Чижик-пыжик

Я напомню эту историю, она того стоит, а для меня - ну, когда я начал разбираться со случившимся, имела особое значение.

История такая. Было это в пору, когда евреи уже вышли из Египта, шли по Месопотамии, прокладывая себе дорогу мечом и чем придется. Всех побеждали и продвигались к Земле обетованной. Никто противостоять им, разумеется, не мог, потому как Бог всегда был рядом: Он их вывел, Он их вел, и они были Ему любезны. Как с ними справиться? Так дошли они до земли моавитян, остановились на равнинах Моава, при Иордане, против Иерихона. И натурально, моавитяне и царь их Валак весьма устрашились: что делать с народом, который поядает все вокруг, как вол траву полевую? Валак отправил послов к Валааму, который проживал где-то на реке Евфрате, был человек знаменитый своими связями с Господом и волхвованием. Приди, сказали послы Валааму, прокляни народ сей, иначе нам с ними не справиться, а мы знаем, что кого ты благословишь, тот благословен, а кого проклянешь - проклят. Послы пришли, разумеется, не с пустыми руками: и в те древние времена бесплатно ничего не делалось. Что ж, сказал Валаам, подождите ночь, я спрошу Господа, и как Он мне скажет, так и будет, без Него не могу. Господь сказал Валааму очень четко: не ходи с ними и не проклинай народа сего, ибо он благословен.

Валаам наутро послам отрапортовал: идите обратно, Господь мне идти с вами не позволил.

Послы вернулись, сообщили о неудаче своего посольства - а что было делать Валаку, он-то понимал, что без Божьей помощи никак не справиться с этим кошмарным народом. Валак отправил новых послов, на сей раз более знаменитых и, несомненно, с более дорогими приношениями.

Известно, за бутылку ты, скажем, делать ничего не станешь и легко откажешься, хотя, быть может, что-то у тебя и дрогнет. А за сто долларов, а за тысячу - а если за миллион? Страшно подумать. Да отмолю я свой грех мздоимства, добрыми делами расплачусь! Или как-то еще: трудно сказать, чем взяткополучатель себя уговаривает, мне не приходилось - какому дураку могло прийти в голову предложить мне хоть когда взятку - пусть и бутылку? Так что легко говорить и высказывать осуждение.

Итак, второе, более представительное посольство прибыло к Валааму и снова предложило ему отправиться с ними, пообещав все, чего он ни попросит. Валаам ответил очень мудро - думаю, чем крупней мздоимец, тем он умней и искусней. Хотя бы Валак дал мне полный дом серебра и золота, сказал Валаам - видите, на что намекнул! - я и тогда не смогу переступить Божье повеление... "Впрочем..." - добавил он, - замечательное библейское "впрочем"! Впрочем, останьтесь у меня на ночь, я еще раз спрошу - поглядим, что Он мне на сей раз скажет.

Пока что, думаю я по своей немощи, это поразительный перевод - по тонкости понимания человеческого.

Итак, Валаам снова обратился к Богу, забыв или не желая помнить, что только что Его о том же самом спрашивал. И Господь ответил: "Встань, пойди с ними...".

Ну а дальше известно: Валаам оседлал свою ослицу и отправился к Валаку "и воспылал гнев Божий за то, что он пошел, и поставил Он Ангела на дороге, чтоб воспрепятствовать ему". Ослица, увидев Ангела с мечом, свернула раз, другой, третий, Валаам стал бить ее, ослица в конце концов легла под ним, а Валаам продолжал бить ее палкой, Господь отверз ей уста, и она сказала: "Что я тебе сделала, что ты бьешь меня...". И вот тогда Господь открыл глаза Валааму, он увидел Ангела с мечом и пал на лице свое. "Если бы ослица, увидев Меня, трижды не своротила, Я бы убил тебя, а ее оставил живою..." - сказал Господь.

Вот место, на котором моя корреспондентка рухнула окончательно и закрыла "так скверно переведенную Книгу". Господь же сказал Валааму - иди, - писала она мне, - а когда он пошел, поставил на его дороге Ангела с обнаженным мечом - почему, за что? Явная ошибка и противоречие.

