Мыльные пузыри

- Ко мне! Ко мне! Становись по ранжиру! - скомандовал лейтенант.

На полу разложили скатерть, пятно от краски было такое же огромное и черное, как и раньше. Солдаты построились и взяли оружие наизготовку.

- Солдаты! - прокричал лейтенант. - На нас возложено ответственное задание, и мы обязаны показать, на что мы способны. Ни один из нас самовольно не покинет свой пост! Пришел наконец тот великий день, которого мы ждали так долго. Солдаты, вперед, марш!

И они двинулись вперед. Плечом к плечу зашагали они по скатерти. Они скребли и терли, шипели и плевались - и все это не моргнув глазом. И без единого слова.

Лихой солдат всегда готов все выполнить, не тратя слов.

Вскоре они добрались до дальнего края скатерти.

- Кругом! - скомандовал лейтенант. - Вперед, марш! - И они дружно двинулись в обратную сторону.

И вот скатерти не стало: ее смыли, она бесследно исчезла. Только пятно осталось как ни в чем не бывало.

- Ну, что я сказал! - воскликнул лейтенант и спрятал саблю обратно в ножны. - На кислотиков всегда можно положиться. Они что угодно смоют и вычистят.

Вновь ударили барабаны, оружие грозно засверкало в солдатских руках. Их глаза горели. Ведь они показали, на что они годны.

Лихому солдату победа нужна

вечная слава героям Пятна!

Заплыв рекордный в четверть мили

на скорость и изящность стиля.

- Итак, - сказал лейтенант, - мы начинаем заплыв. Профессор Йоргенсен будет судьей. Становись! Смирно!

"Господи, - подумал Йенс, - я если у меня не получится, они меня точно всосут и смоют. И не будет к утру у мамы с папой никакого Йенса. Представляю, как они огорчатся".

Но ведь и не откажешься: кислотики, кажется, шутить не любят.

Солдаты разделись и уложили форму маленькими симпатичными квадратиками сверху на форму были уложены фуражки, а сапоги поставлены рядом. Оружие трубки и пульверизаторы - составлены в пирамиды. Мамино корыто стало бассейном.

Заплыв в корыте - тяжкий труд,

разинув рты, они плывут,

пускают пузыри сердито;

непросто переплыть корыто.

Но знают все определенно:

судья объявит чемпиона.

Пузырики сгрудились вокруг профессора Йоргенсена, чтобы лучше видеть заплыв. Жесткие бороды торчали у них, как щетки.

"Наверно, они этими бородами тоже что-нибудь трут", - подумал Йенс.

Носы у пузыриков были такие большие, что через ноздри запросто можно было выдувать мыльные пузыри, а губы - такие пухлые, что их можно было вытянуть в трубочку или наоборот втянуть в себя так, что рот становился с горошину. Красавцами их, конечно, не назовешь, но Йенсу они все равно нравились.

Кислотики сильно отличались от пузыриков: они были грубыми, сильными и очень злыми. Больше всего они любили захватывать и нападать. Они нападали на всех и на все, что бы ни попалось на их пути. "Ну и как же мне быть?" подумал Йенс.

Заплыв был стремительным: Йенс так и не успел заметить, кто из кислотиков пришел первым, а кто последним, кто из них отдавил ногу соседу, а кто пытался самого Йенса укусить за палец.

- Смирно! - вновь подал команду лейтенант. - Награждение производит профессор Йоргенсен.

- Вот тебе медаль за то, что ты первым приплыл к финишу, - сказал Йенс лейтенанту, и тот расплылся в довольной улыбке.

- Враки! - воскликнул один из солдат.

- А вот тебе медаль за самый изящный стиль, - сказал Йенс другому солдату: слова профессора ему явно понравились.

- А вот и тебе медаль за то, что ты стартовал раньше других, - поздравил Йенс следующего солдата, кажется, того самого, который крикнул "Враки!", когда Йенс награждал лейтенанта.

- А тебе медаль за самые сильные брызги. А тебе за то, что ты такой крохотный, но тоже плыл наравне со всеми...

Вскоре каждый получил по медали, и все считали, что профессор Йоргенсен лучший в мире судья.

- Пойду принесу дудку, - сказал Йенс. У него в комнате лежала старая игрушечная дудка: для мальчика Йенса она была, пожалуй, маловата, а вот для профессора Йоргенсена даже слишком большая, ведь сам он был таким маленьким.

