Страница 10 из 21
Сегодня у нас в районе закладывают новый сад. Давайте поможем сажать деревья.
- Это я могу! - оживился Ваня. - У нас в кружке юннатов я сажал яблони, сливы, черную смородину.
- И я могу, - нерешительно вставил Гоша.
- Ты? - насмешливо уставился на брата Ваня. - Портить деревья ты умеешь...
- Подумаешь! Один только прутик и сломал...
- Будет вам, - остановил Бабакин.
На участке, отведенном под сад, работа кипела вовсю. Трудились и взрослые и ребята. Одни подносили саженцы, другие сажали их. То там, то здесь раздавались веселый смех, шутки. Чувствовалось, что все работают с удовольствием.
- А я-то думал, что у вас все делают машины, - разочарованно протянул Гоша.
- И землю копают, и деревья сажают, и дорожки подметают.
- А то как же! - подтвердил Бабакин. - Знаешь, сколько деревьев посадили с помощью машин? Представьте себе, идет по степи лесопосадочный комбайн, а за ним остается сад. Деревья как из-под земли появляются. А комбайн знай себе ползет и ползет. Копнет ковшом - ямка. Дозатор подсыпает удобрение, механическая рука в ямку деревцо поставит, механические лопатки дерево землей прикопают. А машинист только знай управляет комбайном.
- Ну, а здесь почему без машин? - недоумевал Гоша.
- Вот чудак! - засмеялся Бабакин. - Разве человек может без физической работы? Тогда у людей не мускулы, а вата будет!
- Не будешь работать, у тебя руки отомрут... - засмеялся Ваня.
- Конечно, - подтвердил Бабакин. - Для того чтобы всегда быть сильным и здоровым, каждый человек у нас занимается физическим трудом и спортом. А теперь возьмем-ка и мы лопаты в руки.
Ваня, как заправский землекоп, поплевал на ладони и принялся копать ямку.
Дело у него спорилось. Недаром он любил работать на пришкольном участке.
Гоша тоже поплевал на ладони, крякнул и копнул землю. Лопата вывернулась у него из рук и больно ударила по ноге. Гоша рассердился и отбросил лопату в сторону. "Нет, - подумал он, - лучше бы это дело поручали машинам. Такая работа не по мне. Буду подносить саженцы".
Но и на подноске у него не ладилось. Гоша всем мешал, путался под ногами и даже, неосторожно наступив на молодую яблоню, чуть не сломал ее.
- Эй, работничек! - насмешливо обратился к нему белобрысый паренек. Ты всегда такой нескладный?
- Отстань! - буркнул Гоша, а сам подумал: "И отчего это у меня не получается?"
И Гоше захотелось показать этим веселым трудолюбивым людям третьего тысячелетия, что и он, Гоша, не лентяй, что и он умеет приносить людям пользу.
На глаза Гоше попалась гладкая доска. Порывшись в кармане, он извлек огрызок химического карандаша, послюнил его и большими неровными буквами вывел:
"Ломать деревья, рвать цветы и топтать газоны воспрещается".
Полюбовавшись надписью, он добавил: "За нарушение штраф!"
Привязав доску веревочкой, оказавшейся у него в кармане, к дереву, Гоша отошел в сторону, чтобы издали полюбоваться на свою работу. Буквы почему-то разбегались в разные стороны, как стадо испуганных овец. Кроме того, ему показалось, что в слове "штраф" он допустил ошибку. Он перечеркнул букву "ф"
и над ней написал "в".
"Теперь все в порядке", - решил Гоша и самодовольно усмехнулся, увидев, что стоявшие поблизости заинтересовались его объявлением. И вдруг все начали смеяться. Сначала засмеялся белобрысый паренек. Он дважды прочитал вслух надпись и захохотал так, будто его пощекотали под мышкой. За ним начали смеяться остальные. Гоша ничего не понимал.
- Очень даже глупо смеяться без причины! - рассердился он.
- Без причины? - вытирая слезы, проговорил какой-то мужчина в соломенной шляпе. - Ты только подумай, мальчик, что ты написал? Посуди сам. Какой человек, если он только не лишился ума, будет ломать деревья, рвать цветы и топтать газоны. Только умалишенный человек может уничтожить растения, которые очищают воздух, дают людям пищу и украшают землю. Когда-то в старину жил один человек. Он совершил преступление - вырубил сад. Преступление было так велико, что того человека поселили на пустынном острове и он должен был жить там до тех пор, пока не вырастит такой же сад, какой уничтожил.
