Страница 58 из 88
428. Мир духов, будучи для человека состоянием или бытом средним между раем и адом, в то же время занимает и среднее между ними место: под ним ад, или преисподняя, а над ним - небеса. Ад замкнут к миру духов; есть только скважины, как бы трещины в скалах и обширные провалы, оберегаемые стражей, чтобы никто без особого дозволения не выходил оттуда, а разрешение это дается только при настоятельной нужде, о чем поговорим ниже. Небеса также кругом замкнуты, и ни к одному обществу небесному нет доступа, кроме тесного пути, куда вход также оберегается. Эти-то выходы и входы в Священном писании именуются дверьми и вратами рая и ада.
429. Местность мира духов является как бы долиной между гор и утесов с волнистой поверхностью. Двери или входы в небесные общества видимы только для приготовленных к небесам, прочие же отыскать их не могут. К обществам этим один только общий вход, от которого идет одна дорога, которая, подымаясь, разделяется на множество других. Двери и входы в ад также видимы тем только, кому суждено войти в них. Тогда входы эти растворяются, являя мрачные, как бы сажей покрытые пещеры, направленные косвенно вниз в глубину, где опять много особых проходов. Из пещер или провалов этих подымаются мрачные и вонючие испарения, от которых бегут все добрые духи как от невыносимо противных, тогда как злые духи их ищут и ими наслаждаются. Кто в здешнем мире наслаждался своим злом, тот после смерти наслаждается зловонием, соответствующим, этому злу. В этом отношении злых духов сравнить можно с плотоядными птицами и зверьми: с вороном, волками, свиньями, которые, почуяв запах падали и помета, слетаются и сбегаются отовсюду. Я сам слышал, как один дух гласно вопил от внутренних мук, когда коснулась его струя небесного дыхания, а между тем спокойно и с отрадой дышал испарениями преисподней.
430. В каждом человеке есть также двое дверей, из которых одна обращена к аду, отверзтая злу и происходящей от него лжи, а другая - к небесам, готовая принять благо и истины его. Врата адовы растворены у всех живущих во зле и во лжи его, и только малость небесного света, посредством которого человек может мыслить, судить и говорить, проникает в него сверху, как бы через скважины. Небесные же врата растворены у тех, что живут в благе и истине его. Два пути ведут к рассудочному началу человеческого духа (ad mentem hominis rationalem): через внутренний, или высший, путь входит благо и истина от Господа, а через внешний, или низший, врывается зло и ложь ада. Рассудочное же начало человека (mens rationalis) находится посередине, и к нему ведут оба пути. Насколько оно допускает в себя небесный свет, настолько человек рассудочен, а насколько не допускает, настолько он нерассудочен, каким бы он сам себе ни казался. Все это сказано, чтобы было известно, каким образом человек соответствует небесам и аду: рассудочное начало его, пока оно еще образуется, соответствует миру духов; что над ним, то соответствует небесам, а что под ним, то - аду. У тех, что готовятся в небеса, верхний путь отверзается, а нижний замыкается, не допуская влияния зла и лжи. У тех же, что готовятся в ад, нижний путь открывается, а верхний замыкается, устраняя влияние блага и истины. Поэтому последние могут смотреть только вниз, в преисподнюю, а первые только вверх, т.е. в небеса. Смотреть вверх значит смотреть на Господа как на общее средоточие, к которому обращены все небеса; смотреть вниз - значит смотреть отвернувшись от Господа к противоположному средоточию, к которому обращена и стремится вся преисподняя (см. н. 123, 124).
431. Обитатели мира духов разумеются под названием духов вообще, ангелами же именуются жители небесные.
Всякий человек по внутренним началам своим
(quoad interiora) - дух
432. Человек со здравым рассудком понимает, что не тело наше мыслит, не плоть и не вещество, а душа как существо духовное. Душа человека, о бессмертии которой столько писано, есть самый дух его. Он бессмертен во всей целости своей, он мыслит в теле нашем как начало духовное, приемлющее в себя одно духовное и живущее духовно, мыслью и волей. Вся умственная, рассудочная (rationalis), жизнь, проявляющаяся в теле, относится к духу, а не к телу. Тело, как упомянуто выше, вещественно, и вещество это, как принадлежность телесная, только придано или, так сказать, едва присоединено духу, для того чтобы дух человека мог жить и исполнять службу в природном мире, на земле, где все вещественное мертво и лишено жизни. А как вещественное не живет и живет одно только духовное, то ясно, что все живое в человеке относится к духу его и что тело только служит ему таким же образом, как снаряд или орудие служат живой движущей силе. И об орудии говорится, что оно действует, движет, поднимает, но, очевидно, было бы ошибочно приписывать действия эти орудию, я не тому, кто им управляет.