Дудка - штука тяжелая, но Йенсу все-таки удалось дотащить ее до кухни. Теперь нужна очень мыльная вода, тогда и пузыри будут огромными. Такими огромными, каких Йенс и не видывал. Поначалу Йенс от страха никак не мог выдуть первый пузырь, но если все выйдет как задумано, должно получиться очень здорово.

Из дудки вылетел большой круглый пузырь. Он рос и рос прямо на глазах.

Пузырики, рты разинув от удивления, глазели на Йенса и на его гигантские пузыри. Все новые и новые пузыри вылетали из дудки! Наконец Йенс поднатужился и выдул огромный пузырище. Он и на самом деле был такой огромный, что Йенс и не заметил, как оказался внутри него. Вместе с ним туда попал и маленький пузырик - тот, которого Йенс встретил на кухне, где малыш плакал горючими слезами.

Йенс показать решил, что он

отважен, весел и силен.

Он твердым голосом своим

спросил: "Ну что, куда летим?"

Но тут ветерок дунул в раскрытое окно, пузырище поднялся вверх и медленно поплыл по воздуху. И - о, боже! - вылетел наружу. Прямо во двор.

Запели комары в трубе:

"Вот мы тебе! Вот мы тебе!"

Друзьям от них спасенья нет,

слетелись стаи на обед.

Огромный пузырь, подхваченный ветром, летел по двору, высоко над клумбами и кустами. Рядом с ним жужжали комары и пучили на друзей голодные глаза.

"Как бы я хотел обратно домой к маме", - подумал Йенс.

Ведь он знал, что пузырь рано или поздно должен лопнуть.

Так и вышло: пузырь лопнул.

Йенс и пузырик беспомощно повалились на траву, и тут же на них ринулись комары - страшные, голодные, готовые в один присест растерзать добычу.

- Вот мы тебе! Вот мы тебе! - грозили они. - Вот мы! Вот мы!

Друзья подумали: "Для нас

настал, как видно, смертный час".

- Мне они ничего не сделают, - шепнул пузырик и навалился на Йенса. Потому что друзья познаются в беде, а пузырик был настоящим другом. Он знал, что комарам не по вкусу мыльная вода. Комарам нужен был Йенс, им нужна была кровь Йенса.

- Вот мы тебе! Вот мы тебе! - звенело в воздухе.

- Прочь отсюда! - гневно застрекотали в траве кузнечики. - Прочь отсюда! Прочь!

Пузырик наш - увы и ax!

беспомощно лежал в кустах!

- Ох уж эти комары, - сказал самый большой кузнечик. - Они, видно, считают, что вся лужайка им одним принадлежит. Совести у них нет, вот что!

- Наглецы! - заметил другой кузнечик.

После этих слов кузнечики быстро сделали носилки из зеленого листика и осторожно уложили на них пузырика - бедняга так ослаб, что не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Йенс сам добрался до окна, кузнечики изящно подпрыгнули и доставили Йенса прямо на подоконник - он снова был дома. Йенс кое-как доплелся до постели и тут же крепко уснул.

Его кузнечик полевой

принес целехоньким домой.

Наутро страхи - пустяки,

жаль только треснули очки.

Наутро Йенс проснулся и сразу припомнил все, что приключилось с ним за ночь: пузыриков, туалетные мыльца, кислотиков. Йенс не знал, случилось ли все это на самом деле, или все, что он видел, было всего-навсего сном. Но они и вправду были как живые, а приключение - по-настоящему чудесное и удивительное.

Тут Йенс почувствовал легкую боль в спине. Он провел рукой, чтобы понять, где болит. Рука наткнулась на очки. Носа и бороды нигде не было, а на одном стеклышке очков виднелись мелкие трещинки.

- Йенс, иди завтракать! - позвала мама.

- Мне ночью приснился удивительный сон, - сообщил Йенс. - А может, это был никакой и не сон? Как ты думаешь, мама, пузырики бывают на самом деле?

- Нет, - ответила мама. - Думаю, не бывают.

- Но я же их как тебя видел! - воскликнул Йенс.

- А мне с утра тоже что-то странное привиделось, - добавила мама. - Прямо не знаю, что и думать. Помнишь скатерть в клетку с огромным пятном?