Но разве Господь не сказал Валааму: не ходи, ибо Я благословил народ сей? Зачем Валаам полез к Нему с тем же самым вопросом второй раз? Мало было предупреждения?.. Зачем? А что если Господь передумает и позволит, цена уж слишком высока и заманчива - целый дом серебра и золота! Как отказаться - а вдруг? Тогда Господь сказал: иди. Если несмотря на Мой запрет, все равно хочешь, что ж, ты свободен. Я дал тебе свободу, которая для тебя всего лишь соблазн и проклятие - иди, делай по-своему. Господь даже ослице отверз уста, чтоб еще раз дать Валааму последнюю возможность одуматься. И только тогда открыл ему Ангела с мечом.

Ну а дальше, как вы помните, Господь использовал Валаама для Своих целей. И тот проклял Валака и благословил избранный народ.

Вот история - и нет в синодальном переводе, разумеется, никаких противоречий.

Но Валаам был, скажем так, продвинутым волхвом, а я всего лишь простой и одержимый страстями человек. Где уж мне было понять смысл предлагаемых одного за другим предупреждений: я жаждал награды, она дразнила мое воображение еще с той первой ночи... Разве я мог хоть что-то понимать и копать так глубоко - я должен был победить время. Все время должно было быть моим. Разве я мог выбраться из такого помрачения, если и Валааму для того потребовалось услышать голос несчастной ослицы?..

2

На сей раз посольство было значительно более представительным, а дары и вовсе - оглушительны. Валак расщедрился. Хотя и не понять - чего ему от меня надо? Какой во мне прок? Но кто на самом деле знает - сколько стоит душа человеческая и как она оценивается сегодня на рынке...

Разбудил меня телефонный звонок. Голос был незнакомый, звонкий и деловой.

- Да, это я... - было рано, и я, пожалуй, еще спал.

- Вас беспокоит Санкт-Петербург, вы, быть может, в курсе, что в рамках международного писательского конгресса мы проводим его вторую часть у нас в Питере...

- Я не в курсе, - сказал я.

- Да?.. Ну так вот: вторая часть, в отличие от московской, где планируется только вселенская тусовка, выпивка и закуска, предполагает серьезную деловую встречу на тему...

- Вы ошибаетесь, - сказал я, почему-то решив обидеться за земляков, выпивка и закуска не помешают и нам решать серьезные проблемы, да они и вообще, думается мне, не помеха, я имею в виду...

- Да мы тоже от этого как бы и не отказываемся, - в свою очередь стал оправдываться Санкт-Петербург, - но, тем не менее, у нас намечен вполне конкретный разговор с участием в том числе московских, а также заграничных коллег.

- О чем все-таки речь? - зачем-то счел нужным спросить я, скорей, впрочем, из вежливости, чем из интереса.

- Тема дискуссии - "Писатель и власть".

- Очень оригинально, - сказал я, припоминая бесчисленные якобы дискуссии на эту вечную и никому не нужную тему.

- Нет, погодите, - заторопился Санкт-Петербург, - речь пойдет об участии или неучастии писателя во власти, в общественной жизни, в становлении демократии... Или вы сидите в башне и вам на все плевать, или принимаете на себя... Говоря более коротко: мы хотим вас пригласить, и если вы согласны, я перезвоню через неделю уточнить название вашего доклада. Нам нужно для программы и билета.

- Понимаете... - начал я тянуть и отмазываться, - у меня вполне срочная работа, а тут еще наш московский конгресс, к которому вы явно несправедливы, но как бы то ни было, хотя бы только выпивка и закуска, но время-то они в любом случае займут...

Да не люблю я ездить, всегда отказываюсь, даже не понять, как удалось столько передвигаться - от Риги и Калининграда до Владивостока. Были, бывали, чаще чрезвычайные и от меня не зависящие обстоятельства - не я ехал, а меня везли, но чтоб самому, по первому слову... Собираться, ломать привычный уклад, где-то там с кем-то о чем-то...

- Нет, вы все-таки подумайте, не отказывайтесь сразу, - зачем-то настаивал неведомый мне голос, - мы, разумеется, обеспечим вас гостиницей, всем необходимым для проживания и, само собой, билетами в оба конца...

- Гостиницей?.. - переспросил я: в глазах у меня что-то сверкнуло, и грянул гром. Именно так: сверкнуло и загрохотало.