Страница 84 из 94
...В сопровождении шести автоматчиков я возвращался на командный пункт корпуса. Шоссейная дорога Липтовский Градек - Гибе простреливалась противником, поэтому мы шли лесом вдоль дороги. До поворота дороги, где нас ожидала машина, предстояло пройти около 250 метров лесом. Шли по одному. Я впереди. До переднего края было около полутора километров. Я всегда носил с собой пистолет, но на этот раз, кроме палки, никакого оружия у меня не было.
Шли по крутому склону. Идти по глубокому снегу при сильном встречном ветре очень тяжело. Вьюга слепила глаза. Видимость была плохая. Я торопился поскорее попасть на КП. Не знаю, почему я тогда ни разу не оглянулся.
Вдруг я увидел в двух - трех метрах от себя человек 30 в белых маскхалатах с капюшонами. Они лежали заметенные снегом, спиной к противнику. В первое мгновение я подумал, что это наши, и хотел было спросить, что они тут делают и почему повернулись спиной к противнику. К счастью, я вовремя заметил козырек немецкой фуражки и тотчас же увидел фашистские пулеметы, автоматы и сапоги. Все это произошло в течение нескольких секунд.
Гитлеровцы меня не заметили. Из-за сильного ветра, шумевшего между деревьями, они не слышали моих шагов по рыхлому снегу.
Я обернулся, сопровождающие меня автоматчики шли чуть поодаль. Потихоньку я начал отходить, не спуская глаз с гитлеровцев. Знаками приказал автоматчикам захватить врагов без шума. Мы тихо начали подходить к немцам. Когда до них осталось несколько шагов, кто-то из наших неосторожно выстрелил. Мы мгновенно бросились на гитлеровцев и взяли в плен тех, кому не удалось удрать. Я сам захватил двух - пулеметный расчет. Пленные были очень напуганы. Они думали, что их будут мучить, а затем расстреляют. Это вдолбили им в голову офицеры, чтобы заставить драться до последнего дыхания.
В начале февраля 1945 года мы натолкнулись на такое упорное сопротивление противника, какого корпус не встречал от самой реки Ондавы. Перед нами были уже не те слабые силы, которые прикрывали отход своих войск, а полнокровные части вермахта, обороняющиеся на заблаговременно подготовленных рубежах на подступах к Липтовскому Микулашу. Оборона противника здесь опиралась на горные массивы, система артиллерийского, минометного и пулеметного огня была построена с учетом характера местности и сочеталась с системой заграждений. Наблюдательные пункты врага располагались на командных высотах, откуда хорошо просматривались позиции частей нашего корпуса.
3 февраля мы предприняли первую попытку овладеть Липтовским Микулашем, но успеха не имели. 5 февраля попытку повторили - вновь безуспешно; 12 февраля - то же самое; 13 февраля, после длительной артиллерийской подготовки, в ходе которой по врагу было выпущено 11333 снаряда и мины, части корпуса снова предприняли наступление, однако безрезультатно. В полосе наступления корпуса оборонялась 320-я немецкая пехотная дивизия, усиленная танками и самоходными орудиями, и три венгерских полка. На каждую нашу атаку противник отвечал бешеными контратаками и массированным артиллерийским и минометным огнем. Было решено наступление прекратить и возобновить его только после основательной подготовки. Я распорядился произвести тщательную разведку обороны противника и подтянуть нашу артиллерию.
Насколько тяжелыми были условия для действий разведки, свидетельствует тот факт, что из 37 разведывательных поисков, проведенных нами с 19 по 28 февраля, лишь один, последний, увенчался успехом: группа разведчиков в составе девяти человек, руководимая командиром разведывательного взвода 6-го батальона 3-й бригады подпоручиком Фулером, захватила 12 пленных.
Вдобавок к этим 12 пленным к нам перебежало несколько десятков венгерских солдат и три офицера. Одного из офицеров я послал с личным письмом к командиру венгерской дивизии. В письме я обрисовал обстановку на фронтах и предложил в течение 48 часов прекратить сопротивление и перейти со всем личным составом на нашу сторону. Мы знали о нежелании венгерских солдат продолжать войну. Мероприятие наверняка удалось бы, если бы немцы не опередили нас: они не доверяли венграм и отвели эту дивизию в тыл. Ее место заняли немецкие части.
