Страница 82 из 94
Три с половиной часа продолжалась операция. Главному врачу помогала медсестра Лидия Дамова, которая позже стала женой Александра Тимко.
Подпоручик Тимко находился в больнице с февраля по октябрь 1945 года. В октябре ему принесли протезы, и он начал учиться ходить. Вначале это было очень трудно, открылись раны, движения вызывали острую боль, но Тимко добивался своего, при этом он сильно переутомлялся.
- Все нужно делать в меру, подпоручик, иначе я отберу у вас протезы и спрячу, - пригрозил ему главный врач Штейнер.
Тимко научился ходить. Больше того - он научился танцевать на протезах.
Ныне полковник Александр Тимко - это наш чехословацкий Маресьев.
6. В разведку, в тыл врага
Это нелегкая задача - пройти по ничейной земле, незаметно проскользнуть через вражеский передний край, а затем двигаться в тылу врага, где опасность подстерегает на каждом шагу, выяснить там силы и расположение войск противника и, наконец, наладить радиосвязь, передавать своим частям собранные данные. Да, нелегкая! Вести разведку в глубоком тылу врага... Для такого опасного и в то же время очень нужного, имеющего для войск огромное значение дела подойдет не каждый. В нашем корпусе героями, способными на это, были разведчик-сапер Михаил Кобал, испытанный разведчик ротмистр Розина и другие.
Особенно выделялся капитан Александр Ковач, опытный и отважный офицер. С ним всякий без малейшего опасения мог пойти на любое ответственное задание в глубокий тыл врага.
Ковач пришел к нам из соединения легендарного партизанского командира, дважды Героя Советского Союза генерала Ковпака. Со славными партизанами Ковпака воевал Александр в Брянских и Гомельских лесах. Там познал он тактику партизанской войны, жизнь в землянках. У ковпаковских партизан научился действовать во вражеском тылу, запоминать все, что видел во время выполнения заданий, быстро принимать решения в любой обстановке. Ковач всегда знал, как перехитрить врага.
С этим необычайно ценным боевым опытом он пришел к нам. Ковач прошел не только партизанскую школу борьбы во вражеском тылу, но и двухмесячную подготовку в политической школе в Красногорске под Москвой. Оттуда и направили его к нам в качестве начальника штаба нашего 1-го батальона.
С Александром Ковачем, коммунистом с 1932 года, я близко познакомился только в начале последнего военного года. Ему первому из 2-й парашютно-десантной бригады удалось спуститься с гор, пробраться через линию фронта и прийти в наш корпус.
Когда мне представили капитана Ковача, мы с ним долго беседовали. От него я узнал о мужественной борьбе личного состава парашютно-десантной бригады после ее ухода в горы, о тяготах жизни и о боях в горах. О себе он много не говорил, рассказывал главным образом о других. Не поведал он мне и то, как вместе со своим 19-летним братом Ладиславом, четаржем Мазурой и подпоручиком Иваном Дзамеком три недели ел мясо убитой лошади, без соли и хлеба. Об этом я узнал значительно позднее, от других.
Я предложил капитану Ковачу попытаться добраться до бригады и доставить ребятам консервы, табак, медикаменты. Он согласился. Взял с собой несколько человек и ушел. Задание он выполнил. С той поры действия в тылу врага стали специальностью Ковача. Он был назначен начальником дальней разведки корпуса.
Как-то раз Ковач получил задание установить связь с 4-й партизанской бригадой, действовавшей в Низких Татрах, договориться с ее командованием о совместных боях за Липтовский Микулаш, а главное, - выяснить, не производит ли противник смену своих частей под Микулашем. До нас доходили некоторые сведения о том, что противник готовится сделать это, но их нужно было проверить. Это было крайне важно.
Капитан Ковач отобрал 14 самых смелых разведчиков. После трехдневной подготовки ночью 23 февраля 1945 года разведчики незаметно перешли линию фронта южнее Микулаша. Нелегко было найти в густых лесах хорошо укрытых партизан. Они отыскали штаб 4-й партизанской бригады только через несколько дней.
