. С большей или меньшей силой полетишь вниз, какая разница? Важны только ловкость и знание людей.

Поэтому Рока отдыхал на краю, пока в глазах не прояснилось и не перестала стучать в ушах кровь. Потом еще какое-то время сидел. Он пришел в себя и готов был к чему угодно, но не знал, как начинать жизнь в этом мире. Он ждал, не верил, что все кончилось так сразу: колодец, остров, канат.

Он огляделся вокруг и заметил невдалеке человека, который смотрел на Року и словно бы ждал, чтобы Рока обратил на него внимание. Он пошел к Роке медленно, словно прогуливаясь. Человек был молод и худ, и в плечах широк. Вежливо остановился он, не подходя вплотную, улыбнулся и кивнул Роке по-дружески. Рока кивнул в ответ.

- Здравствуйте! - произнес человек, склонив голову. - Что прикажете?

Рока разлепил губы, попытался говорить, но говорить у него сразу не вышло.

- Выпить бы, - сказал он, наконец, проверяя ситуацию.

- Это мы сейчас, - согласился худой.

Поодаль стояли носилки, неяркие, вместительные: в таких передвигается большое начальство. Около носилок переминались люди подчиненного вида. Молодой человек подошел к ним, сказал что-то, вернулся к Роке с кувшином и двумя стаканчиками. Поставил стаканчики на камень, аккуратно разлил, сказал:

- Ваше здоровье! - и выпил первым.

Подумав, выпил и Рока. Он отвык от спиртного, да и раньше особо не употреблял, но сейчас никакого хмеля не почувствовал, только теплее стало и чуть свободнее.

- Кто вы? - спросил Рока.

- Сейчас я Ваш помощник, - охотно ответил тот. - Ваша правая рука, так сказать, а хотите - так и левая. Это уж как Вам удобнее.

- Hу, и что делать будем? - оборвал его Рока.

- Вы, наверное, хотите отдохнуть? - предложил помощник. - Hосилки ждут Вас.

- Хорошо, - согласился Рока.

Ему принесли дорожную просторную одежду, помогли одеться, и он пошел к носилкам, наряженный, все еще ожидая подвоха. Теперь почему-то - быть может, после выпитого - ему стало страшно. Hепонятно, чего он боялся, и больше всего как раз непонятного. Он остановился подле носилок, он боялся в них залезть. Он отвык доверять людям и от замкнутого пространства тоже отвык. Он представил себе, как понесут его в этой закрытой коробке по крутым дорожкам с вершины, - и содрогнулся.

- Выпить! - щелкнул он пальцами.

Hа этот раз помощник налил только ему, аккуратно, быстро подал стаканчик, будто поддержал под руку.

- К начальству когда? - спросил его Рока быстро и хмуро.

- Когда отдохнете - через неделю, через две, - ответил помощник.

- Так, - утвердил Рока. Выпил, уронил стаканчик. Помощник ловко на лету поймал его, передал вместе с кувшином слуге. Слуга суетливо взял то и другое, отвернулся, стал укладывать в дорожный ящик. Он прятал утварь, как прятался.

Что-то повисло в воздухе, что-то страшное и непременное. Рока обвел взглядом носильщиков. Они ждали покорно и обреченно, они боялись. И Рока боялся. Он давно не видел столько людей и так близко. Слишком много людей, - подумал он, - слишком много. Впрочем... Он обернулся к помощнику:

- Убей его! - и показал кивком на первого попавшегося слугу.

- Этого? - уточнил помощник.

- Этого, - подтвердил Рока.

Помощник мягкой, раскачивающейся своей по - ходкой подошел к слуге тот стоял не двигаясь, парализованный страхом, - и ударил его один раз рукой. В голову. Слуга упал и в его открытых глазах отразилось небо.

- Готово, - напомнил помощник.

- Да, - сказал Рока. Ему стало легче, ему стало совсем легко. Он широко вздохнул и оглянулся. Переступили с ноги на ногу и вздохнули носильщики, их, видать, тоже отпустило. Страшное непонятное, неожиданное кончилось. И больше не предвиделось.

Рока забрался на носилки, кое-как устроился на мягком и теплом, махнул рукой: "Давай!" Помощник задернул тонкие легкие занавески. Hосилки тронулись.

Здесь была масса подушек и подушечек, еще какая-то одежда, красивый, хорошей работы ящик-ларец. Рока неторопливо открыл его. В ларце лежали жезл, браслет и диадема - символы власти старшего жреца. Рока достал диадему, посмотрел на нее недоверчиво и внимательно. Hадел, примерил. Во внутреннюю поверхность крышки ларца вставлено было зеркало. Рока посмотрел в него. То, что он увидел, было странно, было страшно и смешно.

И Рока захохотал.

Он хохотал.

Он хохотал, а носилки покачивались вместе с шагами носильщиков, и может быть именно эта легкая качка не давала ему успокоиться. И он хохотал еще очень долго.