Новое наступление с целью овладения сильно укрепленным городом Липтовский Микулаш было назначено на 3 марта 1945 года. Основную тяжесть боев предстояло вынести войскам 18-й армии, которой командовал генерал Гастилович, особенно 24-й гвардейской дивизии. В результате очень напряженного боя советским гвардейцам удалось ворваться в город и очистить его от врага.
Нашим частям в первый период боев не везло. Правда, 2-му батальону, которым командовал штабс-капитан Черженский, и 3-му батальону под командованием штабс-капитана Яна Свободы совместными усилиями удалось сбросить противника с высоты 768, имевшей важное тактическое значение. Это был, пожалуй, наш единственный успех. Не выдержав натиска контратаковавшего врага, мы были вынуждены немного отойти.
Стремясь во что бы то ни стало вернуть господствующую высоту 768, противник бросил в бой свежие резервы. Однако яростные контратаки неприятеля были отбиты с большими для него потерями. Враг предпринял несколько контратак ночью, но также безуспешно. На рассвете следующего дня части 320-й пехотной дивизии противника снова попытались вернуть высоту 768 и безымянную высоту юго-западнее Смерчан. О напряженности этого боя свидетельствует хотя бы то, что менее чем за два часа гитлеровцы четыре раза контратаковали наши подразделения на высоте 768 и каждый раз безуспешно. И только подтянув два свежих батальона, противник в результате трехчасового боя заставил наши поредевшие подразделения отойти с высоты 748. Безымянная высота, за которую вел бой 2-й батальон, четыре раза переходила из рук в руки.
Не менее упорные бои развернулись и за высоты 706 и 768. Враг четыре раза контратаковал батальоны 3-й бригады, занявшие эти высоты, и четыре раза, понеся большие потери, откатывался назад. Лишь в результате пятой контратаки, поддержанной массированным минометно-артиллерийский огнем, врагу удалось потеснить нашу пехоту с этих важных в тактическом отношении высот.
Потеря господствующих высот ставила под угрозу советскую 24-ю стрелковую дивизию. Поэтому я приказал частям корпуса в течение ночи вновь овладеть высотами.
Батальоны 1-й бригады, после часового ночного боя, сбросили противника с безымянной высоты. Нелегко пришлось подразделениям 3-й бригады - 5-му и 6-му батальонам, батальону автоматчиков, разведывательной роте и саперному взводу. Им потребовалось четыре часа, чтобы снова овладеть высотой 768.
Трудно сказать, кто в те дни отличился больше всех. И все же будет справедливо, если из длинного списка чехословацких солдат и офицеров, которых мы после боев отметили, я назову хотя бы нескольких.
Этого в полной мере заслужил командир 5-го батальона штабс-капитан Пероутка, который руководил боем батальона, несмотря на то что был серьезно болен. Вскоре его ранило, и командование батальоном принял капитан Живчак, который тоже был тяжело ранен. Узнав об этом, штабс-капитан Пероутка на следующий день ушел из санчасти, вернулся в строй и руководил ночным боем своего батальона. Так же поступил командир 6-го батальона штабс-капитан Моравец. Осколок снаряда попал ему в лицо, но он не покинул поле боя, пока батальон не отстоял высоту 768.
Мужество и отвага этих командиров были образцом для других. Когда во время одной из очередных вражеских контратак вышел из строя расчет станкового пулемета, к осиротевшему максиму бросился десятник Богатый. Раненный в ладонь осколком мины, он продолжал вести огонь по контратакующим гитлеровцам. Хорошо действовал просветитель 6-го батальона четарж Кревцун. В рукопашном бою отличились десятник Шницер, ротмистр Михал Кобал, Валента, Богуслав Свитек из роты Гунды, ротный Климент, Микулаш Меншик, пулеметчики Цинерт и Кузьма, подпоручик Новак, четарж Сопко, санитар Маржик, минометчик Тот, радист Коларж, Баланда, Пушкин, подпоручик Грегор... Да, в те дни мы были свидетелями многих славных подвигов.