433. Если все живое в теле нашем и все, что вследствие жизни действует в нем, есть дух, а не плоть, то дух этот и есть сам человек, или, что одно и то же, человек сам по себе есть дух в таком же образе, как и само тело. Так как все, что живет и чувствует в человеке, есть дух и от головы до ног нет в теле ни точки, которая бы не жила и не чувствовала, то по отрешении тела от духа, что называется смертью, человек остается тем же человеком и живет. Я слышал на небесах, что иные, умерши и лежа в гробу, покуда еще не воскресли, продолжают мыслить в охладевшем теле своем в полном убеждении, что они еще живы, но только они не могут уже двинуть ни одной вещественной частицы как принадлежности чисто телесной.
434. Человек не может мыслить и хотеть без вещественного орудия или образа (subjectum quod substantia) в котором или через который способности эти могли бы проявляться; существо без всякого вещественного образа есть ничто. Человек не видит без глаза, который служит ему орудием для зрения, не слышит без уха, которое служит ему орудием слуха: ни зрения, ни слуха самих по себе и без орудий этих нет. Точно так же не может быть ни мышления, т.е. внутреннего зрения, ни постижения, т.е. внутреннего слуха, без вещественных орудных снарядов для проявления этих способностей духа (nisi forent in substantiis et ex illis, quae formae organicae, quae subjecta). Из этого следует, что и у духа человеческого есть образ человеческий и что он, отделяясь от тела, пользуется такими же чувствами и общим чувствилищем, как и в теле; что вся жизнь глаза, уха - словом, вся жизнь чувств во всех частностях ее принадлежит не плоти человека, а духу его. Поэтому духи видят, слышат, чувствуют, точно как и мы, только не в природном, а в духовном мире, уже после отрешения своего от тела. Во плоти дух этот чувствовал по земной природе своей посредством приданного ему вещественного тела; не менее того он в то же время чувствовал и духовно, разумом и волей.
435. Все это говорится здесь ради убеждения, что человек сам по себе есть дух, а тело, приданное ему для отправлений и службы в природном и вещественном мире, не человек, а только орудие этого духа. Но как доводы рассудка для многих непонятны и убедившимися в противном извращаются неправильными суждениями по обману чувств, наводя таким образом сомнения, то и необходимо здесь представить подтверждения опыта. Кто не верит бессмертию души, тот говорит: и животное живет и чувствует, как человек, в нем, стало быть, и такое же духовное начало, а между тем оно умирает вместе с телом. Но дух животного совсем иного качества, чем дух человека. У человека есть (чего нет у животного) духовный тайник (intimum), или самое внутреннее духовное начало, доступное наитию Божества, которое возносит это начало до себя и к себе его присоединяет. Потому и дано человеку, а не скоту мыслить о Боге, о Божественном в небесах и церкви и любить Бога, присоединяясь к Нему этим постижением. А что может соединяться с Божеством, то неразрушимо; разрушается только то, что не может соединяться с Божеством.
О духовном тайнике человека как о преимуществе его перед скотом сказано было выше (н. 39); повторим, однако, здесь то же, чтоб рассеять ложные понятия, основанные на недостатке сведений и разума, а следовательно, и здравого суждения. Вот слова того места: "Упомяну здесь об одной ангельской тайне, которая - докуда никому не приходила на мысль, потому что никто не знал степеней, о которых сказано было в н. 38. В каждом ангеле, как и в человеке, есть самая внутренняя, высшая, духовная степень, или самое высшее духовное начало (которое можно назвать тайником его); на него-то простирается прямое и ближайшее влияние Божественного начала, которое затем уже как бы из тайника этого располагает и все прочие внутренние начала, следующие по степеням порядка, как в ангеле, так и в человеке. Это высшее, внутреннее, начало, или тайник этот, можно назвать входом Господним к ангелу и человеку и Господним в них жилищем. Этот тайник делает человека человеком и отличает его от скотов и животных, у которых тайника этого нет. Вот причина, почему человек в противоположность животному может внутренними началами души и духа своего (quoad interiora quae animi et mentis) возвышаться Господом до Него самого, может веровать в Него, любить Его и таким образом видеть Его, может принимать от Него разумение и мудрость, говорить по рассудку и, наконец, вследствие того жить вовеки. Но ни один ангел не может ясно постичь, что именно творится в тайнике его, когда провидение Господне им располагает, потому что это выше всех понятий его и премудрости".