Их второе задание было еще сложнее. Несколько дней разведчики безуспешно старались достать "языка". Когда они уже начали подумывать, что задание выполнить не удастся, увидели несколько телефонных проводов, ведущих к деревне Лупче. Конечно, там должен быть штаб гитлеровцев.
Капитан Ковач решил устроить засаду. Его замысел был очень прост: в нескольких местах повредить кабель. Гитлеровцы пошлют для устранения повреждения связистов, и их можно будет захватить. Связисты обычно хорошо информированы, а ведь только достаточно информированный пленный может представлять известную ценность.
Разведчики Ковача не стали перерезать кабель, а просто переломили его в четырех местах, сделав так называемые внутренние порывы. За тем, кто переламывал провод, двое других тянули сани, нагруженные бревнами. Этим создавалось впечатление, будто повреждения случайные.
Еще до рассвета разведчики залегли по обеим сторонам телефонной линии на порядочном расстоянии от дома, где, по предположению Ковача, располагался штаб врага. В своих белых маскхалатах они слились со снегом и были незаметны. Смельчаки не чувствовали мороза в ожидании "языка". И они его дождались.
Рано утром из Лупчи вышли четыре фашиста. Разведчики затаили дыхание. Они видели, как двое устраняют первое повреждение, а двое других с пулеметом охраняют их. Немного дальше провод также был разорван. Фашисты устранили и это повреждение, а вскоре и третье. Они явно не подозревали о грозящей им опасности. Наконец гитлеровцы подошли к месту, где было последнее повреждение. Они склонились над проводом, и в этот миг на них накинулись разведчики. Стрелять не пришлось. Все было проделано тихо. Перепуганных гитлеровцев с кляпами во рту оттащили в ближайший лес.
У фельдфебеля, старшего группы связистов, разведчики обнаружили документы, содержащие важные данные. При допросе фельдфебель сообщил и другие довольно ценные сведения.
.Пока капитан Ковач допрашивал пленных, наш радист развернул радиостанцию.
- Романенко, Романенко, Романенко... Я Павел, я Павел. Как меня слышите? Прием...
- Павел, Павел, Павел... Слышу вас хорошо. Романенко сейчас придет. Прием, - отвечал радист штаба нашего корпуса.
Я подошел к радиостанции.
- Павел, Павел, Павел... Я Романенко, я Романенко, отвечайте. Прием.
В наушниках послышался знакомый голос капитана Ковача.
- Я Павел, сообщение для Романенко... Против вас действует 320-я гренадерская дивизия. В дивизии три пехотных полка двухбатальонного состава каждый. В батальонах по три роты, в ротах по 50-60 человек. В дивизии пять артиллерийских дивизионов. Дивизия усилена 582-м и 980-м батальонами по четыре роты в каждом.
В то время эти сведения имели для нас неоценимое значение.
Разведгруппа под командованием капитана Ковача действовала в тылу врага до конца апреля 1945 года. Она принимала участие в боевых действиях партизан, разведывала расположение и силы войск противника, сообщала нам данные о расположении огневых позиций вражеской артиллерии.
Нелегко было нашим разведчикам. На каждом шагу, в полном смысле слова, их подстерегала смерть. Порой положение спасали только находчивость и быстрая реакция. Так было, например, под вечер 10 апреля 1945 года. Незадолго до этого наши разведчики получили задание выяснить, готовятся ли гитлеровцы оборонять город Мартин. Выполняя его, наши разведчики неожиданно наткнулись на группу вражеских солдат.
- Кто идет? - спросил один из них.
- Власовцы, - не задумываясь ответил ротмистр Кришфалуши.
Немцы поверили.
- Уходить не собираетесь? - смело схитрил Кришфалуши.
Фашисты уныло поглядели на восток, откуда доносились отзвуки артиллерийской стрельбы - верный признак быстрого приближения фронта. Не догадываясь, кто в действительности стоит перед ними, немец со вздохом сказал, что к утру они уйдут из города.
Разведчики немедленно сообщили об этом в штаб корпуса. Достоверность их сообщения подтверждалась данными разведки наших бригад. Было решено: утром 11 апреля 1945 года без артподготовки начать наступление на город. Освободив Мартин, наши части начали преследование отходящего врага.