"Нет, кажется, это не я, - с облегчением вздохнул Гоша. - Во-первых, меня никто не поселял на пустынном острове. Во-вторых, я не такой круглый дурак, каким был этот несчастный... Но... все, что произошло с ним, вполне могло случиться и со мной".
- Теперь ты понимаешь, почему то, что ты написал, может вызвать только смех.
И потом не объяснишь ли ты, что такое "штрав"?
- Ну, это вроде страх, - пояснил Гоша. - Предположим, застукает тебя в трамвае контролер, когда ты едешь зайцем, или кто-нибудь бумажку от конфеты на тротуар бросит... Тогда берут штраф.
- Ты что-то опять путаешь, мальчик! - засмеялся мужчина. - Как же это можно превратиться в зайца и ехать в каком-то трамвае? А что это за странное слово "застукает"? И зачем бросать на тротуар бумажки от конфет, когда для этого поставлены урны? А что такое "штрав", ты так и не объяснил. Может быть, это слово встретится где-нибудь в словаре?
- Сейчас я принесу старинный словарь, - отозвался белобрысый паренек. Я живу здесь, рядом.
Через несколько минут паренек принес толстую книгу в темно-синем коленкоровом переплете и принялся листать ее.
- "Штаб... штандарт... штаны... штопор... шторм..." Вот нашел... "штраф"...
Немецкое слово, означает кару, взыскание, наказание за какую-либо вину или проступок.
- Ну, теперь понятно, почему мы не знаем этого слова, - засмеялся мужчина в соломенной шляпе. - Оно ушло из нашей жизни так же, как и многие другие устаревшие слова, распространенные у людей второго тысячелетия.
- Эх ты! - сказал брату Ваня. - Опять впросак попал.
- Кто? Я? - возмутился Гоша, не любивший признавать свои ошибки. - А я, что ли, виноват, если они забывают слова, которые у нас каждый ребенок знал!
- Нет, в этом ты не виноват, - засмеялся Ваня.
- Знаешь что?.. - вспылил Гоша. - Впрочем, что с тобой говорить!.. - и, схватив лопату, он принялся торопливо копать землю...
Веточкины в городке искусств
Если бы вы спросили у Вани и Гоши Веточкиных, любят ли они музыку, то, вероятно, оба в один голос ответили бы:
- Еще как!
А Гоша обязательно прищелкнул бы языком и восторженно добавил:
- Музыка - это вещь!
Но музыку братья любили по-разному. Ване нравились произведения серьезные - Чайковского, Грига, Моцарта. Веточкин-старший и сам учился играть на скрипке.
Гоша, услышав серьезную музыку по радио, пожимая плечами, говорил: "Завели симфонию! Сыграли бы что-нибудь веселенькое. На саксофоне." Он не захотел учиться музыке, но очень любил эстрадные концерты.
На почве столь различного отношения к искусству у братьев не раз происходили раздоры, а иногда дело доходило даже до потасовки. Это обычно бывало тогда, когда по радио передавались концерты сразу по двум программам. По одной программе передавалась классическая музыка, по другой - легкая.
Обычно после короткой схватки Гоша, изловчившись, выключал приемник и торжествующе восклицал:
- Ни тебе, ни мне!
На это Ваня осуждающе произносил:
- Эгоист несчастный.
- Ну и пусть эгоист! - кричал Гоша. - Эгоист не я! Эгоист тот, кто о себе заботится больше, чем обо мне!
Заканчивалось тем, что братья, позабыв о музыке, отправлялись вместе на стадион. Между братьями устанавливалось согласие. Оба они болели за команду "Спартак" и в один голос кричали то, что обычно кричат болельщики на всех стадионах мира:
- Давай, давай!
- Мазила!
- Судью с поля!
Но сегодня, когда Бабакин предложил пойти в городок искусств на концерт молодых исполнителей, вопрос о том, какую музыку слушать - легкую или серьезную, не вызвал у Веточкиных споров. Они просто не представляли себе музыку третьего тысячелетия.
А вот и городок искусств. Еще издали Веточкины услышали мелодичные звуки, доносившиеся с открытой эстрады.